Эльмира Нетесова - Женская месть

— А что она признает? — насторожился Захар.

— Лада учится заочно. Теперь ей два года осталось. Будет финансистом. Девка серьезная. Но уж очень недоверчивая, скованная. О себе не любит говорить. Только то и знаю, что замужем она не была, своей семьи нет. Есть родители, но где живут, не сказала. Знаю, что девка не курит и не пьет. На работе возле нее не ошиваются хахали всех мастей. Она умеет отшивать, — рассказывал Илья.

— Как тебе удалось закадрить бабу?

— Продукты привезли. А грузчиков не было. Вот мы втроем из охраны помочь решили. Носили ящики, коробки, банки, пачки. Лада показывала куда ложить и ставить. Потом каждому по сотне дала. Я не взял и попросил взамен уделить мне время вечером. Она долго отказывалась. Занятой сказалась. А потом, вместо кабака, знаешь, куда меня уволокла? Не поверишь, уссышься со смеху.

— Небось в подворотню?

— Если бы! На каток пойти уломала. А я на коньках стоять не умею. Она взялась научить. Сам не знаю, чего поперся. Вспомнить совестно. Она по льду порхает, а у меня, как у беременного, ноги разъезжаются. Раскорячился, что корова на льду, и ни шагу, так и стою на четвереньках. Лада меня за руки взяла, потащила за собой, заставила разогнуться, сама хохочет, уговаривает быть смелее. А я, ну, как назло, весь каток своей задницей проверил. Падал на каждом шагу. Она поднимала и дальше тащила. Поверишь, через час научился на ногах стоять. Уже не висел на руках девки тряпкой. С катка на своих ногах ушел. А мослы потом целую неделю болели. Уговаривала она меня пойти еще раз на каток, но я не уломался. Отказался вглухую, сказал, что эта развлекашка не для меня. Тогда она предложила покататься на трамвае. Я, как дурак за нею поперся. Где-то с час мотались. А потом моя Лада домой заспешила. К занятиям приспичило подготовиться. Меня такое зло взяло, как мальчишку за нос водила и упорхнула.

— Ты б хоть у хозяйки о ней узнал, расспросил бы о девке. Стоит ли она твоих усилий, а может, вовсе ни к чему с ней встречаться, — встрял сапожник.

— Там такая баба дышит, она одна за всю Одессу любого уделает. Возник я к ней. Так культурно, вежливо поздоровался, представился, вякнул, что привело к ней. Она, как отворила шайку, такой шухер подняла, будто я спросил ее, когда она девственность потеряла эта старая карга. Я ей шоколад совал, успокаивал, уговаривал, все по барабану. Базлала, как судовая сирена. Чего только не услышал в свой адрес. Я и кобель, и ловелас, козел и хорек, отморозок и штопаный гондон, короче, будь она мужиком, мурло ей пошлифовал бы! А эта судовая корма из окна мне вслед звенела такое, что прохожие со смеху уссывались. Эта бандерша обещала яйцы голыми руками вырвать, а голову в задницу воткнуть, чтоб мозги согрелись. Во, стерва! — ругался Илья вспомнив.

— Лада на меня обиделась за тот приход. Сказала, что ей хозяйка душу вымотала. До ночи ругала и предупредила, что выгонит любую, если еще какой-нибудь хорек на пороге появится.

— А другое жилье разве нельзя сыскать?

— Не знаю. Лада говорит, что у других дороже. Здесь они с троих платят. Одной снимать комнату накладно. Здесь и на работу недалеко и условия хорошие, с хозяйкой как-то свыклись. Потому, менять квартиру не хочет. А и мне предложить нечего. Прежде чем на что-то решиться, определиться нужно самому, узнать, что за девка.

— Не торопись, не спеши в хомут. Успеешь, — уговаривал Захар.

— Я бы подождал. Но в охране у нас холостяков хватает, и на Ладу заглядываются. Сам вижу, даже крутари ей улыбаются, шутки всякие отпускают. Она отмалчивается покуда. Может, присматривается, кто ее знает. Но с иными уже стычки случались из-за нее. Двоих отшил. Сказал, чтоб не зависали, дескать, моя она…

— Поспешил ты, Илюшка! Был шанс понаблюдать. Не стоит раньше времени подставлять лоб за бабу, — посетовал Захар.

— Ей итак каждый день приходится себя защищать. Сам знаешь, в охране одни мужики. Женщин единицы, да и те, все кроме Лады семейные.

— И тебе она неведомо на сколько нужна. Поиграешь с неделю и все на том!

— Не знаю, Захарий, кажется, я к ней привыкать стал. Она не такая как другие. И девчонки, с какими живет, приличные «телки». Не охотятся в кабаках на мужиков. Не возникают на дискотеке. Все вкалывают, по городу не тусуются ни с кем.

— Смотри сам. Ты в бабах не новичок. Мне тебе в этом не подсказывать. Разберешься. К тому же теперь не наше время. Девки не спешат, как раньше, узакониться. Все хотят поначалу в гражданском браке притереться, а уж потом, года через три, о семье говорят. Боятся ошибиться и с детьми не спешат. Друг дружку изучают. Так что никто ничего не теряет. Не подошли — не горюют, жопа об жопу и дружба врозь. И никаких тебе переживаний, упреков. Вон ко мне с неделю назад малец приходил, я ему кроссовки клеил. Так вот он восьмую семью завел. Нет, он не кобель и не подлец. Натуральный человек!

— Сколько же лет ему? — изумился Илья.

— Скоро тридцать! Ну, а чего губы отвесил? Что поделаешь, коль с бабами не повезло? Одна деньги тырила у него на всякие побрякушки. Другая пиво ведрами жрала. Третья на аппаратах играла, продувала зарплаты, свою и его. Еще одна сучкой оказалась, застал на горячем. Вот так за каждой свой хвост тянулся. Он не мучился. Ни одну не бил. Выбрасывал из дома и все на том. Теперь новую ищет. Уж на каких не нарывался, даже венерическую зацепил. В общем, полный букет говна и ни одной нормальной. Я б на его месте родной хрен давно бы завязал на морской узел, а на баб и не оглядывался. Он же еще верит, что серед этих дряней его сокровище затерялось. Ну не отморозок после всего? Натуральный козел! — качал головою Захарий.

— Мечтатель! А может, он прав! Бабы все разные! — заметил Илья.

— Ага! Но каждая со своим дерьмом. Вон его баба с полгода на получку потрошила. И ни копейки не вернула.

— Так он с нею спал. О какой сдаче говорить? Все справедливо! Баба знала себе цену! — рассмеялся Илья. Захарий досадливо сплюнул в угол, хотел выругаться, но в это время в дом вошла Анна, принесла ужин. Поставила на стол тарелки:

— Ешьте пока горячее…

— Толян дома? — спросил ее Илья.

— В гараже с машиной возится. За нею завтра спозаранок приедут, надо успеть. Кто знает, когда ее закончит. На ужин не дозвалась, — вздохнула женщина и тихо присела в уголке.

— Как жизнь клеится, Аннушка? Ладится ли у вас с Толиком? — спросил Илья.

— Все нормально. Человек он хороший, спокойный, только одна беда, работает много. Себя не бережет. Я его в доме почти не вижу. Разве что в постели, далеко за полночь. А утром, едва рассвело, его уже нет, уже под машиной. Хоть туда спать переходи, — хихикнула баба.

— Наверно, зарабатывает кучеряво?

— Не жалуюсь. Нынче из нужды вырвались. Но ведь себя жалеть надо, совсем измордовался.