Александр Шувалов - Переводчик

Неожиданно Волкова-старшего отозвали на родину. А в Союзе начались сплошные чудеса. Сначала его наградили, причем почему-то орденом боевого Красного Знамени, а потом быстро уволили из министерства. На этом чудеса не закончились. Вскоре после возвращения супруги Волковы тихо и без скандала разошлись, разменяли московскую квартиру и разъехались по малым родинам: в Питер – отец и в Ростов-на-Дону – мать. Сергея берега Дона или Невы в одинаковой степени не прельстили, он полюбил Москву, и уезжать из нее не захотел. Доучившись полгода в московской школе, он (не без совета отца) поступил в Институт стран Азии и Африки при МГУ на отделение китайского языка, всерьез полагая, что, окончив институт с отличием, он сможет остаться в столице.

Но не сложилось. В начале второго семестра Волков серьезно избил четырех пятикурсников-москвичей. Эти милые ребята сперва, как следует, напились, а потом решили продолжить банкет в институтской общаге. Будущие дипломированные востоковеды там еще изрядно добавили, и их потянуло на подвиги. Они вломились в комнату к какой-то первокурснице, и дело едва не закончилось гнусно, но, слава богу, у девчонки хватило ума громко и пронзительно завизжать. На ее счастье и на беду остальных участников этого действа, юный Волков в тот момент заглянул к девчонкам из своей группы по соседству, вернуть занятый ранее учебник языкознания Реформатского.

Услышав мат и крики о помощи из соседней комнаты, он не нашел ничего лучшего, как вломиться туда и всерьез разобраться с несостоявшимися насильниками. Ребятки оказались не хилыми, поэтому бить пришлось всерьез, хорошо еще, что Сергею хватило ума ограничиться боксом. Результатом схватки оказались несколько выбитых зубов, сломанные ребра и нос, с одной стороны, и сбитые до локтей кулаки – с другой.

Вот тут все и закрутилось. Избитые идиоты все как назло оказались не из рабоче-крестьянских семей, а один – так и вовсе из достаточно «высоковольтных». В результате проведенного дознания со всей очевидностью выяснилось, что первокурсник Волков был зверски пьян, мерзко приставал к однокурснице, а когда за девичью честь вступились четверо трезвых, как минеральная вода, студентов пятого курса, вышеупомянутый Волков пришел в ярость и всех их, беззащитных, зверски избил. Дело закрутилось и... вдруг застопорилось. Как известно, студентов на выпускном курсе много, а хороших мест, где можно приложить свои знания, мало, и соученики пострадавших (а вернее, их родители) этим не преминули воспользоваться.

В ходе повторного дознания выяснилось, что все-таки пятикурсники были пьяны и домогались. Едва не обесчещенная студентка, которая ранее указывала на Волкова, поменяла свои показания. Отыскались и другие свидетели. Оказалось, что Сергей – герой, а пострадавшие – вовсе даже наоборот.

Но и на этом дело не закончилось. Родители юных ублюдков подняли связи и задействовали административные ресурсы. Студентка в очередной раз безропотно поменяла показания, и, естественно, опять нашлись свидетели. Правда восторжествовала и оказалась весьма политкорректной: не было никакой пьянки, никто никого не домогался и никто никого, естественно, не спасал. Была тренировка по боксу, проводились спарринги, и молодые балбесы не рассчитали сил богатырских. И все успокоились. Справедливость восторжествовала.

Во время сессии она восторжествовала еще раз, и персонально для Волкова – он получил двойки по китайскому (который знал в разы лучше самих преподавателей), по языкознанию и по истории КПСС. Повторная сдача экзаменов дала аналогичные результаты, и Сергея без лишнего шума и пыли отчислили. А в мае призвали в армию.

И загремел он, конечно же, в спецназ. И не очень этому удивился. Дело в том, что, когда разбирательство только началось и Сергея все кому не лень признавали кругом виноватым, вдруг приехал отец. Сергей только-только собрался ему позвонить и поплакаться, как тот сам без всякого звонка заявился. Вел себя, как всегда, спокойно, без лишней суеты: куда-то сходил, с кем-то поговорил, а потом вдруг выдернул сына с занятий и пошел с ним гулять в Сокольники. Во время прогулки обрисовал ему ситуацию.

– Влип ты, конечно же, неслабо, и из института тебя точно попрут. То, что пугают уголовщиной, – не бери в голову. Скоро выпуск, и мажорам надо за хорошие места драться.

– А как же показания, свидетели?

– А свидетели еще десять раз показания поменяют в угоду справедливости... Ты мне вот что скажи. Ведь эта девчонка, за которую ты вступился, тебя тут же и предала. Не жалеешь, что полез?

– Нет.

– Молодца. Если бы ты уши закрыл и ушел по-тихому, то учился бы себе и дальше на «отлично» без всяких там «хорошо», но уважать бы себя точно перестал. А это, сын, главное в жизни. Либо ты сам себя уважаешь и тогда всегда и все в этой жизни преодолеешь, либо... Впрочем, ты уже все для себя выбрал, так что не жалей. Теперь по делу, с твоими данными служить тебе, судя по всему, в спецуре. Хреново, что война идет, как бы в Афган не влететь. И еще вот что: парень ты у меня не только здоровенный, но и весьма неглупый, поэтому подозреваю, что еще и нескольких месяцев не прослужишь, как начнут к тебе разные купцы, как когда-то ко мне, подкатываться, имей это в виду...

Сергей слушал все это, и в который уже раз удивлялся, до чего же непрост Волков-старший. Казалось бы, тихий, вежливый, слова дурного не молвит, а уж кулаками-то вообще махать не любитель. И тем не менее, никак не шел из памяти случай из давнего детства. Было тогда Сергею лет десять, гуляли они как-то всем семейством по Гонконгу, и черт их дернул зайти не в тот квартал (а в Гонконге это запросто). Не успели пройти и нескольких метров, как нарисовались несколько граждан весьма специфических повадок и неслабого вида и с ходу предложили сдать им на бессрочное хранение наличность, часы и мамино золото. Очень интересно тогда повел себя отец: ни слова не говоря, подошел к удальцам и окинул их незлым внимательным взглядом. Не ударил, хотя очень даже мог (много позже, когда Серега зачемпионствовал и начал на всех свысока поглядывать, папаша как-то заглянул в «Цзинь Лун» и неплохо постоял против сыночка пару раундов, да еще и уронил разок младшенького). Так вот, ухари те куда-то срочно заторопились и семейство грабить раздумали. Шавки беспородные боевого пса всегда чувствуют и прекрасно понимают, что связываться – себе дороже. Боевой-то пес не лает, не пугает понапрасну, он просто вцепится в горло, и, собственно, все.

Провожали Сергея в армию ребята с курса, и, естественно, отец приехал. Мама не смогла, у нее в Ростове наметился ренессанс в личной жизни, поэтому она телеграмму прислала. И позвонила, конечно же, сказала, что очень любит и чтоб берег себя. Что Сергей ей и пообещал.