Эльмира Нетесова - Месть фортуны. Фартовая любовь

— Спортсмены?

— Конечно! Разве не видите? — удивилась Задрыга.

— И куда едем?

— У нас турне по городам! Куда пригласят. Так тренер говорит. А сейчас — в Москву! На соревнование!

— Ну, счастливого вам! Успехов! Будем смотреть по телевидению! — улыбнулся лейтенант, поверивший Капке.

Да и что можно было заподозрить в ней? Вся голова в бигуди, яйцо в креме, сама — в спортивке, на ногах кеды.

На столике в купе стаканы с чаем, пачки галет и печенья. Ни дать, ни взять — спортсмены. Скучились на нижних полках все разом. Чуть ли не на ушах друг у друга примостились.

— Чего таких проверять, зря время тратить? — закрыли дверь, извинившись за беспокойство и пошли в другое купе проверять взрослых пассажиров.

Капка сама себя похвалила за находчивость и выдержку. Она знала, нельзя законникам трехать с милицией. Западло это. Но Тут случай особый. Она не просто законница, она — почти паханка. А значит, должна думать о кентах, их безопасности. Кто должен привезти «зелень» в полной сохранности и без приключений? Конечно, она! Выходит, все средства хороши, главное — результат…

Сделав пересадку в Москве, поздним вечером приехали в Брянск, Тут Задрыге знаком каждый проулок.

Она вела ребят неприметными улочками засыпающего города.

Когда вышли на пустынную дорогу, ведущую к дому Сивуча, велела всем присесть, прислушаться хорошенько. Сама ухом к земле припала, не послышатся ли ненароком чужие шаги? Но нет, все вокруг было спокойно и тихо.

— Всем заткнуться. Хиляем тихо. Не ботать, не спотыкаться. Заметано? — велела Капка и пошла впереди неслышно, словно тень.

На стук в окно в доме тут же зажегся свет. Задрыга увидела выглянувшего Лангуста. Тот торопливо открыл, впустил пацанов, спешно закрыв за ними двери.

— Вы никого не встретили по дороге?

— Нет! А кто возникал? — насторожилась Капка.

— Да хмырь какой-то объявился не так давно. Принюхивается к нашему пределу! Ботает, что понадобилось ему место под заповедник.

— А ты знаешь, Задрыга, что тому хорьку Лангуст вякнул? — вышел из гостиной Сивуч и сказал хохоча громко:

— Насчет заповедника, то хрен его батьку знал! А вот зверинец можешь открывать. Только для полной обоймы пару молодых мартышек привези! Тогда мы потрехаем с тобой! На холяву— не возникай! Кентель с резьбы сверну!

— Ну и как он? Сфаловался?

— Кой там? Ученым ломался! А от него за версту стукачом несет! Нас «на понял» не возьмешь! — сознался хозяин.

— А почему сейчас о нем спросили?

— Не случайно колол!. Этот козел здесь дотемна морился. Будь на стреме! — предупредил Лангуст.

— Ты что ж, уже «зелень» подкинула нам? — заметил ребят, подойдя почти вплотную, Сивуч.

— Да, в работу тебе! Слепи мне малину, — попросила Капка.

Сивуч оглядел каждого:

— А девка тебе зачем? — удивился сразу.

— Ее в шестерки привезла. Пусть хозяйничает. Постирать, помыть, жратву сварить. Пусть управляется. У «зелени» и без того мороки хватит.

— Вот этого обалдуя я не беру! — отказался Сивуч от Данилы и добавил, сплюнув:

— Он не тем кентелем дышит!

Парень густо покраснел. Хотел выйти из дома. Но Лангуст остановил, сказав:

— Я его беру! Фаиный кент будет!

Сивуч хрипло рассмеялся:

— Бери! Не жаль! — и велел пацанам располагаться на верхнем этаже.

До вечера с каждым поговорил, всех посмотрел, проверил. Предупредил о законах и правилах.

Ребята уже на следующий день сами подготовили свои комнаты, натопили баню, вымылись в ней, напарились, впервые в жизни.

Сивуч и Капка даже не заметили, когда исчезли Лангуст с Данилом. Хватились их в обед, когда Тоська впервые накрыла на стол самостоятельно. Капка лишь иногда подсказывала ей.

Тоська очень переживала. Понравится ли обед? Все ли правильно она сделала?

Капка понимала ее переживания. Сама когда-то через это прошла. В другой раз бы, может, и высмеяла пустые страхи, но помнила недавний разговор с Шакалом:

— Пока ты не выросла, не хотел с тобой о серьезном трехать. А уж коль вздумала своей малиной обзавестись, давай, как паханы…, — усадил Капку напротив и заговорил:

— Кентами моей малины я позволял тебе забавляться. Ребенком ты была. Моею дочерью до конца будешь. Никому другому не позволил бы хамства и неуважения. Я о Боцмане, Таранке, Паленом… Нет их с нами теперь. Но ты помни, став паханкой — всякого кента держи. Не обжимай на доле, не унижай, не трамбуй без дела. Не давай в обиду никому и друг другу. Не позволяй разборок меж собой по мелочам. Стой за каждого, как за кровного, даже если лажанутся где, помни, виноваты и правы они бывают лишь перед тобой. Перед остальными ответ не держат. Иначе, ты не паханка им! — глянул на дочь строго и продолжил:

— Любой ценой держи их в жизни! И хотя это бывает нелегко, иди на все ради их воли, жизни. Башли не считай. Живой кент долги отпашет в деле. Придется рисковать и кентелем. Не без того. Покуда я дышу — рассчитывай. А дальше — самой придется. Не трясись, когда за честь фартовую, иль за свою малину, поставишь на коя — тыкву! Фортуна таких щадит и помогает им. Не базлай на своих кентов. Сдержись! Не трамбуй! Хоть имеешь право по закону. Секи, все кенты легко переносят голод и холод, тюрьмы и ходки в дальняки. Но не прощают унижений. Никому! И пахану! Стерегись ненависти! Будь ты хоть маэстро, коль возненавидят фартовые — не дышать тебе. А потому забудь все, что утворяла в «зелени». То были игры. Теперь — жизнь и фарт. Не срывайся, не кати бочку за малую провинность. И не верь вслепую никому. Всех проверь, прежде чем в дело взять. Помни, кентов нельзя обжимать ни в чем. Ты за них перед собой ответишь. За все! Если не хочешь, чтоб линяли от тебя — держи путем. И еще… Случается, ради кентов с лягавыми вякать доводится. В поездах или на улице прицепятся. Не дергайся, не хватайся сразу за «перо», если без него можно обойтись. Лягавого файно мокрить без свидетеля. Потому что за этого жмура «вышку» клеют. А жизнь — одна! Любого мента можно прижать в потемках. Без спешки.

С кайфом. Для этого не надо рисковать собой…

Задрыга старалась следовать советам пахана во всем.

Она внимательно следила за ребятами. Те прилично убрали каждый в своей комнате. Теперь приводили в порядок двор. Выметали каждую соринку. Здесь им заниматься. Тут они научатся ходить и бегать, драться, прыгать. Задрыга вспомнила свое недавнее, грустно усмехнулась. Почему-то вспомнился Остап.

— Как-то он там теперь? Наверное, не сидит без дел? Пахан его живо сфалует! Не даст кемарить Королю, — думает Задрыга и замечает человека, скользнувшего в чащу легкой незаметной тенью. Так скрываться в лесу мог только очень опытный, тертый фартовый. Даже ветки деревьев не дрогнули. Не пошевелились кроны. Не слышно шагов и дыхания. Словно призрак появился. Был и нет его.