Евгений Сартинов - Слишком жаркий Кипр [СИ]

— Ну, иметь друзей, это всегда приятно, но давайте ближе к телу. Заказ мой выполнили?

— А вы принесли деньги?

— Конечно.

Юрий плюхнул на стол увесистую пачку долларов. Все-таки раньше эта пара явно работала в цирке. Откуда в руках вышибалы появилась инфракрасная лампа, Юрий так и не понял. Здоровяк провел лампой по деньгам, потом махнул рукой, и Юрий послушно протянул руки вперед. Но, вместо того, чтобы пустить в ход лампу, усатый защелкнул на его запястьях наручники. Юрий удивился, но не сильно.

— Это что, бесплатный подарок от фирмы? — спросил он.

— Нам нужно задать вам несколько вопросов, молодой человек, — Абрам Моисеевич говорил уже вполне серьезно. — Кто та женщина, что сейчас сидит в вашей машине?

— Ну, если я скажу, что это моя жена, вы успокоитесь?

— Хорошо, это бывает со всеми, это как корь у детей. Потом проходит. А о чем тогда вы говорили с вышедшим перед вами человеком?

— Это мой земляк и мы обменялись кое-какими новостями с родины. Кстати, мы хотели встретиться этим вечером, он будет ждать меня в «Медведе».

Между тем Юрий с удивлением увидел в руках усатого свои новые корочки. Когда он успел их достать из его кармана, Астафьев даже не почувствовал.

— Охранное агентство? — с удивлением спросил Абрам Моисеевич.

— Да, а что такое?

— Обычно у них свое оружие.

— Да, но бывает так, что его не хватает.

— Вы что, хотите сразиться тут с армией конкурентов?

— Именно так. Причем, я не исключаю, что оружие они покупают тоже у вас. Популярная у вас сейчас работа.

Абрам Моисеевич несколько секунд переваривал все, сказанное этим нахальным парнем в своей голове, потом лениво махнул рукой с зажатой в ней ложечкой.

— Ну, хорошо. Иосиф, отцепи эти украшения от молодого человека, они ему ни к чему. И принеси эту его штуку. Только патроны сразу не давай, а то он еще вздумает изобразить тут у нас госпроверку.

Судя по всему, склад у них был где-то там же, в катакомбах, "рядом с кладбищем", так что Юрий успел выкурить сигарету почти до конца, когда Иосиф появился с длинным свертком в руках. Через минуту на столе стоял настоящий пулемет Калашникова, новенький, еще со следами смазки. Абрам Моисеевич в восхищении развел руками.

— Товар, как говорят сейчас у нас на бывшей родине, сертифицирован. Муха еще на нем не получала своего естественного удовольствия!

При пулемете как полагалось, был полный цинк патронов. Юрий довольно крякнул, одобрительно похлопал еврея по плечу.

— Чувствуется, дорогой мой, ваш бизнес идет на взлет.

Разомлевший еврей согласился.

— Да, это верно. Скоро, я чувствую, на этом острове действительно произойдут большие дела. Через пару дней надо будет съездить на родину, подышать воздухом Привоза. Революцию лучше переживать как Ленин, в эмиграции. Правда, ведь, Иосиф?

Когда Юрий показался на поверхности со своим свертком в руке, около его «Джипа» происходило настоящее сражение. Один из тех самых, уже знакомых Юрию тинэйджерских негров лежал поверженный в пыли, а другого Ольга нещадно молотила, прижав к боку «Джипа», и используя все правила большого карате. Когда Юрий подошел, и начал загружать в багажник свою покупку, Ольга чуть отвлеклась, и, спросила его: — Ну, как там у тебя дела?

Воспользовавшись этим, негритенок вырвался из ее рук и дал хода. Тут же ожил и его доселе бездыханный друг, припустившийся бежать со скоростью мирового рекордсмена. Юрий, правда, снова успел дать ему пинка. На поле брани остался лежать только маленький, дамский револьверчик.

— Да у меня то все хорошо, чем это ты тут у нас занимаешься? — ответил Юрий. — Грабишь бедных негров? Отбираешь у них последнюю мамину пушку?

— Да совсем оборзели козлы черножопые! Подошли, посмотрели по окнам, а я сижу тихо, меня за тонировкой не видно. Тогда они принялись ковырять замок. Ну, я открыла дверь, гаркнула на них. Так этот щенок мне свою пукалку под нос сунул! Ну, я вышла, показала им пару приемов карате.

После такого рассказа Ольга подняла револьвер, и, повертев в руках, сунула его себе в карман.

— Хороший ствол, маленький, — заметила она, — пригодиться.

Юрий засмеялся, поцеловал жену в щечку.

— Ну, ты у меня крутая герла. Долго после твоего отъезда про тебя на этом острове будут складывать легенды. Одна Афродита тут родилась, вторая навела на нем большого шороха.

Они уже отъезжали от бара, когда навстречу им показались два черных «Джипа» с такими же, жутко тонированными стеклами. Радиаторная решетка одного из них была разбита, и Юрий, едва удержавшись от того, чтобы затормозить, со всей душой выругался.

— Ты чего? — удивилась Ольга.

Юрий на ходу ударил руками по рулю.

— Вот память, а?! Ну никогда вовремя ничего не подскажет! Все потом, когда все уже поздно. Помнишь, когда мы возвращались из монастыря пешком, и видели этот «Джип» столкнувшийся с такси?

— Ну, помню. Ты думаешь, это он, тот самый Джип? С чего ты взял что это он?

— Он, точно он. Бампер разбит, радиаторная решетка тоже. Я и номер этот вспомнил.

— С ума сойти! У тебя все-таки жуткая память.

Юрий был с нею не согласен.

— Хрен у меня, а не память! Вспомнил я, где я видел Алибека, чуть не придушившего меня в ихней ментовке. Именно там, на том повороте, около той машины. Он был одним из тех трех парней. А вторым был тот самый мотоциклист, Заур Вахидов. Надо бы кое-что проверить.

Они завернули за поворот, промчались еще метров сто вдоль каких-то заборов, пакгаузов, а потом Юрий нажал на тормоза.

— Дайка мне бинокль, — велел он Ольге. — Жди меня здесь, я попробую их отследить.

— Что ты задумал? — спросила Ольга, но Юрий только отмахнулся от нее.

Выйдя из машины, он покрутил головой, в поисках какого-либо возвышения. Средневековая крепость, нависающая над портом, хоть и была в этом месте преобладающей возвышенностью, но не вдохновила Юрия. Ольга с тревогой наблюдала за тем, как Юрий с большим трудом, явно чувствуя боль в кистях рук, забрался на заброшенный, наполовину разобранный портальный кран. Он долго в бинокль наблюдал за машинами, стоящими у входа в бар. Примерно через полчаса из него вышли четверо парней. Они несли какие-то объемные свертки, и Астафьев был готов поклясться, что это было нечто, тождественное его собственному приобретению. Когда груз был погружен, и машины начали разворачиваться, Астафьев начал спускаться вниз. Давалось это ему тяжело, со стоном, и когда он подошел к «Джипу», то предложил жене: — Оль, сядь за руль.

— Что, больно? — с сочувствием спросила она.

— Да, зря я так их перетрудил, — ответил Астафьев, баюкая свои натруженные руки.

— И стоило тебе туда карабкаться то? — спросила она уже на ходу. — Что-нибудь ценное увидел?

— Да, много интересного.