Александр Белов - Тень победы

Два роскошных черных лимузина стояли рядом. Шмидт с наигранно-восхищенным видом обходил машину. Он цокал языком и качал головой, повторяя одно и то же:

— Вот это да! Вот это да!

Эти слова предназначались Ревазу. Коротышка нервно курил, прислонившись к «Кадиллаку».

— Значит, он бронированный? — Шмидт постучал костяшками пальцев по кузову.

— Защита класса «А», — ответил Реваз, выпуская дым. — Выдерживает очередь из автомата Калашникова и взрыв противотанковой гранаты.

— Что, везде-везде бронирован? — не унимался Шмидт, заглядывая под днище.

На самом деле, он давно уже понял, что из себя представляет этот черный «Кадиллак», но ему был нужен благовидный предлог для осмотра. Опытному спецназовцу хватило беглого взгляда, чтобы убедиться, что, по крайней мере, внешне с машиной все в порядке.

— Внизу стоит броневая плита толщиной полтора сантиметра, — сказал Реваз. — Она выдерживает взрыв двух кило тротила.

Консильеро Буцаева тоже понимал, что интересует Шмидта, но делал вид, будто ни о чем не догадывается. Так они и разговаривали: не особенно пытаясь обмануть друг друга.

— Ну, надо же! — воскликнул Шмидт. — Настоящий танк!

— Моторный отсек надежно защищен, — поддакнул Реваз. — В колесах — специальные вставки. Даже если пробить все шины, автомобиль может поддерживать скорость до восьмидесяти миль в час.

— Великолепная техника! — притворно изумился Шмидт. — Пойду, полюбуюсь, что там внутри.

Он сел за руль, и лицо его моментально изменилось: из приторно-глуповатого сделалось серьезным и напряженным.

— Полный абзац, — задумчиво пробормотал Шмидт, зная, что за тонированными стеклами его не видно. — Но почему у меня такое чувство, будто с этой машиной что-то не так?

Он опустил перегородку и перелез на заднее сиденье. Нет, вроде все было в порядке. И все-таки интуиция, которая никогда его не подводила, говорила обратное.

Шмидт вернулся на водительское сиденье, вышел на улицу и направился ко второму лимузину Реваз, уже успевший сесть за руль, опустил стекло и натянул на лицо приветливую улыбку.

— Там, на центральной панели, — сказал Шмидт, — какой-то экран. Я что-то не пойму, зачем он нужен.

Реваз почесал в затылке.

— Это… система спутниковой навигации. Она вам вряд ли потребуется…

— Нет, на всякий случай, — настаивал Шмидт, — покажи, как она работает.

Коротышка раздраженно вздохнул, но согласился. Он сел в буцаевский лимузин и активировал экран бортового компьютера.

— Смотри…

Шмидт слушал и все время кивал. Но при этом он успел внимательно осмотреть салон второго «Кадиллака». От его цепкого взгляда не укрылось ни малейшей детали, и, закончив осмотр, Шмидт пришёл к неожиданному выводу. Неужели…?

— А чем это пахнет? — перебил он Реваза.

— Лавандой. Босс любит, когда пахнет лавандой, — коротышка показал на хрустальный флакон с густой бледно-зеленой жидкостью.

— Ясно. Значит, говоришь; нажать на эту кнопку? Ладно, понял. Слушай, а настроиться на трансляцию боя можно?

— Конечно. Для этого надо выйти в меню… — Реваз продемонстрировал, что и как нужно сделать. — Выбери спортивный канал, и вот… Пожалуйста.

На жидкокристаллическом мониторе буцаевского лимузина появилось четкое изображение: рефери, вызвав бойцов на центр ринга, давал последние наставления.

— О! Здорово! Пойду-ка к себе, не хочу пропустить такое представление.

Шмидт вернулся к лимузину, предназначавшемуся для Белова, и сел за руль. Едва закрыв массивную, скрадывающую все звуки дверь, он достал мобильный и набрал нужный номер.

— Витек! Требуется твоя помощь! Слушай и запоминай…

Шмидт быстро рассказал Злобину, что надо делать. Затем он откинулся на сиденье и стал ждать. От согласованности их действий сейчас зависело очень многое.

А в это время на экране монитора, укрепленного на передней панели «Кадиллака», два боксера — Степанцов и Пейтон — сходились в центре ринга, чтобы выяснить, кто из них более достоин звания чемпиона мира.

Звонкий удар гонга возвестил о начале поединка. Титульный бой состоял из двенадцати раундов, но мало кто предполагал, что он может продлиться так долго; скорее всего, дело закончится нокаутом, причем гораздо раньше. Мнения специалистов и спортивных журналистов относительно того, кто победит, разделились почти поровну. Половина прочила победу Пейтону, другие находили шансы Степанцова более предпочтительными.

Боксеры сошлись в центре красного квадрата и стали медленно кружить то в одну, то в другую сторону. Пейтон не торопился переходить в наступление.

Сергей, помня о той сокрушительной силе, которая была скрыта в правой перчатке чемпиона, тоже не спешил наседать. Они словно исполняли военный танец, не желая приближаться друг к другу Это прощупывание противника, выбор дистанции и позиции для атаки продолжалось почти минуту и, несомненно, было более выгодно Пейтону, поскольку именно в его выносливости сомневались скептики, а он сейчас совсем не тратил сил.

В какой-то момент Степанцов это понял и двинулся вперед более уверенно. Теперь он не давал Пейтону маневрировать; быстрыми перемещениями отсекал пути отступления, оттесняя противника в угол. Его левая рука атаковала под разными углами, нанося джеб за джебом; правой Степанцов постоянно делал обманные движения, показывая, что он заряжен на сильный удар.

Пейтон отстреливался и наивно пытался поймать Сергея на встречном движении; но Степанцов все это прекрасно видел по работе ног Ларри. Когда Пейтон переносил тяжесть тела на переднюю ногу, Сергей на мгновение замирал, откладывая удар; затем делал обманное движение корпусом и вместе с ударом шел вперед. Он отсекал Пейтона от пространства ринга, постепенно загоняя чемпиона в угол, тогда как сам оставался свободен.

Естественно, Лейтону это не понравилось; если с первого же раунда упустить позиционное преимущество и позволить противнику диктовать ход поединка, то ничем хорошим это не кончится. Бокс — это сила, техника, тактика и стратегия, но в не меньшей степени бокс — это борьба двух характеров. И когда один из бойцов начинает доминировать, это означает, что он получил психологическое превосходство. И рано или поздно Это превосходство выльется в несколько хороших ударов, ставящих точку в поединке.

Этого Пейтон допустить не мог. Волей-неволей ему пришлось обороняться более активно, угрожая хитроумными контратаками. Но Степанцов без труда читал рисунок боя. Он ускорил темп, тем самым заставив и Лейтона действовать быстрее. Атаки стали более острыми, а удары — тяжелыми. В этот момент прозвучал гонг, и первый раунд закончился.

Сергей вернулся в угол.

— Все правильно! — говорил Белов, обмахивая его полотенцем. — Дави его, не отпускай! Раскручивай на активные действия, не давай отдыхать. Побольше атакуй — стандартными комбинациями, И главное — не зажимайся! Чувствуй себя свободным!