Александр Шувалов - Переводчик

Нависая над соперником, Барс сжал правую ручищу в громадный кулак и, жутко оскалившись, провел по горлу отставленным большим пальцем. Потом протянул правую вперед и указал большим пальцем в сторону пола.

– Убей его! – опять заорал Артем.

Противник Барса выглядел спокойным, даже немного сонным. Казалось, до него до сих пор не дошло, в какую передрягу он влип. Раздался крик судьи в ринге:

– Бойцы, по углам! В синем углу готов? В красном углу готов? Начали!

С командой «начали!» Снежный Барс бросился вперед и нанес свой излюбленный фронтальный удар ногой, после которого его намного более легкий противник должен был оказаться на галерке театра, превращенного по случаю в арену для боев. Хорошо бы, если живым.

Но не в этом случае. Нога пробила в пустоту. Сонный с виду Седой как будто обтек ее телом и в свою очередь нанес резкий удар локтем правой руки в спину противника. Попал. Барс проскочил вперед и врезался в канаты ринга. Повернулся к Седому, поднял вверх согнутые в локтях руки, продемонстрировав публике бицепсы размером с голову гориллы. Зарычал и двинулся вперед. От такого страшно стало всем, даже самым нетрезвым зрителям. Не испугался, похоже, только его противник. Он поднырнул под бьющую руку и, развернувшись, подсек ноги проскочившего вперед Барса. От падения такой туши пол ринга затрещал, но уцелел, на радость публике. В зале раздались первые робкие смешки. Знатоки переглядывались в недоумении – какой-то никому не известный лох делает клоуна из дважды чемпиона мира и призера олимпиады.

Бой продолжился. Теперь Барс не бросался сломя голову, а, подняв руки на уровень подбородка, методично наступал, прижимая противника к канатам.

Прижал. Схватил левой рукой за плечо и нанес правой удар в челюсть, после которого бой для того обязательно должен был закончиться. В лицевой хирургии или в реанимации, в лучшем случае.

На деле получилось несколько иначе. Седой с непостижимой быстротой пробил «правой на правую», прямо в подбородок противника. Как говорят в боксе, борода есть борода, что в переводе на общечеловеческий означает, что, если уж словил акцентированный удар в подбородок – кирдык, каким бы мощным и тяжелым ты, дружище, ни был.

Так и случилось. Барса болтануло, он замер, как будто с размаху налетел на стену, колени подогнулись. Его противник сделал шаг вперед-влево-вправо и на развороте нанес ему резкий рубящий удар ребром ладони по основанию черепа, после чего пошел в нейтральный угол. В общей сложности, бой продлился чуть более минуты.

Боец из синего угла медленно и печально сполз по канатам на пол и там затих. Судья в ринге зачем-то открыл счет, хотя даже продающим спиртное в зале девицам было ясно, что этим вечером непобедимого Снежного Барса лучше всего было по пустякам не беспокоить.

Сначала захлопали не такие и многочисленные знатоки, потом к ним присоединилась остальная публика.

Судья поднял руку победителя, распорядитель что-то проорал. Седой перелез через канаты и пошел в раздевалку, сопровождаемый восторженным гулом. На ринге в это время пытались поднять поверженного бойца, что, учитывая его вес и общее состояние здоровья, было делом крайне неблагодарным.

– Вот это да! Вот это я попал! А ты, ты откуда знала?

– Просто знала.

– Извини, дорогая, я отойду ненадолго, мне срочно надо выпить.

– Разве что ненадолго, – она села в кресло и с трудом достала сигарету из пачки – так дрожали руки. Давно забытое и, казалось, навсегда стертое из памяти прошлое через шесть лет опять вернулось и встало перед глазами.

В ноябре девяносто первого Виктория уговорила-таки отца взять ее с собой на переговоры в одну из областей Юга России. Он даже назначил ее вторым референтом и поручил отвечать на телефонные звонки. Более счастливого человека на свете, чем она, тогда четырнадцатилетняя школьница, просто не существовало.

Счастье было недолгим. Какие-то отморозки напали на уединенный особняк, перебили охрану и захватили ведущих переговоры и персонал. Хорошо еще, что одному из охранников отцовского делового партнера удалось сбежать. С пулей в плече этот паренек прошел около пятнадцати километров и добрался до райотдела милиции.

Она сидела возле избитого отца, гладила его по голове и все ждала, когда же их спасут, красиво и стильно, как в модных штатовских боевиках. Ворвутся через двери, окна и стены, перебьют всех подонков, а самый главный подойдет к ней, снимет маску и, оказавшись Ван Даммом, спросит: «Ты в порядке?» Потом она поняла, что никто их не спасет, и в оцепенении слушала, как захватившие их ублюдки спорят, сколько денег содрать с захваченных богатеньких буратин, миллион долларов или целых два (на большее просто не хватало фантазии), и куда с такими деньжищами потом податься, в Штаты или в Турцию.

Потом они позвонили в местную администрацию, потребовали деньги, машину к подъезду и самолет, почему-то в Испанию. И еще сказали, что они очень серьезные люди. И, наверное, в доказательство этого застрелили отцовского юриста Михаила Степановича, пожилого, безобидного человека.

Накурившись какой-то гадости, эти подонки решили развлечься и развернули дискуссию, кого же первую из трех женщин (в том числе и ее) «пустить на хор», и она поняла, что не хочет жить.

В этот момент и появились, как будто из воздуха, бойцы в камуфляже. Дальше все произошло нереально быстро. Ублюдков просто перестреляли, они даже не поняли, что же случилось. Один только главарь успел выхватить гранату, вырвать чеку, но оказавшийся возле Виктории высокий человек всадил тому две пули в грудь и ударом ноги выбил его в окно вместе с самим окном, а сам сбил ее с ног и упал сверху, заслоняя от осколков. Он, кстати, и оказался командиром группы, только был совсем не похож на того актера из Голливуда.

Потом она увидела его, сидящего у стены, голого по пояс и зашивающего рану на плече, как простую дырку на рукаве. Любопытная, как все дети, она подошла ближе и опустилась на корточки.

– Обезболивающее ввели? – строго, голосом настоящего референта спросила она.

– Лекарств мало, все отдали раненым, – ответил он, не поворачиваясь.

– Круто, совсем как Джон Рембо. Вам совсем не больно?

– Больно, – он повернул голову, и девочка увидела его потемневшие глаза и мокрое от пота лицо. – Конечно, больно.

– Вам надо в больницу.

– Мне завтра с утра надо быть за тысячу километров отсюда, сейчас такое творится.

– Что творится?

– Была страна, и нет страны, вот что творится.

– А папа говорит, что теперь будет лучше.

– Очевидно, папе виднее.

– Вам надо лететь на другой вызов?

– Типа того, мы сейчас как «скорая помощь».

– А как же рана, вам же больно?