Сергей Самаров - Департамент «X». Нано-убийцы

От ближнего кунга к Апраксину бегом подбежал майор Лазуткин. Лихо, почти по-гусарски козырнул, щелкнул каблуками.

– С Новым годом, товарищ генерал!

Генеральский помощник, как показалось полковнику Кирпичникову, был абсолютно трезв.

– Тебя тоже. Докладывай...

– Много шума в городе. Ищут автобус. Информация, как считают, точная.

– Пусть ищут, – сказал, как разрешил, генерал. – Идем в дом...

На следующее утро, добравшись до дома с базы Департамента «Х», где сдали оружие и все остальное, что взяли без согласования с генералом, полковник Кирпичников с Геннадием улеглись спать. В это время после встречи Нового года так, скорее всего, поступала бо€льшая часть населения страны. Но, как оказалось, спали далеко не все.

Примерно через час после возвращения Владимира Алексеевича разбудил телефонный звонок. Аппарат стоял в большой комнате, и добираться до него следовало мимо кабинета, в котором спал сын. Геннадий, естественно, успел к трубке первым. Владимир Алексеевич даже вставать не стал, только прислушивался, стараясь понять, кто звонит. Геннадий разговаривал несколько минут, потом остановился на пороге спальни.

– Кто звонил? – спросил полковник, поднимая голову и глядя за окно, чтобы по свету приблизительно определить время. Показалось, что еще утро, хотя Кирпичников-старший уже выспался.

– Из Ростовского областного УВД. Спрашивают, когда мы приедем. Причем, что интересно, спрашивают о двоих, хотя я не сообщал им, что мы вместе. Они знали от меня только то, что я – сын, разыскивающий мать. Про тебя разговор был только касательно того, что ты в командировке на неопределенный срок.

– Проверяют... – сделал вывод полковник. – Естественно, первого января никакие службы, кроме дежурных, в управлении не работают. А дежурному дела нет до нашего приезда. У него после новогодней ночи своих дел – из-за шиворота лезут и из штанов вываливаются. И что ты им ответил?

– Что на фотографиях, что они прислали, скорее всего, другая женщина. А в одном случае они перепутали и переслали нам снимок из тех, что я представлял для розыска. Но снимок испорчен, видимо, при переброске через Интернет. Я поблагодарил их за заботу...

– Все правильно. Который час?

– Точно не скажу. Где-то к одиннадцати подходит.

– Значит, мы спали больше часа. В принципе, чтобы не терять силы, можно еще вздремнуть...

Полковник повернулся лицом к стенке. Сын ушел в его кабинет, где облюбовал себе место на диване. Раньше, когда они жили все вместе, это была комната Геннадия, и он до сих пор не может отвыкнуть. Даже когда с женой и с сыновьями приезжает, они все вместе останавливаются в этой комнате. И младший сын, который служит в Нью-Йорке, в охране российского представительства при ООН, когда приезжает, тоже останавливается в кабинете...

Снова уснуть получилось не сразу. Кирпичников-старший ощупал места попадания пуль. Прикосновения были болезненными, но переломов, судя по всему, все же не было. Видимо, наноткань обладает какими-то дополнительными свойствами, распространяя силу удара пули по поверхности костюма. Однако ушибы были сильными. Но зацикливаться на этом полковник не стал. Мысли Владимира Алексеевича не могли не возвращаться к судьбе жены и ко всем сложившимся обстоятельствам. Он не был человеком, который мучает себя раздумьями, и вообще плохо относился к сослагательному наклонению. Тем не менее при построении планов всегда предпочитал разбирать все возможные варианты. Однако в настоящей ситуации у полковника не было достаточной информации, чтобы составлять планы. Оставалось надеяться, что генерал-лейтенант Апраксин, человек, всегда мыслящий здраво и владеющий ситуацией, знал, что делает, когда без просьбы со стороны Кирпичникова ввязался в это. Главное, что сумел сделать генерал, это организовать прикрытие для всех участников операции по вызволению людей из шестнадцатого отделения. Уже ближе к утру ему позвонили с неизбежными после такой операции вопросами. Апраксин объяснил, где он находится, и сообщил, что вся оперативная группа его Департамента находится вместе с ним. И назвал еще несколько фамилий других гостей. Влиятельных гостей, которые готовы были подтвердить, что вся компания встречала Новый год вместе и никто на длительное время не отлучался. На вопрос Виктора Евгеньевича о причинах такого телефонного допроса ему ничего вразумительного не ответили. Это и неудивительно, потому что прямой ответ на вопрос был бы равносилен признанию того, что генерала минувшим днем вводили в заблуждение.

Полковник Кирпичников находился рядом, все слышал и даже поймал кивок генерала.

Укрывая действия, которые категорически не вписываются в рамки закона, Апраксин ставил себя в рискованное положение, но Кирпичников не зря согласился с ним работать, почувствовав родственную душу. Генерал понимал, что против противозаконных действий можно эффективно действовать только аналогичным образом. И даже против законных, как часто случается, тоже – потому что закон в российских условиях всегда является понятием слишком аморфным, чтобы доверяться ему безоговорочно. Рыба всегда гниет с головы, и россияне, привыкшие к тому, что власти с законами не считаются, тоже предпочитают не считаться с ними.

Генерал оказался легок на помине. Он, видимо, совсем не спал – поскольку отец с сыном и всеми спецназовцами покинули дачу еще тогда, когда остальные гости и не думали о возвращении домой. Дорога до Москвы много времени не заняла – дороги были абсолютно пусты. Правда, дорожных инспекторов было много, машины останавливали трижды, и каждый из инспекторов не скрывал своего жестокого разочарования, обнаружив за рулем трезвых людей. Сначала развезли всех пассажиров «Рэнглера» и подполковника Вельчанинова, потом подполковник Валеев проехал за «Нивой» к гаражу и на своей машине отвез Кирпичниковых домой, где те начали зевать еще на лестнице.

Апраксин позвонил на трубку спутникового телефона, которую полковник положил на тумбочку, поближе к голове, чтобы легко услышать и сразу взять.

– Полковник Кирпичников. Здравия желаю, товарищ генерал!

– Не разбудил, Владимир Алексеевич?

– Разбудили десять минут назад. Звонили из Ростовского областного УВД. Интересовались, когда мы с Геннадием приедем. Причем они не должны были знать, что мы с ним уже вместе заняты в поиске. Там знали только об одном Геннадии. Но вопрос был именно о двоих. Интересно, кто там не празднует Новый год?

– Не празднует, кто на службе занят. А они по носу получили, им все праздники теперь бегать вприпрыжку, – сказал Апраксин. – Я по делу. Только что звонили. Надежда Павловна на несколько минут приходила в ясное сознание. Врач сказал, что такие прояснения будут повторяться и станут все более и более продолжительными. Я думаю, что дня через три-четыре... нет, только через три, потом может не быть времени – дня через три я тебя с капитаном туда свожу.