Александр Брукман - Сибирский триллер Том 3 Осеннее рондо

После ухода Никитича, девушки долго сидели на кухне. Идти спать не хотелось и в голову настойчиво лезли мысли о бессмысленности афганской войны.

— Знаешь, Лёка, я как подумаю, что в афганской войне погибло почти пятнадцать тысяч молодых здоровых и сильных парней, мне становится жутко, — тихо сказала Лена. — Сколько горя эта война принесла их родителям, сколько невест остались без женихов, сколько молодых женщин стали вдовами, и сколько деток не родилось! Зачем весь этот героизм, ради чего? Ведь никто на нас не нападал, мы сами пытались навязать себя в братья отсталым племенам, живущим по средневековым понятиям. Пытались помочь им разобраться между собой в их собственном междусобойчике. Какая преступная глупость!

— Пройдет время, и войну в Чечне тоже назовут преступной глупостью, — вздохнула Лариса. — И мы с тобой тоже полезем в эту бойню, чтобы потом рассказывали о нашем героизме.

— Ладно, давай досмотрим кассеты и пойдем спать, — добавила она, помолчав. — Так и не удалось нам сегодня укачать Никитича позвонить.

Девушек угнетало, что они улетели, не простившись со своими любимыми. Будут ли те их ждать? Или, обидевшись, забудут? Неизвестность и неопределенность мучили. Никитич, как они его не уговаривали, отказался позвонить Вадиму или Денису и передать на словах то, что девушки написали ему на бумаге.

— Нет, девчата, это дело такое, что может закончиться военным судом, — сказал он и отказался вообще обсуждать этот вопрос.

Завтра опять надо рано вставать, быстро сделать гимнастику, позавтракать и снова приступать к занятиям. Но перед сном следовало досмотреть кассеты с новостями и комментарии к ним, чтобы быть в курсе дела. Ведь по легенде они журналистки и должны хорошо ориентироваться в событиях и международной политике.

— Мне эти новости уже до чертиков надоели, — вздохнула Лариса. — А тебе?

— А меня от них тошнит. Если пришлось бы выбирать: два пальца в рот или новости, я бы выбрала два пальца.

— Вообще это по дурацки, что мы должны разыгрывать из себя крутых журналисток. Умные женщины всегда вызывают у мужчин подозрение. Мы наоборот должны строить из себя дурочек, не понимающих истинное положение дел и увлеченных героической борьбой чеченского народа за свою независимость. Мол, приехали из либеральной Европы, совершенно не от мира сего, и витаем где — то в облаках. Одним словом, дуры — либерастки.

На следующий день Лена, она же по документам Элизабет Шнайдер, снова отрабатывала с преподавателем баварский диалект, который у неё, как бы непроизвольно, должен был время от времени прорываться. А Лариса отрабатывала шотландский акцент, так как по уточненной легенде она Лола Керби — дочь шотландца и иорданки чеченского происхождения. Акцент должен был выдавать её, когда она рассказывала шотландские анекдоты. Они наводили на неё тоску, но хочешь не хочешь, а приходилось зазубривать их на память. Где — то она слышала, что большое удовольствие для шотландцев, рассказавших анекдот, смотреть на собеседника и ждать, когда тот разразится хохотом. Существуют особенности национального юмора, присущие менталитету каждой страны, и, видимо, в России он отличается от шотландского.

— Лола, вы сегодня что — то не в настроении, — недовольно произнес преподаватель. — Анекдот рассказываете с таким скучным видом, что в пору вешаться. А ведь вы должны рассказывать его задорно, едва удерживаясь от смеха.

"Шотландец читает книгу, и время от времени выключает и включает свет, — как можно задорнее, начала Лариса пересказывать анекдот в пятый раз.

— Что ты делаешь? — спрашивает жена.

— Переворачивать страницы можно и в темноте…"

Она понимала, что ловят не на легендах, а на мелочах. Если человек не знает народных пословиц и распространённых анекдотов, то никакая легенда не поможет. Если, конечно, в основе её не лежит версия о том, что человек полный идиот. Но ей сейчас было не до анекдотов: она никак не могла полностью отвлечься от мыслей о Вадиме. Как он воспринял её исчезновение? И что может о ней подумать Таисия Тихоновна?

Задержание на подпольной киностудии при съёмках порнофильма Евгения Борисовича Бочарова, начальника одного из отделов областной администрации, привело Климова в бешенство. Губернатор и раньше с трудом терпел этого глуповатого подчинённого, мужа активистки недавно созданного движения "Наш дом — Россия" [2] Всероссийское общественно — политическое движение "Наш дом — Россия", зарегистрированное Минюстом РФ 22 мая 1995 (Рег. N2729), представляло собой в 1995—98 годы политический авангард посткоммунистической административно — хозяйственной номенклатуры. Валентины Сергеевны Бочаровой.

Активистка являла собой образец закалённого бойца разборок на коммунальной кухне и свой опыт скандалистки использовала в политической борьбе, поливая своих противников хлёсткими эпитетами. Оппоненты неоднократно подавали на неё в суд за оскорбление чести и достоинства, но Валентина Сергеевна каждый раз апеллировала к общественности с экрана телевизоров:

— Внимательно посмотрите на этих людей, и вам станет смешно, когда они начинают говорить о чести и достоинстве.

Очередной скандал развлекал телезрителей, поднимая рейтинг передачи, а суд приговаривал Валентину Сергеевну к денежному штрафу. Выплачивала она его помесячно микроскопическими суммами, издевательски называя это "алиментами своим политическим противникам". Климов не хотел получить такую скандалистку в противники перед самыми выборами, и вынужден был пристроить её мужа в аппарат областной администрации, на чём та настаивала.

Надежда Ивановна, секретарь — референт Климова, люто ненавидела Бочарова и сегодня положила на стол губернатору заявление с просьбой принять на работу двух санитаров и назначить ей бесплатное спецпитание, как положено медсестрам из психоневрологического диспансера. Мотивировала она это тем, что в своей работе вынуждена контактировать с чиновниками, которые по своим психическим и интеллектуальным данным ничем не отличаются от пациентов указанного выше диспансера. Но находится в значительно худших условиях, чем медперсонал психдиспансеров, так как не получает спецпитание и отсутствуют санитары со смирительными рубашками. Климов чуть было не подмахнул заявление, полагая, что речь идёт об отгуле, но, прочитав его, разозлился:

— У тебя что, Надежда, помутнение? Что ты мне подсовываешь? Идиота из меня делаешь?

— Почему я делаю? У вас пол администрации таких, но это не я их сделала!

— Каких таких? Таких как я?

— Вы ещё не такой, но Минздрав предупреждает: идиотизм заразен!