Максим Шахов - Пуля в подарок

– Что ж вы творите, суки?!

– Не психуй, командир, – положил ему руку на плечо Багратион. – А ты хотел, чтобы Михайлова на пенсию отправили? Он бы сразу скис, спился бы или повесился, он ведь боец – сам понимаешь… Давай закурим, командир, пока менты своих родных корешей в совочек собирают.

ОМОНовцы оцепляли место перестрелки. Стрельнул напоследок чей-то бестолковый ствол; на стрелка навалились дюжие менты… Гостей Подмосковья, бойцов Лавочкина, известных своей идиотской непредсказуемостью по обе стороны границы, держали на прицеле табельных «калашей». Замелькали синие ментовские фуражки – большое начальство прибыло. Началась поспешная погрузка задержанных. Эксперты защелкали фотокамерами.

Выхватив ястребиными когтями свою жертву, смерть улетела в зенит. Больше потерь в разведроте не было, только один из молодых слегка повредил глаз, наткнувшись на осиновую ветку.

– Его там не было! Не было, понимаешь?! Я еле ушла! Меня заметили…

Олеся дышала тяжело, заливая футболку минералкой. Дмитрусь нависал над ней, давя едким перегаром.

– Почему винтовку бросила?.. Винтовку больше не дам! – рычал бандеровец. – С пистолетом пойдешь! Хватит! Хозяева сердятся – дорого ты им обходишься…

Снайпер вернулась с задания без оружия и в растрепанном виде. В глубине парка, где Олеся искала позицию, ее заметил праздный хозяин французского бульдога, гуляющий вдали от людей. Вид девушки, расчехляющей снайперскую винтовку, заставил собачника остолбенеть, а затем ретироваться со всей поспешностью. Неизвестно, выдал москвич девушку первому попавшемуся менту или нет, только издерганные нервы девушки не выдержали: она удрала из парка налегке.

– Кто ты после этого? – злился Дмитрусь. – Кто москалей теперь бить будет, если у нашего снайпера кишка тонка?!

– Если москалей вообще не трогать, они сами друг друга перебьют! – вдруг крикнула Олеся. – Неужели ты этого до сих пор не понял?!

Бандеровец отшатнулся, готовый ударить, но совладал с собой – ухмыльнулся и отошел, оставив девушку размышлять о превратностях судьбы повстанцев.

– Завтра! – крикнул он из кухни, побулькав предварительно пивом. – Завтра твой последний день… тьфу, черт! – твой последний шанс, землячка…

Сеялся мелкий дождь. Двое, шурша тонкой тканью плащей, прогуливались по Пикадилли. Они встали на углу полукруглого здания с огромной рекламой «TDK» и «Sanyo», оперлись на металлический заборчик. Бандеровский лидер смотрел на седоватого чеченца с почтением, и это впечатление усиливалось тем, что взгляд его стремился снизу вверх – героический пан Кульчицкий был невысок ростом.

– Мои бойцы трудятся не покладая рук, – втолковывал бандеровец. – Последние громкие события в Москве – их рук дело… Но мы не можем адекватно финансировать наших людей.

– Денег больше не дам! – резко возразил чеченец. – Я пока не вижу значительных результатов, а то, что вы называете «громкими событиями», – на самом деле только пузыри на темной воде…

Вождь умел выражаться картинно.

– Но теперь, – продолжал лощеный лондонский кавказец, – в наши руки попали документы, которые ощутимо ударят по нынешней российской власти…

На лице бандеровца изобразилось явное сомнение:

– Господин Затоев считает, что документы такой давности могут как-то повлиять на российскую политику?

– А вы как думаете?

– Мне кажется, от этого будет мало толку… – поджал губы Кульчицкий. – Финансирование боевых групп, действующих на территории России и, в частности, Москвы и области, могло бы дать гораздо больший эффект… Эффект настоящего революционного террора! – поднял палец бандеровец.

– Мы не на митинге, любезнейший, – возразил Вождь. – Поэтому планировать события буду все-таки я. А вы… Вы остаетесь нашим верным союзником, не так ли?

Вождь пожал влажную руку Кульчицкого и как-то особенно ловко нырнул в подкативший из моросящей пелены тумана лимузин.

Бандеровский лидер остался один на мокрой лондонской площади. Он попробовал раскрыть зонт, но пружина заела. Жирно плюнув на мостовую – двое чернокожих парней в пестрых куртках с удивлением обернулись, – Кульчицкий зашел в первый попавшийся магазинчик и принялся звонить по мобильному.

Артем ехал в метро, когда противно завибрировал в кармане на бедре мобильный. Алька – из какого далека?

– Тема, а это ведь я, – раздался булькающий пьяный голос девушки. – Я тут лежу совсем голенькая, и мне холодно…

– С кем ты так нажралась? – поинтересовался Тарасов.

– Костик приходил, – пробулькала Алька. – Но я Костика выгнала и тебя жду… Ну приезжа-а-ай! Я тут совсем голенькая…

Звук из трубки был громкий. Пассажирка, стоявшая рядом, густо покраснела и попробовала отодвинуться, что в давке вагона было сделать не так-то просто.

– Дура! – внятно сказал в телефон Артем, адресуясь больше к соседке по вагону, и отключился.

Он выбрался на поверхность на «Речном вокзале». Здесь должна была состояться встреча Тарасова с представителем славного ментовского сословия. Встреча нелегальная, которая могла плохо кончиться для обоих участников. «Улица Фестивальная – мы рады приветствовать вас!» Белая многоэтажка и припаркованные машины. А вот и мент трусит – в спортивном костюме и кроссовках. Джоггер.

– Здравствуйте, капитан, – сказал мент. – Мне сказали, что обратиться можно к вам. Извините, что не представляюсь. Называйте меня просто «подполковник».

– Слушаю вас, – чуть наклонил голову Тарасов.

– То, что в городе и вокруг творится черт знает что, вы знаете, так? – начал мент. – Мы подозреваем заговор…

– «Мы» – это кто? – спросил Артем.

– Люди, которым небезразлична безопасность России и ее граждан, – не колеблясь, ответил подполковник. – Терроризм поднимает голову…

– Звучит впечатляюще, – согласился Тарасов. – Только я общих фраз не люблю. По-моему, терроризм голову-то и не опускал никогда…

– Вы правы, конечно, – согласился мент. – Но сейчас речь идет не о том терроре, который вы и ваши умеете локализовать как никто другой. Нынешний террор – точечный и, извините за каламбур, очень точный. Ваш сотрудник, потом судья, потом… впрочем, вы знаете. И похищены важные документы…

– Про документы я кое-что слыхал, – заметил Артем. – И что дальше?

– Мы хотим поручить вам деликатное дело, – понизил голос подполковник. – Внеслужебное, конечно.

– У вас ведь есть спецподразделение «Город», – возразил Тарасов. – Ребята в девяностые по Ленинграду хорошо поработали…

Подполковник поморщился:

– Вы слишком много знаете для своего звания… «Город» хотели расформировать, но потом просто сменили руководство подразделения, и боеспособность куда-то сразу улетучилась… Вынуждены поэтому обращаться к профессионалам.