Эльмира Нетесова - Охота на русалку

— Они с ней трахались, а я нет. Мне проще, наверное, так решили…

— Ошибаетесь. Это для них не препятствие. Вспомните, на убийство всегда посылали одиночек вроде вас. Редко когда убивали сворой. Грамотные, они знали, что за групповое преступление получат срок на всю катушку и пойдут за решетку целой бандой. Когда посадят вас — банда даже не почует потери. Ну кто вы для них?

Мишку такие слова задели за живое.

— Или я не прав? Им выгодно было тусоваться с вами! Вы всегда при деньгах. На поганый случай есть где спрятаться. При этом весь город знал родного отца. И отчим человек не из последних. Кстати, к вам относится неплохо. Жаль его. Вот если б с самого детства, сумел бы слепить хорошего мужика. А то вот так и получилось, что, помимо уважаемой фамилии, нет больше ничего за душой.

— Скажите, как мне теперь, что будет, чего ждать? — спросил Мишка робко.

— Срока не миновать. Это однозначно. А сколько, решит суд. Отчим уже ищет адвоката. Думаю, скоро познакомитесь. Тот все расскажет и объяснит. Сказать больше не имею права…

К концу допроса Мишка даже успокоился. Ведь вот крутые рассказывали, что следователи на допросах бьют арестованных, над ними издевается вся ментовка, даже боевые приемы отрабатывают. Мишку никто не тронул даже пальцем. Следователь не обзывал, не грозил, не заставлял давать показания. Да и зачем? Он сам уже все знал. Заяц раскололся по самую жопу. А насчет пистолета — большого ума иметь не надо. Баллистическая экспертиза по пуле, извлеченной из трупа, рассказала об оружии. Узнали, что отец был военным, и все на том!

• «Вот тебе и крутые! Они даже такое просчитали! А я, лопух, верил им», — злился человек, возвращаясь в камеру.

Ночью его снова одолел страх. «Что будет? Сколько дадут? Решится ли суд на пожизненное заключение или дадут десяток и успокоятся? Вряд ли! Если б убил на улице или у нее в доме, в ларьке, а то в милиции! Менты не простят, накрутят…»

Утром он узнал, что к нему пришел адвокат.

— Обидно. Дом прямо через дорогу, а не дойти и не достать, не перекинуться словом, — досадливо крутил головой Волчок.

…Позднее всех об аресте Мишки узнала Антонина. Игорь вспомнил через несколько дней и спросил жену:

— А ты Волчка знала?

— Кто он? — не поняла баба.

— Тот, что Лельку убил.

— Ты-то откуда это взял?

— Весь город о нем говорит. Менты Мишку уже арестовали. В лягашке канает. Свои корефаны и подставили, высветили как лопуха. Мол, у него пахан при бабках, вытащит! Подмажет где надо, и закроют дело. Только не обломится эта лафа. Теперь у ментов новый начальник. С ним не потрекаешь. То с прежним можно было по душам говорить. Новый несговорчивый! У него с крутыми свои счеты. Никого не пощадит. Наоборот, выкинет куда-нибудь подальше — на Севера…

— Не болтай много! Оставляют в зоне по месту совершения преступления, — не согласилась Тонька.

— Ну а банда Сыча? Знаешь, где они теперь? Аж под Архангельском!

— Так у них у всех не первая судимость! И режим усиленный. В здешней зоне — общий режим. Потому вкинули им Север… Только это разве Север? Север — это Колыма, Якутия, Сахалин, Камчатка! В Архангельске в сравнении с тем Севером просто санаторий, — спорила Тонька.

— Ты откуда знаешь?

— Слышала. От клиентов! Сам знаешь, к нам разные приходили.

— Как же о Волчке не сказали?

— Может, и говорили, да я внимания не обратила. На две точки нелегко успеть одной. К концу дня выматываюсь так, что свое имя не помню. А за что он Лельку грохнул? Что говорят?

— Да этот чмо от крутых. Велели ему, якобы она всех заложила.

— А говорили, всех поймали! — нахмурилась баба.

— На место взятых приходят новые. Всех не переловят. Кстати, крутые тоже вооружены и стреляют не хуже ментов. Мишка с одного выстрела убил Лельку. Хотя стрелял с чердака.

— С какого?

— А хрен его знает. Мне Женька рассказал. Говорил, что следователь по делу мужик толковый. Показал ему окно, из какого бабу убили.

— Ему от того не стало легче. Вот если б того киллера расстреляли показательно, другие задумались бы, прежде чем самим убить!

— Не расстреляют! У нас теперь запрещено. А и срок может быть разным. Если адвокат сумеет доказать, что Мишка убил не по своей воле, а под угрозой расправы крутых и она была реальна, если у него первая судимость или вдруг он страдает каким-нибудь психическим расстройством, делу труба! Выпустят! Могут, конечно, дать условно. Но говорят, что отчим у него пархатый. Из милиции не выходит теперь.

— Если отпустят киллера, он всех нас перещелкает, — заранее испугалась Тонька.

— Не трясись. Два раза одна бутылка по башке не бьет. Коль повезет ему, сам смоется из города навсегда, подальше от крутых и ментов. Ему теперь бы вырваться. Верить никому не будет.

— Тебе что, жаль его? — удивилась Антонина.

— Чего топорщишься? Лельку уже не поднять. А Мишку я знаю. Дурак, вонючка пидера, слабак! Его без усилий урыли б крутые. Но не трогают, знаешь почему? Отец Мишки был классным мужиком. Из уважения к нему пацана не тыздят.

— Наверное, нас тоже на допросы вызывать будут?

— Кому мы нужны? Нас в тот момент не было рядом с Русалкой. Стало быть, сами ни хрена не знаем. О чем нас спрашивать? — отмахнулся Игорь сморщившись.

Они оба подскочили от внезапного звонка в дверь, растерянно переглянулись.

— Кого принесла нелегкая в такое время? — Игорь пошел к двери и, открыв, впустил Евгения.

— Ребят, я ненадолго. Извините за поздний визит. Короче, решено! После процесса мы с сыном навсегда уезжаем отсюда. За границу. Больше нельзя. Иначе обоих убьет память. А она на каждом шагу дает знать о себе. Я думал, только меня, но она и сына достает, ночами подскакивает, орет. Жаль его, это может плохо закончиться. Я не хочу! И так поплатились хуже некуда. Как-нибудь приживемся, успокоимся.

— А как с пивбаром? — подала голос Тонька.

— О нем хочу поговорить с вами. Мне он не нужен. Не желаю даже вспоминать. Зачем я согласился на него? Там нужно работать вместе, не разлучаясь ни на минуту, иначе потери неминуемы. Но у вас опыт и хватка, каких у нас не было.

— Давай мы купим его у тебя! — предложила Антонина. И добавила: — Если будешь продавать Лелькин дом, предупреди Марию. Кажется, она имеет возможность. Но прежде сто раз подумай. Куда б ты ни уехал, от себя не уйдешь никуда.

— Может, ты и права! Но сейчас трудно. На новом месте появятся свои заботы. Они отвлекут, а нам и малая передышка дорога.

— Жень, пошли покурим, — позвал Игорь и, закрыв за собой дверь на кухне, спросил: — А на фирме как смотрят на твой отъезд?

— По-разному. Знаешь, там я быстрее приду в себя. Здесь такое нереально. Куда ни ткнись, всюду с ней вместе были. О ней все спрашивают. Самому горько, а они со своими соболезнованиями продохнуть не дают. Лучше б промолчали.