Михаил Март - Змеиная яма

– После того, как дамочка прошмыгнула?

– Пожалуй, так.

– То-то я смотрю, что в комнате так душно, – заметил подполковник. – В такую погоду устраивать в квартире курилку, да еще окна прикрыть. Странно.

– Значит, ее попросили это сделать.

– И что ты за человек, Степа? – удивился Самохин. – Ну тут же все черным по белому написано. Ботинки принадлежат Журавлеву, бабы тоже. Ну кого бы они впустили, кроме него? Вызвали к себе, чтобы кастрировать, а он с ними не согласился и пристрелил свидетелей. Кому еще нужно убивать женщин, с которыми спал только один мужик? Ты же видел фотографии.

– А их, по-твоему, тоже Журавлев принес? Похвастаться. Мол, вас много, а я один. Давайте жить дружно одной семьей. Убийца очень ловко использует Журавлева с единственной целью: заставить нас поверить в то, что, кроме Журавлева, никто этого сделать не может. Ладно, давай остановимся на том, что убийца Журавлев. Убедил. Но почему бы не прокрутить другие версии, чтобы потом не оказаться в тупике. И прошу тебя: не пори горячку. Сейчас приедут с Петровки и из прокуратуры. Не козыряй фотографиями. Если они так же, как и ты, вцепятся в Журавлева, уже других версий не останется. Мы сами его найдем, а высокое начальство пусть другие варианты разрабатывает. У них возможностей во сто крат больше, чем у нас. Им и карты в руки. А сдашь ты им Журавлева – они и искать-то никого не станут.

– А завтра еще пару баб пришьют, – обозлился подполковник. Глянув на лейтенанта, он рявкнул: – А вы чего тут болтаетесь без дела? Живо обойдите все квартиры и проверьте, все ли дома из тех, кто входил в подъезд, – пенсионеры, кавказцы, дети. Кого видели из чужих. Может, он в подъезде баб караулил? Живо, вперед!

Копылова и Глушко как ветром сдуло.

– Ты чего-то мудришь, Степан. Зачем ты потребовал, чтобы я машину Журавлева к его дому поставил? Или ты знаешь, где он скрывается?

– Знаю, Коля.

– Тебе мало трупов? Ты чего выжидаешь? Журавлева надо брать.

– Мы его похороним, а потом найдем убийцу. Слежка за женщинами ничего не даст. Они непредсказуемы. Захочет – уйдет, захочет – послушает. Их даже страх не берет. И убийца знает, как их выманивать.

– Ты чего, парень, остаканился уже? Кого похороним?

Их беседу прервали. Лейтенант Коршунов спускался вниз.

– Несу вам рождественские подарки, господа начальники.

В одном целлофановом пакете лежало оружие с глушителем, а во втором, поменьше, – листок бумаги.

– На чердаке нашли? – спросил Марецкий.

– Да, ребята там потеют. Света побольше просят. Следы от рифленых подошв в обе стороны ведут. Убийца проходил через пятый подъезд, поэтому его никто не видел.

Он подал пакеты майору.

– Именной, с обратным адресом. Револьвер системы «наган», четыре пули выпущены, гильзы в барабане. Следов нет. Майор просил не вскрывать. Глушитель самопальный, нарезка на стволе свежая. А главное, гравировка: «Сергею Журавлеву за отличную службу от Бурденко».

– Кто такой Сергей? – спросил Самохин.

– Отец Вадима Журавлева, известный прокурор, потом судья, а Бурденко был когда-то генеральным прокурором Советского Союза. На Нюрнбергском процессе выступал. Год назад отец Вадима погиб.

– Тебе и этого доказательства мало? – возмутился Самохин.

– Наоборот, только подтверждает мою теорию. Убийца крутит нас за нос как хочет. А с другой стороны, оставляет свои следы и оружие убийства. Окровавленный нож бросил в собственной машине. Отпечатки стер, а кровь оставил. Теперь теряет револьвер своего отца, но не забывает вытереть отпечатки.

– Погоди, Степан. Отпечатков и быть не должно, если он работал в перчатках.

– А как, по-твоему, должны среагировать женщины на присутствие своего любовника в перчатках? Руки замерзли в квартире? А потом, ты ведь видел точность попадания пуль. В Зайцеву он стрелял с трех метров и попал в переносицу, другой – в сердце, третьей – в мозжечок. Ювелирная работа, а Журавлев с одного метра в баобаб не попадет. Это тебе любой из его бывших коллег в московской прокуратуре подтвердит.

– Что там в записке? – раздраженно спросил подполковник.

– Распечатка на компьютере – пять женских имен. – Коршунов начал читать: – Кира Каверина. Дальше идут все данные, адрес, место работы, телефоны. Потом Полина Тучина. Против этих двух стоят галочки. И еще три имени: Антонина Зайцева, Галина Ростоцкая и Вероника Уварова. И опять со всеми данными.

– Понятно. Значит, третью женщину зовут Галина Ростоцкая. Иди-ка, лейтенант, за Славой и езжайте с капитаном по адресам. Ты – домой к Уваровой, а он – к Ростоцкой. Может быть, кто-то знает, как они попали сюда. Опросите соседей.

– Понял.

– А улики верни Ивану.

– Понял.

– Действуй.

Самохин закурил. Перемещая беломорину из одного угла рта в другой, он продолжил:

– Что-то ты знаешь, Степа, и скрываешь. В одном могу с тобой согласиться: слишком наш преступник рассеянный. И все-то он теряет и оставляет нам стрелки и указатели, а сами преступления выполняет виртуозно. Но почему мы должны проходить мимо фактов? Наша задача в первую очередь остановить маньяка, прекратить серию убийств, а потом копаться в деталях. А для этого Журавлева надо найти и посадить.

– А он уже сидит.

Подполковник открыл рот, но ничего не сказал.

– Я арестовал его вчера днем. Кстати, на нем модные мокасины на гладкой кожаной подошве. А теперь, Коля, нам придется думать, что предпринять, чтобы поймать настоящего убийцу. Хочешь того или нет, а Журавлева придется отпустить.

– Его отпускать, а тебя сажать. Вот зачем тебе понадобилась его машина! Мол, Журавлев на свободе – и тем самым ты подстрекал убийцу к действиям.

– Но мы же поставили все возможные жертвы на контроль. Я рассчитывал загнать головореза в ловушку.

– Плохо мы женщин знаем! Ты бы взял у Журавлева платную консультацию. Мол, так и так, что делать? А убийцу-то мы вовсе не знаем. Непростой тип. Знает толк в своем деле.

Затвор щелкнул, и дверь камеры со скрипом открылась. Свет из коридора ударил Вадиму в глаза. Он сбросил ноги со скамейки и встал.

– Выходи.

Он вышел в коридор. Ему уже не хотелось качать свои права и бить себя в грудь. Пара дней в темной клетке размером с деревенский сортир быстро приводят к смирению и покою. От яркого света приходилось щуриться. Его провели мимо дежурной части и сопроводили на второй этаж, где располагались кабинеты начальства. Иначе и быть не могло. Дежурный разбирается только со шпаной, а ему предстоит серьезный процесс, изолятор, следователи и адвокаты. И никто из них ему не поверит. Эту партию он проиграл, а помог ему в этом Женечка Метелкин. Без его усердия сыскари не смогли бы вычислить Журавлева. Он знал методы их работы и мог бы водить за нос ментов столько, сколько ему надо, пока сам не поставил бы в этом деле точку.