Эльмира Нетесова - Закон Тайга

Фартовый шел легко. Расстегнул телогрейку. Отпускают мо­розы. Вон как пригревает солнце! Снег потускнел, потерял блеск. Уже не скрипел под ногами. Не обжигал холодом. Не вился за лыжами поземкой. Не рассыпался в руках. Недолго уже зиме хозяйничать в тайге. Бугай решил развести в распадке косте­рок. Передохнуть немного в тиши. И вдруг увидел, как из-за елок поднялся лохматый загривок.

Бугай онемел. Руки сами сорвали с плеча карабин. Медведь встал на дыбы. И в ту же секунду, не целясь, выстрелил фарто­вый в зверя.

Рык и грохот выстрела одновременно разорвали тишину тай­ги. Затрещали кусты, коряги. Медведь ушел. Ранен? Иль поды­хать побежал? Не знал тогда Бугай особенностей охоты на мед­ведя.

Никто из условников, кроме Тимки, не видел этого зверя. Знали о нем понаслышке. Из рассказов. Которые нико­го не настораживали и не пугали.

Бугай увидел каплю крови на следах медведя. И, решив, что сам он не сможет притащить тушу к шалашам, не пошел за зверем в тайгу. Сообразил, что теперь в шалашах никого нет, а в потемках законники не станут искать зверя. Он спустился в распадок, поняв, что раньше завтрашнего утра возвращаться сюда нет смысла.

«Крепко пуганул я косматого. Коль жив остался - век фартовому на зенки не попадется. Хотя вряд ли жив! Замок- рил его, это верняк. Вон как в тайгу слинял. Небось дышать совсем мало осталось. Вот и шустрил, чтобы не на виду, а в глухомани накрыться. Ведь не дробью чесанул, маслину вса­дил. И без промаху. Иначе откуда кровь на следах? - сооб­ражал Бугай, радуясь, что первая охота на медведя оказалась удачной. - А то все стращали. И бригадир на понял брал. Мол, нет в тайге зверя опаснее медведя! Хрен там! Нет во всем свете никого страшней законника! Что против него мед­ведь? Мелкий фраер! Да из него сявку можно слепить при желании. Чтоб из барака вовремя парашу выносил и легавых на гоп-стоп брал, когда те вздумают к законникам нарисо­ваться. Вот прихиляю вечером и.вякну: мол, кента себе завел нового. На дело его фаловать буду. В Трудовом сельмаг трах­нуть. Иль сберкассу, - засмеялся Бугай, спустившись в рас­падок. - Ох и полезут зенки на тыквы, когда увидят мой навар! Конечно, угрохал я его. Если б ранил, он меня так подцепил бы, что я на том свете уже канал. Вон Тишка еле очухался. А я - ни хрена! На своих катушках прихиляю», - радовался Бугай.

Все петли, силки и капканы в распадке оказались пустыми. Приманка не тронута. И ни одного следа вокруг. Законник ре­шил подождать еще несколько дней, потом снять все ловушки и перенести в другие места.

Раздосадованный неудачей, он возвращался к шалашам дру­гим путем, сокращая дорогу.

Вечером, когда мужики сели ужинать, законник рассказал о встрече с медведем.

— Ну, лафа! Теперь мяса будет, хоть жопой ешь! У медведя одна ляжка с полтонны! - обрадовался Филин и вызвался ут­ром помочь Бугаю разыскать и притащить тушу.

— Везучий ты, Бугай! Медвежья шкура - знак охотничьей удачи! И это в первый сезон! Знать, любит тебя тайга! - поза­видовал Скоморох.

— А я всегда был везучим. С фартовыми быстро скентовал- ся. С бабами везло. С меня даже клевые не брали башли за ночь. Все на меня сами лезли. Никогда ни одну не фаловал.

— Можно подумать, что не ты их, они тебя в постели мнут и тискают. Ишь, целка! Форшманули его кле-

пые! Да видел я, как ты на цырлах перед ними выпендриваешь­ся! Клевые с ним без навара тискаются! Кому заливаешь баки? Мы ж не целки! - оборвал Филин Бугая.

— Завидуешь, бугор? Небось обломилось бы тебе медведя замокрить, всем зонам и «малинам» трехал бы до конца, какой ты везучий!

— Кончай вякать, Бугай! Чего хвост распустил? Коль убил - лафа! А если подранком сделал? - зло смотрел Тимофей на Бугая.

— А что такое? Ну сегодня не пришил, завтра прикончу. Только будь живым, он меня в тайге до вечера десять раз при­путал бы. Но ведь не высунулся. Значит, накрылся, - убеждал Бугай.

— Смертельно раненный никогда не убегает. Засеки на шно- беле. Он, прежде чем сдохнуть, тебя бы в клочья пустил, три «малины» пацанов и шестерок из тебя надергал бы. А уж потом сам ожмурился. Насмерть раненный страшней здорового. Мне дед ботал про медведя много. Про смертельный прыжок. На шесть метров может сигануть, чтоб достать своего стопорилу- мокрушника. Ты про медведя сквозь губу не ботай. Добра от твоего выстрела не будет. Это верно, как два пальца обоссать.

— А что от подранка бывает? - спросил Кот, настороженно вслушиваясь в тайгу.

— Если тот медведь дышит, то станет для Бугая стопори- лой. Всюду по тайге стремачить его начнет, пока не припутает где-нибудь. Но страшен он не только ему, а всякому из нас. Любого заломает за свою боль, какую человек причинил. Толь­ко старые медведи никого, кроме обидчика, не тронут. Они его запах годами помнят. А молодой зверь дюжину мужиков ожму- рит, покуда виноватого сыщет! И до конца людоедствовать бу­дет. Так дед Притыкин говорил мне. А он в этом толк знал, - умолк Тимка.

Плечи мужиков ознобом перетянуло. Шутить расхотелось.

— Да не-ет! Он рявкнул, когда я в него пальнул, - лопотал Бугай.

— Не трепись много. Надо найти его. Доконать. Покуда он нас не начал на гоп-стоп брать. Пока рана не затянулась, он нам не опасен. Но едва отляжет, отпустит боль, он все припом­нит. Потому завтра все с Бугаем хиляем. В его надел. И пока того медведя не сыщем, кайфово не сможем дышать.

— На хрен мне его медведь? Своих дел по задницу. Я в него не пускал маслину. А если Бугай такой смелый и везу­чий, пусть своего подранка сам ищет и прикнокает. Это ему не с клевыми на халяву. Пусть он медведя попробует уло­мать, - злился Баржа.

— А ты что думаешь, тайга у медведя, как город, на «малины» разбита? Сунься теперь в нее в одиночку. Он тебя и схавает. Не с жиру, не от куража зову. Тот подранок нам страшней мусоров будет. А Бугая чего лаять? Любой из вас та­кое отмочить мог, - уговаривал бригадир.

— Оттыздить того Бугая надо! Чего лезет с маслиной куда не надо! Врежь ему в ухо, Скоморох! Ты там рядом. Чтоб юш­кой залился, хмырь! - взревел Филин.

— Заткнись! Не то врежу! - побледнел Бугай, услышав уг­розу. Но все же со страхом оглядывался на ночную тайгу.

Условники притихли. Ни звука, ни шороха не доносилось из тайги. Умолкли даже птахи. Не крутились у огня Прошка с Огонь­ком. Куда-то запропастились. И люди сникли. Стало не по себе.

— Отваливаем по хазам до утра. А чуть свет - в тайгу. Де­нек будет не из легких. Сил надо набраться. Нечего впустую трехать. Катушкам отдых нужен, - встал Тимка и, набрав уг­лей, раньше всех исчез в шалаше. А вскоре оттуда послышался его густой протяжный храп.

— Стремача надо у костра оставить. А что как нарисуется лохматый фраер? Ожмурит всех подряд, - передернул плечами Цыбуля.

— Тимоха ботал, что нынче ссать неча! Зализывается кент, - обронил Бугай. Но в шалаш пришел позже всех. Виновато шмыг­нув носом, полез в середину. Его выдавили со словами: