Александр Белов - Тень победы

Тем же вечером Белов, Степанцов, Лайза, Ватсон и Витек сели в самолет. Николай Гудков летел с ними до Москвы. Там он делал пересадку на рейс до родного Питера, а вся команда следовала дальше, в Нью-Йорк.

«Команда… — усмехался Белов. — Бригада!»

Буцаев со своими подручными обедал в «Гамбринусе». Он, как всегда, был одет в белый костюм, еще роскошнее предыдущего. Новая шляпа лежала рядом; на стуле. В ресторане все было по-прежнему. Храбинович в своем углу хлебал жидкую овсянку и ковырял вилкой копченую скумбрию. В огромных аквариумах плавали диковинные рыбы, шевелили длинными усами лангусты, воздевали к потолку клешни воинственные крабы. Часы, стоявшие в углу, хрипло отсчитали двенадцать ударов. Все было по-прежнему… Все, кроме двух обстоятельств.

Первое: Роман Остапович потерял деньги. Не такие уж и большие, если разобраться. Двести тысяч он поставил на то, что Степанцов проиграет, и он проиграл. Храбинович обещал выдачу два к одному; следовательно, Буцаеву полагался выигрыш в размере четырехсот тысяч. Однако он зарвался и поставил еще двести тысяч на пятый раунд, а Сергея признали побежденным в шестом. Стало быть, они законным образом вернулись к Храбиновичу.

В итоге у Буцаева так и осталось четыреста тысяч, но… Хитрый букмекер взял свои два процента — восемь тысяч зелененьких американских долларов.

Конечно, это сущие пустяки, но для Буцаева это было что-то вроде злой насмешки.

И второе обстоятельство, которое в значительной степени перевешивало первое, — то, что Роман Остапович потерял лицо и в своих глазах, и в глазах своих нукеров. Посудите сами, разве можно считать солидным человека, который едет в Вегас, чтобы уладить миллионное дело, а вместо этого банально получает по морде? Да еще в такой глумливой форме?

Буцаев вспомнил драку в душевой. Душевая стала для них всех лобным местом, то есть, местом, где все они получили в лоб. Разумеется, Роман Остапович тяжело воспринял поражение и не без основания считал, что смыть этот позор может только кровь ненавистного врага.

Было бы наивно полагать, что такой человек, как Буцаев, сидел, сложа руки. По своим каналам он выяснил о Белове все, что мог. История Бригады и ее трагический конец; роковой выстрел в аэропорту и тернистый путь оставшегося в живых бригадира наверх; наконец, прошлогодняя операция по освобождению сына, блестяще проведенная Беловым на Ближнем Востоке, — все это немало впечатлило Романа Остаповича. Противник был не прост, ох, как не прост!

Единственное, что хоть как-то утешало Романа Остаповича — это серебристый «Стингрей». Можно сказать, боевой трофей, одновременно служивший моральной компенсацией. Машина была слишком приметной, чтобы ей можно было открыто пользоваться. Но благодаря этому разыскать её не составило труда. Спорткар стоял в дальнем углу автомобильной стоянки в аэропорту Лас-Вегаса.

Буцаев узнал, что Белов той же ночью улетел в Нью-Йорк, оттуда в Москву. Проследить его перемещения было нетрудно — фамилии всех пассажиров вносились в единую базу данных американских авиалиний. Понимая, что Белов больше не вернется, Буцаев отдал распоряжение своим подручным, и они угнали «Стингрей» со стоянки. Затолкали его в арендованный трейлер и доставили в гараж босса.

Буцаев сознавал, что мчаться по горячим следам за Беловым в Россию — не просто глупо, но и опасно. Он не забыл Уголовный Кодекс страны, которую покинул много лет назад. За преступление, которое в Штатах или в Европе каралось несколькими месяцами тюрьмы, в России можно было схлопотать десятку лагерей, а то и больше.

К счастью, судьба улыбнулась Буцаеву: матч за звание претендента обернулся скандалом. Хьюитта дисквалифицировали, а Степанцова вновь пригласили драться. Это обстоятельство давало ему надежду на новую встречу с Беловым. А значит, появляется шанс поставить его на место. О, этот мерзавец узнает, что такое вендетта-по-буцаевски!

От мыслей о сладкой мести его оторвал Храбинович. Старик повернулся к Буцаеву и, хитро улыбаясь, произнес:

— Уважаемый Роман Остапович! Что вы думаете о предстоящем бое? Или вы больше на боксеров не ставите? Не страшно. Я принимаю и на тараканьи бега.

Буцаев позеленел от злости. Стараясь, чтобы его голос звучал как можно безразличней, он ответил:

— Что-то нет азарта, Соломон Маркович. Как-то это все… — он сделал пренебрежительный жест, давая понять, что считает игры на тотализаторе детской забавой.

— Ваше право, любезный! — хихикнул Храбинович. — А то, может, небольшую ставочку? Говорят, русский сегодня прилетает в Нью-Йорк. Я слышал это по телевизору.

Буцаева захлестнула горячая волна гнева. Еле сдерживаясь, он произнес:

— Да и черт с ним, Соломон Маркович! Пусть прилетает.

Но слова Храбиновича, такие невинные с виду, сделали свое дело. Есть больше не хотелось. Буцаев сорвал салфетку скомкал и бросил ее на стол. Он поднялся; вместе с ним вскочили Гога и Хасан. Хасан что-то дожевывал на ходу; Гога сделал мощное глотательное движение, которое сделало бы честь крупному удаву, и спросил:

— В чем дело, босс?

Буцаев, не говоря ни слова, решительно направился к выходу. У дверей он бросил подскочившему официанту:

— Запиши на мой счет! — и вышел на улицу.

Рядом с лимузином курил скучающий Реваз. Увидев босса в недобром расположении духа (последние два месяца он постоянно пребывал в недобром расположении духа), Реваз распахнул перед ним дверцу автомобиля: Куда?

— В аэропорт! — бросил Буцаев.

Сиденье казалось ему жестким. Буцаев ерзал и так, и этак, пытаясь устроиться поудобнее, но не мог избавиться от ощущения, будто в его филейных частях засела докучливая заноза. И Роман Остапович знал, что это за заноза. Ему не терпелось узнать, прилетел Белов вместе с боксером или нет.

В аэропорту имени Кеннеди Буцаев прямым ходом направился к диспетчеру — высокой симпатичной мулатке с крашенными в соломенный цвет волосами. Он остановился перед стойкой, вежливо снял шляпу и, приложив ее к груди, растянул губы в приторной улыбке. А когда та встретилась с ним взглядом, самым чарующим голосом, на какой был способен (для общения с девушками лучше всего подходит грудной низкий тембр), спросил, можно ли посмотреть список пассажиров, прилетающих рейсом из Москвы? Девушка, уловив его слабый русский акцент, кивнула и открыла соответствующее окно в компьютере.

— Кто конкретно вас интересует?

— Конкретно? — Буцаев замялся. — Сергей Степанцов…

Диспетчер нашла в списке фамилию боксера.

— Да, мистер Степанцов летит этим рейсом.

Роман Остапович изобразил на лице радостную физиономию.

— О, как мило! Это мой друг. Скажите, а нет ли случайно в числе пассажиров Александра Белова?