Алистер Маклин - Река Смерти

- Значит, Тель-Авив? - Гамильтон даже не пытался скрыть своего отвращения. - Еще один из этих варварских показательных процессов, как над Эйхманом [5] Эйхман Карл (1906 - 1962) - немецко-фашистский военный преступник, с 1937 года возглавлял подотдел "по делам евреев" в имперском управлении безопасности Германии. В 1960 году был вывезен из Аргентины израильской разведкой и впоследствии казнен. ?

- Да.

- Фон Мантойфель никогда не покинет Затерянный город.

- Этот доктор Хьюстон, - осторожно спросил Серрано. - Он так много для вас значит? И его дочь?

- Да.

- Вы были здесь в то время, когда они... умерли?

- Когда их убили. Нет. Я был в Вене. Но мой друг Джим Клинтон был здесь. Он их похоронил. И даже сделал надгробие с надписью - выжег ее по дереву. Позднее фон Мантойфель убил и его.

- Вы были в Вене? - переспросила Мария. - В Визентале? В Институте?

- О чем вы, юная леди? - удивился Серрано.

- Выбирайте выражения, мистер Серрано. Я вам не юная леди. Институт - это центральная еврейская организация по розыску и поимке военных преступников. Он расположен именно в Австрии, а не в Израиле. Мистер Гамильтон, почему у руководства Института левая рука никогда не знает, что делает правая?

- Видимо, все тот же старый принцип "знать только то, что нужно". Все, что я действительно знаю, так это то, что у меня была двойная причина охотиться на Мантойфеля. Я дважды близко подбирался к нему в Аргентине, дважды - в Чили, один раз - в Боливии, дважды - в Колонии-555. Неуловимый тип, вечно в бегах, всегда окружен головорезами из нацистов. Но теперь мне удалось его поймать.

- Или наоборот, - заметил Серрано.

Гамильтон не ответил.

- Ваши друзья похоронены здесь?

- Да.

До рассвета оставалось полчаса.

- Я хочу есть и пить, - пожаловался Наварро.

- Глубоко тронут твоими страданиями, - ответил Гамильтон. - Однако ты жив, а это гораздо важнее. Я не хотел огорчать всех вас еще больше, высказывая то, что у меня на уме, но, честно говоря, не очень верил, что мы доживем до утра.

- И как бы им удалось справиться с нами? - спросил Рамон.

- Вообще-то это довольно просто. Есть множество способов. Например, с помощью небольшой пушки, ракетной установки или миномета. Они могли просто кинуть в дверной проем килограмм-другой взрывчатки. Возможно, шрапнель кое-кого из нас и не достала бы, зато взрывная волна в этом замкнутом пространстве уж точно прикончила бы всех. Они могли сзади подобраться по крыше к двери и швырнуть несколько гранат или шашек. Эффект был бы такой же. Может быть, у них не оказалось под рукой ничего из перечисленного, но в это я не поверю ни на минуту: фон Мантойфель всегда таскает с собой вооружения на целый батальон. Не верю я и в то, что такая идея вообще не приходила ему в голову. Скорее всего, он решил, и не без причины, что в темноте мы опасны, и ждет рассвета, чтобы покончить с нами.

Серрано уныло заметил:

- А ведь рассвет ухе совсем скоро.

- И в самом деле.

При первых слабых проблесках света Мария, Серрано и Сильвер с удивлением наблюдали за тем, как Гамильтон достал из рюкзака кинокамеру, вынул ее из футляра, откинул боковую крышку, за которой обнаружился приемопередатчик, выдвинул антенну и заговорил в микрофон:

- Ночной дозор! Ночной дозор!

В динамике раздалось потрескивание, и кто-то немедленно ответил:

- Ночной дозор, мы вас слышим.

- Приступайте немедленно.

- Вас поняли. Сколько стервятников?

- Предположительно от тридцати до сорока.

- Повторите за мной: "Оставаться в укрытии. Напалм".

- Оставаться в укрытии. Напалм. - Гамильтон выключил рацию. - Полезная штучка, правда? Полковник Диас очень предусмотрителен.

- Напалм! - воскликнул Рамон.

- Ты сам слышал.

- Но напалм!

- Ну да, в воздушном десанте очень крутые ребята. Однако они не используют напалм напрямую и не намерены сбрасывать его нам на голову. Они возьмут в кольцо этот участок. Прием не новый, но весьма устрашающий.

Гамильтон нажал на другую кнопку на камере, и послышался слабый прерывистый сигнал.

- Радиомаяк, - объяснил Рамон остальным. - Как же еще, по-вашему, десантники смогли бы найти это место?

- У вас все было заранее организовано, но вы даже и не подумали рассказать нам! - с горечью сказала Мария.

- Да с какой стати? - равнодушно ответил Гамильтон. - Мне ведь никто ничего не рассказывает.

- Сколько времени им потребуется, чтобы добраться сюда?

- Минут двадцать, не больше.

- И как раз в это время рассветет?

- Да, примерно так.

- Уже начало светать. Атака может начаться до того, как подоспеют ваши друзья.

- Очень сомневаюсь. Во-первых, фон Мантойфелю и его подчиненным потребуется некоторое время, чтобы подготовиться, и если мы не сможем сдерживать их в течение нескольких минут после этого, значит, мы вообще не имели права здесь появляться. Во-вторых, как только они заслышат звук вертолетов, им тут же станет не до нас.

Стало уже заметно светлее, но двор оставался пустым. Если фон Мантойфель и готовился начать атаку, то очень умело это скрывал.

Вскоре Рамон сказал:

- Звук моторов. Слышите? Они приближаются с юга.

- Я ничего не слышу, но если ты говоришь, что они приближаются, значит, так и есть. Ты видишь то же, что и я?

- Да. Я вижу человека с биноклем на крыше большого дома. Должно быть, у него тоже хороший слух. По ногам?

- Если можешь.

Характерным для него быстрым движением Рамон вскинул винтовку и нажал на спусковой крючок. Мужчина с биноклем свалился на крышу и через несколько секунд поспешно стал удирать ползком, опираясь на руки и на одно колено и волоча ногу. Гамильтон заметил:

- По-видимому, наш друг генерал фон Мантойфель утратил хладнокровие, раз он позволяет своим людям делать такие глупости. Думаю, наблюдателей мы больше не увидим. - Он ненадолго замолчал. - Теперь и я слышу.

Шум двигателей быстро усиливался по мере приближения вертолетов и превратился в почти нестерпимый грохот, когда три большие военные машины начали снижаться между отражающими звук стенами ущелья.

- Всем внутрь! - приказал Гамильтон.

Мария задержалась в дверном проеме:

- Можно посмотреть?

Гамильтон бесцеремонно втолкнул ее внутрь, за деревянную перегородку, и сам укрылся там же.

- Это напалм, дурочка! Может и сюда случайно залететь.

- Ракеты? Или бомбы?

- Боже упаси! Это уже достояние истории.

Через несколько мгновений Мария, вынужденная кричать, чтобы ее услышали, пожаловалась:

- Какой ужасный запах!

- От напалма.

- Может быть, может, нужно выйти и помочь им?

- Помочь? Мы им только помешаем! Поверьте, этим парням никакая помощь не требуется. И кстати, вам не приходит в голову, что они скосят нас раньше, чем мы успеем сделать три шага от амбара? Они ведь не знают, кто мы, а у десантников есть странная привычка сначала стрелять, а потом спрашивать. Так что - немного осторожности и терпения, пока мир и покой не воцарятся вновь.