Андрей Молчанов - Нити

— Неделя еще есть?

— Думаю — да. Хотя что там в голове у Главного…

— Ясно…

— Да никому ничего не ясно! Ты связь со страдальцем-то опальным имеешь?

— Ну, людишки рассказывают с каким настроением он встает и ложится… И с кем связь держит.

— Очень хорошо. Как созреет — звони сразу же. И вообще если какая поддержка моя потребуется…

— Спасибо, ты — верный друг.

По приезде в Москву, ознакомившись с накопившимися оперативными сводками, касающимися текущей работы отдела, Пакуро красным карандашом отчеркнул строки сообщений о миграции поступающих с Кавказа фальшивых долларов, чьи крупные партии фигурировали в обращении уже в четырнадцати российских регионах. География распространения фальшивок была широчайшей — от Питера до Хабаровска.

Образцы подделок, хранившихся у майора в сейфе, отличало завидное в своей качественности исполнение: гознаковская бумага высокой степени подготовки, пропитанная специальным составом, придающем ей кремовый оттенок, контрольная ниточка, продернутая в лист, водяной знак, нанесенный спецкраской, искусно подкрашенная цифра “ 100”, переливающаяся зеленью и фиолетом, и, наконец, следы клише, придающие цветной копии вид изделия, выполненного методом глубокой печати. Словом — залюбуешься!

Купюры, обработанные, вероятно, хитроумным магнитным составом, без осечек проходили контрольные банковские детекторы. При этом номера дензнаков не повторялись.

Источник фальшивок покуда выявлен не был, но территорию их изготовления установили: Дагестан. И сейчас майору предстояло связаться с коллегами из Махачкалы, дабы выяснить, как идет работа и сообщить, что обнаружен подступ к распространителю купюр в Москве.

Капитан Акимов, успешно разрабатывающий цепочку кавказских бандитов, недавно получил от них предложение масштабной закупки долларовой липы и — два образца, чей лабораторный анализ подтвердил их принадлежность к партиям, поступающим из Дагестана.

В кабинет вошел, а вернее, ворвался Борис — как всегда возбужденно и оптимистически готовый к любому действию, несомненно должному увенчаться победой.

— Поздравьте, я при пистолете, происки прокуратуры закончены! — доложил он.

— Ты о чем? — коротко обернулся на него Пакуро.

— Как? Я же в человека стрелял!

— А-а… Действия признаны правомерными?

— А как же! А против человека, наоборот, возбуждено уголовное дело. По факту нападения на сотрудника милиции при исполнении… Хотя, — легкомысленно отмахнулся, — там такой папа кавказский в папахе до небес, что наверняка все замнется… И ладно! Лично я местью не горю. Урок он получил, этот хмырь психованный, и запомнит его надолго. Кстати, как слетал?

— Да так… — досадливо качнул головой Пакуро. — Вон папка с данными на Мусу этого, посмотри. Много чего любопытного.

— Ага! — И Борис присел к столу, погрузившись в чтение. Перевернув последний лист, широко улыбнулся, заключив: — Оказывается, он — парень с биографией! Кстати, я по своим лубянским каналам на него тоже кое-что нарыл… Немного, но — весомо. Факт такой: мелькал он в коридорах чеченской госбезопасности.

— Я так и думал, — проронил Пакуро.

— Тогда — что же, интересно, он выкручивает, водя нас за нос, а? Диверсант этот…

— Да вот хочу с аналитиками поговорить, — отозвался Пакуро. — А потом и с ним — по душам…

— Готов принять участие! — бодро заявил Борис. — Самое непосредственное и жесткое. Теперь. Чего местные про Советника говорят?

— Да то же, что и мы… Политический козырек. А на крайний случай — просто мешок с деньгами… Все наверху решится, он не у случайного сброда обретается, там минимум десантный полк нужен, чтобы его вырвать грубой силой. А полк не пошлешь, навоевались. Кстати, что тут новенького по похищениям народа в Ичкерию эту неладную?

— Парня одного свинтили, — доложил Борис. — Сынка крупного промышленного деятеля. Командующего добычей никеля. Ехал на “Порше” с подругой, вдруг наперерез “Жигули”… Ну, похитили. Вчера звонили маме с папой: гоните три, кажется, миллиона баксов. Откуда звонили, установлено: из автомашины вневедомственной охраны трубопровода.

— Какого?

— Естественно, чеченского. И парень уже действительно в горах, косвенно подтвердилось. Вот устроился, да? Ехал в сторону Кремля, а прибыл к горным вершинам.

— И в какой стадии дело?

— В плохой. Папа с мамой своими силами решили разобраться, нам не доверяют. А их, кстати, тоже во Владикавказ выдергивают на переговоры… Так что дело есть, а сочувствующих… Впрочем, не наш отдел ведет, соседи… Теперь о хороших новостях. Генерал мне вчера твердо жилье пообещал. Очень хочется верить. Очень!

Борис жил за городом, ютясь с женой и тремя детьми в однокомнатной квартирке.

— Мне тоже, — сочувственно вздохнул Пакуро.

— Что еще? — призадумался Борис. — Два дела по текучке закрыты, вчера из Дагестана звонили по фальшивым баксам, вышли ребята на администратора и на одного из курьеров. Представляешь — обе — дамы! Причем — респектабельные. А у одной — удостоверение ФСБ! То ли липа, то ли — нет, разбираются. Потолок ей вчера просверлили, поставили аппаратуру, фиксируют преступный быт. А курьер завтра вылетает в Питер, сопроводят. Вот, пожалуй, и все новости наших серых героических будней. Да! Чувствую, опять с Акимовым пересечься придется, читал шифровки? Во, как все запутано! А ведь кто знал, что наши бандюги в его мероприятиях фигурируют?..

— Мир тесен, как фибровый чемодан, — пожал плечами Пакуро. — А мирок преступный — тем паче. Тебе ли мне объяснять? Но баксы, замечу, мазурики клепают отменные. Имитируя все циклы заводской технологии.

— Вот какими деньгами за всяких Советников надо расплачиваться, — вдумчиво молвил Борис.

— Чтобы потом эти деньги к нам снова на голову свалились? — возразил Пакуро. — Нет… Уж лучше с МВФ по их процентам-удавкам… Ладно, хорош трепаться. Пошли на консультацию к теоретикам?

— Насчет провокатора? Непременно! Ух, я его… — И Боря воздел к потолку крепкий кулак.

— Погоди… Вдруг, у парня наилучшие намерения? — высказал сомнение осторожный Пакуро.

— Те самые, которыми дорога в ад устлана? — покосился на него Борис. — Вот тут — да, верю!

После совещания с аналитиками, на котором присутствовал один из опытнейших ветеранов контрразведки, и дотошного изучения имеющихся материалов, диагноз “провокатор” все-таки был заменен определением “авантюрист”.

— Мне думается, дело обстояло так, — предположил контрразведчик. — После войны парень повис в воздухе, амбиции ему покоя не давали, и отправился он в то учреждение, где, по его разумению, лежат ключи от власти, к которой он всегда стремился. Отправился в госбезопасность. В тайную власть. К власти явной пути ему были заказаны. Власть явная — это карьера, годы труда… Или же — приближенность к лидирующему клану. На худой конец — деньги, на которые покупается должность. Нет этого — живи среди плебеев. А власть тайная многообразна. И пусть ты в ней — шестеренка, однако если твое тщеславие определенными привилегиями удовлетворено, значит, пребываешь в ладу со своей гордыней. Далее. Дилетант в спецслужбах стоит на воротах, что ему, возможно, и было предложено. Специалист должен пройти обучение. Вот он себе и выкрутил имеющуюся вакансию курсанта. Отучился в Пакистане, вернулся назад, однако — что это за учеба? Общие навыки, необходимые для мелкой агентуры с основным боевым предназначением. То есть, иди воюй в поле… А он рассчитывал на другое — на беловоротничковый статус. А когда уяснил, что с данными позициями — туго, решился на самостоятельный финт. То бишь, явился в РУБОП с конъюнктурным предложением. Основу общения в спецслужбах он понял: это — конкретика, детали. Чем вас и подзавлек.