Михаил Март - Тем тяжелее будет падение

– Живы! – заорал он. – Значит, получилось! Едрит твою налево! Знал, что получится!

– Мудак ты, капитан, – тихо сказала Анна. – Из тебя стратег, как из говна пуля. Кешке скажи спасибо, он одному придурку задницу прострелил. Другой у сарая валяется, собаками в клочки разодранный, а дружок твой у крыльца кровью истекает. Так что радуйся. Добился своего.

– Значит, они дошли?

– А ты сомневался? Посмотри на себя в зеркало. У тебя башка с правой стороны на три размера увеличилась.

– Главное, все живы! Радуйся! – И Тимохин побежал к дому.

Анна увидела Кешкиного отца, и у нее защемило сердце. Вот он, синеглазый герой, а она так плохо выглядит сегодня!

– Познакомимся еще раз? – спросил Ушаков, держа сына на руках. – Меня зовут Иваном. А ты – Анна. Помнишь меня?

– Конечно! Хороший отец у Кешки. Он мне про тебя все уши прожужжал.

– Эй, ребята! – Они оглянулись. Тимохин махал им рукой. – Тащите Петруху в самоходку, а я с фраером разберусь.

Когда мотор затих вдали, Тимохин вернулся в дом. Котельников лежал на полу и стонал.

– Ну, герой, дал ты тут всем просраться! Я все думал, какую казнь ты заслуживаешь? Так и не решил. Сдохнуть я тебе позволю, конечно, но на прощанье должен тебя похвалить. Ты первый преступник, которому удалось меня вырубить. Я таких щенят, как ты, двумя пальцами брал и даже не засчитывал за заслугу, но ты меня удивил.

– Послушай, жирная скотина! Заткни свое хайло! Мне нужен врач, а потом отвезешь меня домой. За хлопоты получишь пару тысяч зелени…

– Миллиард! На меньшее не согласен. Тебе жить осталось лет пятьдесят. В году триста шестьдесят пять дней, умножим на пятьдесят, а потом оценим каждую минуту жизни. Сейчас ты ее не ценишь, а когда поймешь, что теряешь ее, тогда на любые условия согласишься. Тысяча долларов – одна минута. Увидишь смерть, тысяча мелочью покажется. Пора ответ держать, как баб насиловать и резать и детям позвонки ломать!

– Ты что Несешь, мужик?! Спутал меня с кем-то?

– С твоим отцом. Тоже душегуб знатный, но и он свое получит. Вставай, тварь, пошли.

– Куда? Я ранен. Мне врач нужен!

– А я и поведу тебя к врачу. Работает чисто, тебе понравится.

Тимохин выволок Никиту за калитку и потащил в лес. Метрах в сорока от опушки капитан остановился и сказал:

– Это то, что нужно. – Он осветил фонарем дерево, присел на корточки и осмотрел землю. – Здесь тебе будет очень хорошо, приятель.

Тимохин посадил Котельникова на землю, привалил к дереву, завел руки за ствол и защелкнул наручники.

– Послушай, мужик, освободи меня! Я отдам тебе все, что у меня есть, клянусь! Все отдам! Отвези меня домой. Мне страшно! Тут звери!

– Боюсь, зверям ничего, кроме костей, не достанется. Шакалы погрызут мозговые косточки. На тебе кровь невинных людей. Но она не видна. Зато видна твоя кровь. – Он осветил ноги Котельникова, и тот увидел бурую шевелящуюся массу. – Видишь? Это рыжие муравьи. Они больше обычных в пять раз. Кровь – это их любимое лакомство. К утру от тебя останутся только обглоданные кости. Ты будешь чувствовать, как они тебя жалят и жрут. Ты сможешь за этим наблюдать, пока работает сердце. Ты заслужил это удовольствие. Их армия будет расти, и вскоре они облепят тебя всего, ты сможешь сожрать тысячу штук, но меньше их не станет. Они очень упорны, трудолюбивы и не любят тухлятины. Эти твари сожрут тебя, пока твоя кровь горяча, свежи печенка и легкие. Они любят ливер. Сдыхай.

Котельников заорал. Тимохин положил фонарь на землю и ушел.

В доме, где недавно прятались Анна и Кешка, его беспокойный сон еще долго нарушали безумные вопли из леса. Над трупами собак и человека на дворе уже кружились стервятники. Их ждало истинное пиршество. Охота продолжалась.

Раненого Петра привезли в медпункт. Он потерял сознание еще в пути. А Анна так надеялась, что он отдаст распоряжение их выпустить! До утра ждать нельзя, вернется капитан, и ей крышка. Вместе с Иваном и Кешкой они вышли из медпункта под проливной дождь. Кешка прятался под полой отцовского плаща, только кончик носа выглядывал.

– Что будем делать? – спросил Иван.

– Вы как хотите, а мне надо искать лазейку. Здесь оставаться я не могу.

– Будем искать вместе, только не проявляй инициативы и не спорь.

– С мужчинами вообще лучше не спорить, – подал голос Кешка. – Она это уже поняла, па. Вообще, Анна очень умная.

– Оценил наконец-то, – пробормотала Анна. – Куда идти?

Они долго шли по направлению к главным воротам. Когда увидели прожекторы КПП, свернули в лес и выбрались к забору. Иван включил фонарь и осветил частокол.

– Хороший штакетник! – вырвалось у Анны. – Боюсь, не перепрыгну, если только Кешка не поможет.

Иван ничего не ответил, он шел вперед, пока луч фонаря не наткнулся на красный флажок, торчавший между бревнами.

– Нам сюда, – сказал Ушаков.

Анна многое повидала, но такое видела впервые. От легкого удара ногой в стене образовался ровный проем, словно открылась дверь. Затем сказка продолжалась в виде костра с шашлыками, красного вина и шофера с машиной. В Москву возвращались с песнями. Анна с Иваном сидели на заднем сиденье, Кешка между ними. Он голосил громче всех.

Тяжелые тучи закрыли все небо. Дожди шли и в Москве, и в пригороде.

Губернатор готовился отойти ко сну, когда зазвонил телефон. Он снял трубку и услышал голос генерала Попова.

– Алексей, я сделал это.

Котельников вздрогнул, вспомнив их последний разговор.

– Корякин?

– Да, он приказал долго жить. Честно тебе скажу, у меня поджилки трясутся. Тяжелую ты поставил передо мной задачку.

– Вот что, Юра, приезжай ко мне на дачу, мы все обсудим в деталях. У меня есть чем тебя успокоить. Главное – не паникуй. Все обойдется. Чисто сработал?

– Надеюсь.

– Знаешь что… Лучше не ко мне. Доедешь до пятнадцатого километра и сверни направо. Проселочная дорога выведет тебя к заброшенному монастырю. Там мы сможем поговорить спокойно, без посторонних глаз и ушей. Ты молодец! Считай, кресло генерального твое.

– Я буду там через час.

– Отлично.

Котельников положил трубку. Если все получится так, как он задумал, то головная боль, связанная с дневником, пройдет. Экономия в миллион долларов как минимум. Теперь он никому ничего не должен и от услуг сыщика можно отказаться.

Вряд ли его дневник когда-нибудь обнаружится. Корякин наверняка умел прятать документы, какой-никакой, но бывший контрразведчик.

Шел второй час ночи, когда Котельников подъехал к старым стенам монастыря.

«Волга» Попова, трудно различимая в кромешной тьме, стояла возле ворот на открытом месте. Губернатор вышел из своей машины, направился к «Волге» и сел на переднее сиденье рядом с водителем. Слабый свет от приборов освещал испуганное лицо Попова. «Безмозглый трус, – подумал Котельников, – ни на что не годится. И эта квашня руководила службой безопасности огромного края! До сих пор полстраны ходит под пятой бывших партийных номенклатурщиков. О каком прогрессе может идти речь?!»