Сергей Зверев - Осторожно, работает десантура!

Главарь почти совсем оклемался и начинал подниматься на ноги. Пистолет продолжал лежать на полу. В этот момент в приемной, дверь в которую по-прежнему оставалась открытой, послышался шорох. Оба громилы сработали одновременно: резко развернувшись, они дважды выстрелили в фиолетовый полумрак. На это у них ушло не более двух-трех секунд. Но этого Локису было вполне достаточно: выполнив длинный кувырок, он встал на оба колена, одновременно хватая пистолет. Когда бойцы развернулись к нему, он встретил их двумя выстрелами. «Беретта» была без глушителя, поэтому грохот в закрытом помещении был приличным. Кислый запах порохового дыма тут же пополз по комнате. Бандиты даже не успели ничего понять. Тяжелые пули отшвырнули их к стене, подбросив и развернув в воздухе. Володя видел их удивленные уже мертвые глаза. Быстро переведя ствол на все еще стоявшего главаря, он насмешливо проговорил:

– Власть – штука переменчивая, как женщина… Лапы в гору, и ни гугу.

Демидов, заметив, что ему больше ничто не угрожает, метнулся в приемную.

– Аня, ты жива? – закричал он придушенным голосом. – С тобой все в порядке? Не зацепило?

– Мальчики, у вас все в порядке? – послышался в ответ из приемной голос Корнейчик. – Никто не ранен?

– Только убит, – проворчал Локис, поднимаясь в полный рост и обращаясь к бандиту: – Вставай, орел с куриными перьями, в зоопарк поедем. А для начала встань мордой к стене и не вздумай брыкаться.

В сопровождении Купца в кабинет осторожно вошла Анна. Огромный, как гризли, Алексей как-то особенно бережно поддерживал ее под локоть.

– Что у вас произошло? – растерянно глядя на трупы и стоящего у стены парня, спросила Корнейчик.

– Воюем помаленьку, – хмыкнул Локис.

– А где адвокат? – Аня обвела кабинет тревожным взглядом. – Он был здесь?

– Да хрен его знает, куда эта гнида смылась, – Купец повысил голос. – Если найду, порву, как Тузик грелку!

– Ребята, – перебила их Анна, – давайте все эмоции оставим на потом. Надо срочно искать Порше и сматываться отсюда. Выстрелы наверняка слышали с улицы. В любой момент может появиться полиция.

Разведчики переглянулись. Перспектива встречи с французскими блюстителями порядка их не радовала. Впрочем, поиски много времени не заняли. Почти сразу Демидов заметил торчащий из-под стола коричневый ботинок.

– Нашел куда прятаться, урод, – проворчал он, вытаскивая за шиворот перепуганного адвоката. – Что с ним делать? Просто пакуем или как?

– Минуточку, – Корнейчик достала из сумочки шприц-тюбик. – Закатайте ему рукав.

Порше, хотя и не понял, о чем говорят эти страшные незнакомцы, но, увидев, как ему задирают рукав рубашки, а «мадемуазель Лурье» приближается с чем-то напоминающим шприц, сообразил, что сейчас произойдет. Он забился в крепких руках Демидова, тщетно пытаясь вырваться.

– Нет-нет, мадемуазель! – закричал он. – Я вас умоляю, я ничего никому не скажу про вас! Клянусь вам!!! Только не убивайте меня, умоляю вас!!!

Страх, помноженный на отчаяние, желание жить и бродивший в крови крепкий алкоголь придавали субтильному французу силы. Демидов, который на спор рвал колоду карт из тридцати шести листов, с трудом его удерживал. Локис, в этот момент вязавший брючным ремнем пленного боевика, не мог ему помочь.

– Успокойтесь, месье адвокат, – холодно прервала его вопли Корнейчик, – никто не собирается вас убивать. Это снотворное, вы просто уснете. Это даже полезно для ваших нервов…

Порше обескураженно затих: так разительна была перемена в поведении и голосе этой милой женщины. Анна ловко, словно занималась этим всю жизнь, сделала адвокату укол.

– Вот и все, – удовлетворенно констатировала девушка. – Минут через пять подействует…

– А у тебя еще есть такая штука? – неожиданно спросил Локис. – Для этого приятеля. – Он кивнул на лежащего возле его ног бандита. – А то боюсь, он шум на улице поднимет…

Ответить Аня не успела – с улицы послышался шум полицейской сирены. Все трое тревожно переглянулись.

– Что, испугались?! – злорадно засмеялся Аджоев. – Нервы-то не железные, жить все хотят. Правильно ты говорил, русский: судьба, она женского рода, потому и переменчива!

Володя наотмашь ударил говорившего рукояткой пистолета по голове, и тот сразу же затих. Взвалив его на плечо, Володя рысцой направился к выходу. Купец последовал за ним, взвалив на себя обмякшее тело адвоката Порше, Корнейчик шла замыкающей.

Камера, в которую французские власти поместили Гудаева, больше напоминала номер в российской гостинице средней руки: с телевизором, белоснежной раковиной для умывания, кабинкой туалета, полумягкой кроватью, над которой висела полка для книг. Был даже холодильник. У Гудаева, несмотря на запрет, имелся мобильный телефон, которым он пользовался почти открыто. Охрана за определенную плату смотрела на это сквозь пальцы.

Питался Гудаев не в общей тюремной столовой, а прямо в камере. Эту привилегию ему тоже предоставили по его просьбе. Еду, за отдельную плату, ему приносили из соседнего ресторанчика, куда каждое утро отправлялось составленное Гудаевым меню-заказ. Платил за это Салман, разумеется, не из своего кармана. Все расходы по его содержанию в тюрьме, так же как и оплата адвокатских услуг, производились из казны «Северокавказского халифата», вдохновителем создания которого он был. Откуда в эту казну поступали деньги, знали всего несколько человек из близкого окружения Гудаева.

Несмотря на то что камера была рассчитана на двоих арестантов, он сидел в ней один. И совсем не потому, что его посчитали особо опасным, а потому, что об этом попросил сам Гудаев. Ему до жути не хотелось никого видеть, а уж тем более с кем-то общаться. К тому же французского языка он не знал. Даже на обязательных трехчасовых прогулках Салман держался особняком от остальных арестантов. Стоя в стороне, он с сосредоточенным видом думал о своем деле. И мысли его были невеселые. В том, что его не выдадут российской Генпрокуратуре, он был уверен и поэтому за исход первого процесса не переживал. Значительно больше его беспокоило то, что его обвинили в нападении на французского полицейского. И хотя он этого не делал, задержавший его в Орли старший инспектор Люка категорически настаивал на том, что именно он, Гудаев, отдал приказ напасть на него. Главным аргументом полицейского было то, что задержанные им люди разговаривали между собой не по-французски. И хотя этот аргумент казался абсурдным и где-то даже бредовым, суд принял его за основу обвинения. Об этом Гудаеву сообщил адвокат Порше, которого нанял для Салмана его помощник Гайси Ратуев. Почему он сделал такой выбор, Гудаев не интересовался. Но адвокат ему понравился. По крайней мере, первый процесс он провел профессионально.