Виктор Мясников - Игра по-крупному

– Эй, – закричал Вовец, – вы что делаете? Не трогать ничего до прихода милиции! Выходите, ребята, не надо следы затаптывать.

Ребята тут же дружно покинули помещение. Кто-то из них спросил:

– Тогда и в сад нельзя заходить?

– Ничего, по дорожкам можно, – милостиво разрешил Вовец, – только ничего не трогайте.

Он включил уличное освещение и вышел из кухни. Большие лампы освещали площадку позади дома и дорожку к бане, где над входом тоже горел свет. Люди уже осмелели, ходили по тропинкам, освещая фонариками окрестности. Вовец тоже взял фонарь и отправился к даче главбуха, надо было одеяло забрать. Его удивило, что там ни одно окно не осветилось, и главбух не вышел, словно спал и ничего не слышал. Со стороны берега, то есть на заднем, так сказать, фасаде дома несколько окон оказалось разбито. Вовец подергал дверь, заперто. В двух шагах от двери на бетонной дорожке размазана лужица крови. Она ещё не засохла и липла к пальцам. Он стал внимательно рассматривать, не ли ещё следов, и обнаружил цепочку из нескольких капель, ведущую к дому. Видимо, раненый скрылся в коттедж и заперся изнутри.

Вовец, как только это понял, тут же выключил фонарь и отбежал за угол. Очень не хотелось стать мишенью. Кто был здесь ранен и прячется в доме? Вервольф, главбух или тот, кто тайно живет на даче, гуляет ночью, а днем звонит по телефону? Вовец подобрал одеяло и торопливо удалился. По пути снял с ветки фотоаппарат и смотал идущую от него леску. Он успел закинуть одеяло на второй этаж, убрать за кухонный шкаф карабин и приготовить закуску, пока распаленные мужики шарили по берегу и окрестным участкам в поисках отставших налетчиков. Неожиданно звякнул телефон, прерывисто задребезжал. На даче главбуха кто-то набирал номер. Поглядывая на дверь, Вовец ждал. Похоже, ночью линия свободна и автоматическая междугородка соединила сразу. Вовец поднял трубку.

– Ленка, молчи! – ворвался в ухо злой мужской голос. – Эти сволочи меня ранили. – На другом конце провода кто-то пискнул. – Молчи, я в порядке. Линия подслушивается. Эй, гады, как слышно? Передайте старому козлу, что все бумаги в надежном месте! Ленка, позвони с другого телефона Бобику, пусть ждет у поворота к Семенычу. Прощай!

Вовец бросил трубку, схватил карабин, фонарь и выскочил из дома. Обогнув дачу главбуха, присел в кустах с таким расчетом, чтоб видеть заднюю и боковую стены. Две другие стороны худо-бедно освещались со стороны салкинской дачи, и оттуда вряд ли кто мог появиться. Буквально через минуту распахнулось окно на втором этаже. Вниз, почти до земли, спустился жгут из скрученных простыней. К нижнему концу был привязан портфель или чемоданчик, в темноте не разобрать. Потом по простыням стал медленно спускаться человек. Словно пьяный из женской общаги удирает, усмехнулся про себя Вовец. Он осторожновышел из-за куста и подошел к дому. Человек спускался лицом к стене и не мог его видеть. Когда он уже собрался ступить на землю, Вовец врезал ему прикладом по почкам. Он не испытывал к этому человеку ни злобы, ни неприязни, он его вообще не знал. Но во всей этой коловерти с убийствами, ночными налетами, нацистами-боевиками и стрельбой выживал тот, кто сумел нейтрализовать опасность ещё до того, как она проявилась.

Человек рухнул лицом вниз. Вовец стволом карабина раскинул его руки в стороны. Быстро прощупал одежду. Сзади под пиджаком за брючный ремень был заткнут пистолет. Вовец взял двумя пальчиками за кромки рукоятки, вытащил и отбросил его в траву. Схватился за рукава пиджака и одним рывком сдернул его с человека. Потом отвязал дипломат, закинул карабин за плечо и отправился восвояси. Обойдя дом, включил фонарь и посмотрел, что в пиджаке. Там были документы на имя Савватеева Геннадия Андреевича: паспорт, военный билет, водительские права, медицинский страховой полис. В нагрудном кармане находился заводской пропуск. В боковых карманах лежали ключи, сигареты, зажигалка, немного денег. Все это Вовец сложил обратно и швырнул пиджак в кусты.

Через минуту он уже был снова на кухне салкинского коттеджа. Карабин вернулся за шкаф, увесистый дипломат нашел приют в кладовке, а сам Вовец принялся расставлять стаканы. Его стремительный набег на соседскую дачу занял от силы пять минут. Вскоре с берега начали подтягиваться распаленные ночными событиями мужики. Бочком, чтоб не наследить, проходили в дальний конец кухни, принимали заслуженный стопарь водки и громко делились впечатлениями. Некоторые сразу отправлялись по домам, чтобы успокоить взволнованных жен, а другие располагались основательно, потому как водки и закуски было в изобилии, компания подобралась хорошая, а спать все равно расхотелось. Вовец несколькими неназойливыми репликами типа: "А помнишь, на берегу?" всех убедил, что тоже все время бродил с компанией по садовым дорожкам, разыскивая отставших налетчиков. И тоже никого не нашел.

Когда наутро явилась милиция, он один мог что-то связно рассказать. Остальные только мычали или их невозможно было разбудить. Запасы алкоголя в доме были практически полностью уничтожены. Следователь оказался старый знакомый, тот же, что и в прошлый раз. Вовец предъявил ему следы погрома, расстрелянную кровать и оттиск ботинка на картоне. А пока тот заполнял протоколы, выковыривал дробь, пока эксперт мазал все порошком для снятия отпечатков и фотографировал, Вовец слегка выспался, умылся и побрился.

На милицию неизгладимое впечатление произвели крючки, хотя подобный метод ловли нарушителей порядка одобрения не получил. В месте, которое ещё предыдущей ночью облюбовал наблюдатель, вся трава была залита кровью, словно тут поросенка резали. Два крючка оказались оторваны и исчезли, а третий был частично разогнут и наживлен кусочком запекшейся плоти. Вовец даже поежился, представив с какой силой рванулся человек, что порвал поводки, а один крючок разогнул. И какую дьявольскую боль испытал. Всякий рыбак, который по неловкости или глупости хоть раз засадил себе под кожу крючок, скажет, как легко его вонзить, и как непросто вытащить. Бородка на кончике жала не дает этого сделать, зато в глубину тела он уходит от малейшего движения. Господи, какое варварство эта рыбалка!

Эксперт срезал крючок вместе с уловом и запечатал в полиэтиленовый пакет. Другой пакет набил окровавленной травой. Еще в одном месте были срезаны два крючка, а на траве отыскались капли крови. Но самый большой улов принесла толстая леска, натянутая между деревьями на уровне шеи. В двух метрах от неё нашли черную матерчатую шапочку типа бейсболки, а по другую сторону тоже в полутора-двух метрах валялись черный берет и ружье. Похоже, один вервольф налетел на леску, когда бежал к дому, а второй, стрелок, когда, наоборот, из дома к берегу летел во всю прыть. Судя по тому, что крови на траве не было, этому второму перебило дыхание и он потерял сознание, если вовсе не умер. Его уволокли к лодкам, а искать в темноте ружья и шапки, когда сбоку стреляют и со всех сторон бегут, никто и не подумал.