Виктор Мясников - Людоеды

Водитель живодерского фургона устал ждать своих приятелей и решил отправиться на их поиски. Дело в том, что они взяли несколько бутылок водки и собирались распить их втроем. В подвал, в свою комнату прихватили пару бутылок, а остальные припрятали в гараже, так как не собирались поить остальную компанию. Естественно, литра на троих маловато пролучилось. Один из троицы отправился в гараж и получил пулю в живот из самодельной стрелялки. Не дождавшись вожделенного пузыря, следом отправился второй и был пробит ломом чуть не до самой задницы. Носатый шофер, дожидаясь их, слегка задремал на стуле, а когда очнулся, решил отправиться в том же направлении. У него вообще появилась мысль, что эти двое сидят в гараже и пьют без него.

В коридоре его ждал сюрприз – незнакомый человек в пяти шагах от дверей. Но уже через пару секунд он его вспомнил. Это был тот самый мужик, что предлагал, а точнее приставал, уговаривая перевезти какую-то дурацкую мебель. Реакция на эту вторую встречу оказалась у шофера мгновенной: выхватил из кармана нож и нажал кнопку. Выпрыгнуло длинное и острое, как бритва, лезвие.

Вовец тоже узнал толстоносого. Рванул из ножен охотничий нож и бросился вперед. Резко выброшенные навстречу друг другу клинки со звоном встретились. Соперники тут же отскочили и стали кружить, пугая друг друга ложными выпадами. Никто не хотел рисковать. Вовец уже пожалел, что поторопился схватиться за нож, надо было брать стрелялку. Но сейчас в правой руке лежала рукоятка, и нельзя было терять бдительность, а в правый карман левой рукой попасть невозможно. Перекладывать нож из руки в руку тоже опасно. Вдруг противник в этот миг бросится в атаку и нанесет удар.

Оба были напуганы и продолжали пугать друг друга ещё больше. Но Вовец водки не пил, ситуацию оценивал трезво и, делая угрожающие выпады увесистым охотничьим ножом, постепенно оттеснил шофера к длинной высокой тележке, стоящей у стены. Толстоносый яростно кромсал воздух перед собой и, хотя эти пьяные жесты не представляли большой опасности, подойти к нему достаточно близко оказалось невозможно.

Схватка явно затянулась. Ладно, хоть носатый махался молча, а если вдруг заорет? Ведь сбегутся бандюги и забьют на месте. Надо с этим кончать. Но Вовец не мог решиться сойтись лицом к лицу. О драке на ножах он имел самые смутные представления и опасался получить удар ножом. Тогда он отступил на пару шагов и принялся снимать рюкзак. Держать в правой руке нож, а левой стягивать тугую лямку – дело не простое. Впрочем, и не такое уж сложное.

Шофер, тяжело дыша и раскрасневшись, стоял у стены, прикрытый с одной стороны торцом тележки, и нападать не торопился. Вовцу удалось наконец выбраться из левой лямки и он одним движением сбросил рюкзак с плеча и швырнул в лицо толстоносому. Любой нормальный человек в такой ситуации заслоняется руками. Шофер вскинул руки и поймал рюкзак. Вовец прыгнул вперед и глубоко всадил нож в солнечное сплетение. Ладонью, сжимавшей гладкую рукоятку, он вдруг ощутил мелкую вибрацию, неровную дрожь, идущую из глубины пронзенного тела, и резко разжал пальцы, словно оттолкнул от себя орудие убийства.

Шофер уронил рюкзак и схватился левой рукой за тележку, медленно оседая на пол. Складной нож выпал из ослабевшей ладони и звонко ударился о бетон. Вовец подскочил и пинком отшвырнул его далеко в сторону. Потом схватил носатого за плечи и опрокинул на тележку. Тот разевал рот, как рыба, выброшенная на берег, хрипел и дергался. В широко раскрытых глазах стояли недоумение и боль. Вовец побежал, толкая перед собой тележку. Колеса её раскручивались с дребезжанием и визгливым скрипом. Пробежав десяток шагов, он резко толкнул телегу, и она покатилась по подземному коридору в дальний конец.

Вот теперь он остановился, вытер рукавом лоб и перевел дыхание. Потом возвратился за рюкзаком. Только сейчас он обратил внимание на ряд железных дверей. Толстоносый шофер вышел из самой крайней. Вовец отряхнул рюкзак, надел за спину, поплотнее подтянул лямки. Подошел к двери и прислушался. За железной дверью стояла тишина. Звуки раздались совсем с другой стороны, из дальнего конца коридора.

Четверо волокли в оранжевой санитарной клеенке разбухшее тело Макаки. Ночью Гунявый отправил Моряка, Митрофазу и ещё одного кухонного подсобника под руководством Садыка достать из охладителя покойника. Изготовили из стального прутка трехлапый якорек-кошку, привязали к ней веревку, и Моряк протралил бассейн. Выловили вначале пиджак и спецовку, сброшенные Вовцом, а потом-таки зацепился и Макака. Вытащили. Выглядел он ужасно: зубы оскалены, раскрытые глаза сварились добела. Покурили, подождали пока вода побольше стечет с одежды. Потом завернули в клеенку и понесли. Правда, Садык не нес, а шел впереди. Он считал себя блатным и поэтому никогда не работал. Только надзирал или бил.

Вход в подвал находился под эстакадой грузовой площадки поворачивался на шарнире стенной бетонный блок. Согнувшись в три погибели, подсвечивая карманным фонариком, втащили хлюпающий клеенчатый пакет в метровое отверстие. Потом поволокли вниз по лестнице. В самом низу их ждал сюрприз. Из глубины коридора, поскрипывая осями, накатывалась железная тележка. Вначале все обрадовались.

– Во! Сразу и погрузим, а то тяжелый этот Макака, будто бочку воды проглотил.

Но когда телега подкатила ближе, стало не до шуток. Свесив руки и ноги, уставясь в потолок остекленевшими глазами, на ней лежал водитель собаколовной машины. А из живота у него торчала гладкая деревянная рукоятка, выточенная по руке. За телегой пунктиром тянулся кровавый след.

– Так, – процедил сквозь зубы Садык, разглядывая пассажира тележки, допились, сволочи, доразбирались. Распустил Гунька всю дистиплину на мою шею. – Он повернулся к обомлевшей команде и рявкнул: – Что рты разинули, грузитесь!

Потом натянул длинную суконную рукавицу и крепко взялся за рукоятку ножа. Некоторое время постоял, как бы примериваясь, стараясь получше ухватиться, потом рывком выдернул нож, отскочив в сторону, чтобы не испачкаться брызгами крови. Удачно, не испачкался. Вытер нож об одежду мертвеца и не спеша отправился по коридору, поигрывая клинком. Сзади команда, яростно матерясь, пристраивала поверх тела шофера соскальзывающий труп Макаки. У дверей в комнату Гунявого Садык остановился и принялся колотить рукояткой ножа в гулкое железо. Звонкое эхо покатилось по коридору.

– Какого хрена! – донесся неразборчивый, хриплый спросонья голос подземного главаря.

– Твои буйные водилу замочили, – заорал Садык, – выходи разбираться!

Гнусаво ругаясь, Бугор завозился, одеваясь. Не сразу попал ключом в замочную скважину. Вывалился в коридор с измятой рожей, всклокоченный, незастегнутый, почесывая волосатое брюхо татуированной пятерней. И только выругался, разглядев подъезжающую тележку, скрипящую и взвизгивающую под двойным грузом.