Михаил Март - Мороз по коже

Сейчас Метелкин мало походил на себя. Из-за Маши он не мог идти быстро, женщина не привыкла торопиться, и ему пришлось сбавить шаг. Горелов всегда подстраивался ко всем. По его теории, сыщик не должен иметь собственного лица, он должен слиться со своим объектом, стать для него органичным и улавливать каждую волну, исходящую от цели его внимания. Такая теория на практике себя оправдывала. Главную роль играла Маша, и все внимание уделялось ей, а двое парней были в роли сопровождающих при веселой, хорошенькой женщине.

Маша старалась. Она всю дорогу рассказывала всякие смешные истории, громко смеялась и шутила. Она выбрала маршрут через многолюдные улицы, где гуляла молодежь и таких компаний, как они, хватало на каждом углу и у подъездов в увеселительные заведения. Так им удалось беспрепятственно добраться до парка, а потом углубиться в лес. Дальше пришлось идти с фонарями. Метелкин решил напомнить Маше в последний раз инструкции.

– Приедешь в Москву, подстрахуйся. Не иди на встречу к Вадиму с материалами. Отснятые пленки бесценны. Рисковать нельзя. Приедешь на вокзал, отнеси пакет в камеру хранения и положи в ячейку. Запомни номер и код. Лучше не записывай. Встретишься с ним в «Тухлой креветке». Сейчас многое могло измениться. Я знаю Дика, он парень очень рисковый и мог попасть под наблюдение, о котором сам не догадывается. Поэтому тебе нужно устроить встречу таким образом, будто ты случайно наткнулась на старых друзей, поболтай пару минут о том о сем и иди дальше. Все весело и со смехом. Деловой тон исключен. Скажешь ему, где лежат материалы, и попроси, чтобы сам их не доставал, пусть для посещения камеры хранения подберет надежного человека. Он должен выполнить обязательное условие: все фотографин сделать в двух экземплярах и второй с негативами передать майору Марецкому, а также отдать ему парики и наклейки.

– И еще, – вмешался Горелов, – эта информация касается только майора Марецкого. Он должен знать, что со мной все в порядке, но у меня нет возможности с ним связаться. Как мы доберемся до Тулы, я ему позвоню. Надеюсь, там такая возможность появится. И вот что важно: по нашим предположениям, трое расстрелянных монахов в монастырском лесу имеют непосредственное отношение к убийствам в Москве. Если это так, то монахи прикончили засвеченных исполнителей ради того, чтобы не пострадали остальные. Теперь к ним не подкопаешься. Тут я открытий не делаю. Вопрос или загадка в другом. Серия убийств в Москве с появлением там гастролеров произошла шестнадцатого июля в субботу. Прошло две недели. Напрашивается вопрос: почему они не уничтожили своих разгильдяев раньше? Ответ может быть только один – следствие подобралось слишком близко к монастырю. Если раньше этого никто себе представить не мог, то сейчас события круто изменились. Вопрос: как в монастыре узнали о ходе следствия и тут же отреагировали на возможную угрозу уничтожением засвеченных солдат?

– Мне кажется, все нужно сделать не так, – возразила Маша. – Я сама все передам Марецкому, и незачем играть в испорченный телефон.

– С одним условием, – жестко заявил Метелкин. – В первую очередь с материалами должен ознакомиться Журавлев. Он в париках и наклейках разбирается лучше, чем Марецкий, и таскал их на себе чаще многих актеров.

– Хорошо, я все поняла.

Через полчаса они спустились к реке.

– Красотища! Тишина гробовая! – восхищался Метелкин.

– Вот-вот, – хмыкнул Горелов, – звук моторной лодки будет только привлекать к себе внимание. Меня удивляет: неужели подполковник Мягков не взял под наблюдение реку? Странно.

– Я говорила об этом учителю. Дело в том, что вы поплывете в Калугу. Если Женю н будут искать то на серпуховском направлении. Но на всякий случай учитель достал для вас форму рыбнадзора, очень убедительный камуфляж. Трое мужчин из рыбнадзора в лодке, идущей в сторону Калуги, даже у подполковника Мягкова не вызовут подозрений.

– Да, если только мы не напоремся на настоящий рыбнадзор.

Где-то вдалеке послышался слабый треск. По мере его приближения они различили звук моторной лодки. Над рекой стоял туман, и они увидели катер только тогда, когда он был от берега в паре десятков метров.

– Кажется, природа, и та на нашей стороне! – констатировал Метелкин.

– Скорее наоборот, – покачала головой Маша. – В тумане нельзя развивать большую скорость. Не забывайте, река судоходная.

Катер врезался носом в песчаный берег.

Найти Ивана Орла было нелегко. По сводкам такой свидетель не проходил.

Мухотин отчетливо помнил Варин рассказ: Еремин назвал некоего Ивана Орла свидетелем. Свидетелем чего, ему понятно. Шестнадцатого марта псевдомонахи получили на заводе оружие. Около десяти утра они выехали с территории склада.

Если они поехали в монастырь, то, значит, милицейского поста они могли достичь около одиннадцати тридцати. По сводкам происшествий, именно в это время и произошел странный налет на дорожную милицию, где погибли все до единого милииционера. Еремин ездил в Егорьевск по той же дороге и заговорил о свидетеле после возвращения. Он упомянул село Баранове, где высадил попутчика. Судя по карте населенный пункт находился за постом в четырех километрах по шоссе и еще пару километров в сторону по проселочной дороге.

Мухотин выехал на поиски с рассветом. Село Баранове выглядело огромной деревней с покосившимися домами. Одна половина жителей носила фамилию Орел, другая – Калинины. Все они давно уже переженились и превратились в огромную семью. Именами здесь не пользовались, а в остальном Мухотин не разбирался.

Золовка, свояченица, деверь, сват, кум – голову сломаешь! Иванов в деревне жило двенадцать, из них пятеро Калининых. Из Орлов трое Иванов еще не достигли совершеннолетия, а из оставшихся только у одного имелась машина, не его, разумеется, а совхозный «уазик».

Вычисленного таким дотошным способом Ивана Мухотин отыскал на ферме.

Здоровый, высокий мужике богатырскими плечами, огромной головой и широченной улыбкой. Мухотину показалось, что во рту у него сорок восемь зубов сверху и столько же снизу.

– Вот тебе на! За что же такая честь? Следователь областной прокуратуры! Не хухры-мухры!

– Рад, что оценили. Как говорится, с доставкой на дом. Надеюсь, вы меня не разочаруете, Иван…

– Просто Иван. Только чем я вам помочь могу? У нас тут все тихо.

Они сели на бревна возле сеновала, и Мухотин спросил;

– Что вы видели шестнадцатого марта этого года на шоссе?

– Ах, вот вы о чем! Как обо мне узнали?

– Цыганка нагадала. Поверите? Нет? Работа, Ваня, у меня такая, но сейчас я здесь как частное лицо. Поговорим без протоколов, это не допрос. Просто я не могу разобраться в одной путаной истории. Ты мне можешь помочь, иначе не поехал бы к черту на кулички, поднявшись с постели с первыми петухами.