Леонид Влодавец - Вист втемную

— Командир, — вмешался в разговор «мамонт», которого Ляпунов назвал Антоном. — Нам, я извиняюсь, надо в подземный гараж, так? А въезд в него где?

— С той стороны, — Ляпунов махнул рукой вдоль забора. — Но там стальные ворота и ровная площадочка. Если БМП проскочит, может, конечно, выдавить. Но ей туда лучше не лезть. Сожгут, как в Грозном.

Через мегафон донесся завершающий аккорд разговора между Седым и Птицеловом:

— Все, Седой. Больше торговаться не буду. Пять минут на раздумье. Не додумаешься — хана.

Почти сразу же после этого из рации Ляпунова прохрюкало:

— Сермяга, отзовись!

— Слушаю вас, Король.

— Это я тебя слушаю! Чего не докладываешь?

— Облом, вот и не докладываю.

— Ясно. Делаем по второй раскладке. Как понял?

— Понял хорошо, раскладка два.

— До связи.

Сергей сунул рацию в нагрудный карман маскировочной куртки и сказал:

— Мила и Юра — назад по старой тропиночке. Быстро-быстро! Вам работы не будет, а вы мне со своим средним образованием — на хрен тут не нужны. Тем более без масккостюмов. Быстро на КНП к Птицыну!

Это он очень зло и строго сказал, так что ни Юрке, ни Милке возражать не захотелось. Юрка, пригнувшись, побежал по топтаной стежке, Милка — следом. Постепенно они удалялись в глубь леса, росшего на склоне холма, а затем выбрались из-за деревьев на ближнюю к лесу стройплощадку, обнесенную бетонным забором. Миновав какую-то небольшую кирпичную построечку — что-то типа трансформаторной будки, — они подбежали к довольно крупному дому из красного кирпича, достроенному только до второго этажа. Отсюда до особняка с башенкой, где засел Птицын, по прямой оставалось метров пятьдесят, с учетом необходимости петлять по тропинке — полтораста.

Но тут пыхтевшая за спиной Милка неожиданно остановилась и сказала:

— Слышь, Юрик, не убегай! Мне тут за нуждишкой надо задержаться. Маленькой. Покарауль, а?

Таран остановился, взял автомат на изготовку, а Милка вошла в темноту недостроенного дома. Конечно, Юрка сперва подумал, будто экс-«Зена» вполне могла бы добежать до КНП и там пописать в свое удовольствие под охраной десятка мужиков, но потом сообразил, что именно это количество ее и смущает. А Юрка — свой человек, почти что младший братишка.

Между тем пять минут на размышление, отведенные Птицыным Седому, уже истекли… Пах! Пш-ш-ш! Над особняком с башенкой, прочертив темное небо багровой дугой и озарив снег этаким кровавым светом, взлетела красная ракета. А затем, оттуда, где пряталась БМП-2, звонко грохнуло: бу-бух! А потом еще несколько раз: бубух-бубух-бубух-бубух! И на втором этаже сгоревшего дома Дяди Вовы одна за другой замерцали оранжевые вспышки, грохнули разрывы, замяукали осколки… Юрка вообще-то выполнял упражнение из этой пушки, но мишень там была намного дальше. Он и не предполагал как-то, что тридцатимиллиметровка способна такого грохоту наделать! Тем более вовсе не догадывался, что после этой очереди из пяти снарядов большущий кусок стены с оконными проемами второго и третьего этажей завалится вниз. Ш-ш-ух! — аж земля дрогнула, а потом еще кирпичи немного погрюкали, осыпаясь вниз.

А потом со всех сторон по руинам начали вперестук молотить автоматы и пулеметы. Трассеры перекрещивались в воздухе, рикошетили от стен, выписывали в воздухе какие-то дикие канделябры…

Таран и не знал, что в это время Птицын с налившимся кровью лицом орет в рацию, обращаясь к командиру БМП:

— Ты что наделал, петух траханый?! Я тебе яйца оторву, понял?

— Не понял… — прохрипели из эфира.

— Ты въезд в подземный гараж завалил, падла! Его теперь отбойными молотками надо расколупывать! А потом бульдозером разгребать! Ну, мудак, ну, мудак!

— Я растащу, Генрих Михалыч…

— Растащишь ты его, япона мать, на этой коробчонке! Не дергайся, стой на месте и больше не пуляй. Жди, пока зачистим…

Некоторое время Таран не обращал внимания на то, что Милка задерживается. Во-первых, загляделся на то, какой фейерверк «мамонты» устроили, во-вторых, с чувством легкой жути подумывал о том, что эту пальбу небось километров за десять отсюда слышно, а то и больше. На месте ментов он бы все-таки поинтересовался, с чего это граждане военные проводят боевые стрельбы в неположенном месте. Ну а касательно долгого отсутствия Милки, так мало ли что… Может, решила и большую нужду заодно справить. В конце концов, он понимал, что бабе и на малую нужду больше времени требуется, если на ней штаны и куча всякого снаряжения.

Лишь минут через десять, когда интенсивность пальбы стала стихать, Таран подумал, что пора бы Милке вылезать.

— Але! — крикнул он в проем двери. — Ты там примерзла, что ли?

Никто не отозвался. Юрка почуял легкий озноб: хрен его знает, может, он проворонил и кто-нибудь из людей Седого сюда подобрался? Может, прищучил Милку, а теперь засел где-нибудь с кинжалом, чтоб и Тарана зарезать?!

— Мила! — позвал он еще раз, погромче. Как раз в этот момент был маленький, десятисекундный перерывчик в стрельбе, и Таран сумел расслышать далекое и приглушенное:

— Я здесь, Юра! Выручи!

С автоматом на изготовку Таран осторожно вошел в недостроенный дом. Непосредственно за дверным проемом оказалось довольно просторное помещение, то ли холл, то ли прихожая, в котором смутно просматривались очертания широкой лестницы, ведущей на второй этаж. Под ногами был шероховатый бетонный пол, поверх которого, наверно, собирались укладывать либо паркет, либо какие-нибудь шлифованные плиты.

— Ты где? Отзовись! — прокричал Юрка.

— Внизу я! — откликнулась Милка. — Там справа узкая лестница есть…

Таран направился в указанную сторону, держа перед собой автомат и используя его, как слепец тросточку, ибо здесь, в стороне от дверного проема, вообще ни хрена рассмотреть не удавалось. Именно глушаком, навинченным на ствол автомата, он и наткнулся на временную деревянную обрешетку, сооруженную вокруг небольшой ниши. Там, в этой нише, и обнаружилась лестница, ведущая в подземный этаж. У лестницы этой имелись перильца, держась за которые Юрка смог благополучно спуститься вниз. Около нижней ступеньки нога его неожиданно подцепила какой-то нетяжелый цилиндрический предмет. Сперва Таран хотел было просто отшвырнуть его носком ботинка, но вовремя одумался и решил сперва рукой пощупать. Оказалось, что это маленький фонарик. Нажал на кнопку — лампочка зажглась. Жить стало чуточку легче. Юрка повертел фонарем из стороны в сторону, осветил неоштукатуренные кирпичные стены, бетонные столбы, плиты пола и потолка, но не увидел ничего похожего на Милку.

— Где ты, е-мое?! — скорее удивленно, чем сердито, проворчал Таран.

— Под лестницей… Да шевелись ты быстрее!