Леонид Влодавец - Вист втемную

— Ты, Швырь, что, лишнюю пробку понюхал? — Лупандя отошел на шаг от стола, и, не вынимая руки из бокового карман куртки, сдвинул флажок предохранителя на «ПМ». — За слова отвечают, братуха! И конкретно отвечают!

— А я отвечу! Без проблем! — Швырь видел за собой поддержку могучего Купороса, а на карман Лупанди не сильно обращал внимание. — Ты, блин, нам с Купоросом мозги пудришь: поделим на шесть и три доли тут оставим. Дескать, братки сюда придут и свое поимеют. А вот хрена с два! Мы с тобой, Купорос, как два осла, возьмем треть на двоих и будем кипятком писать от счастья, а Лупандя потом сюда вернется и три лишние доли себе захавает! Усек механику?!

— Ну, ты пидо-ор! — аж задохнулся от ярости Лупандя и выдернул из кармана пистолет. Но Купорос отреагировал мгновенно: носком ботинка врезал Лупанде в пах, а потом шибанул его справа кулаком по роже. Тот полетел на пол, выронив пистолет, но у него был очень старый «ПМ» с разболтанным, очень легким спуском. Шарах! — выстрел грохнул уже тогда, когда оружие вылетало из руки Лупанди, и он ни в кого не целился. Но пуля, как известно, дура. Когда тщательно наводишь оружие — не попадаешь, а когда случайно нажимаешь — вот он, трупик-с!

Досталось Швырю. Должно быть, бог за жадность наказал и за излишнюю подозрительность. Пуля впиявилась ему куда-то в середину груди и пошла налево, к сердцу. У него округлились глаза, открылся рот, будто от сильного удивления, подогнулись колени, и Швырь, выдохнув что-то неразборчивое, повалился животом на стол, свалив с него и бутылки, и кейс с баксами, а затем безжизненно скатился на пол за спиной у Купороса.

Впрочем, у Купороса не было времени на рыдания и переживания по поводу Швыря, потому что он видел, что Лупандя хоть и свалился на пол, но не вырубился и тянется к пистолету, который был не так уж далеко от него. Купорос пинком отшвырнул оружие подальше и, прыжком оседлав Лупандю, левой рукой сдавил горло, а правой стал гвоздить братка по роже — так, будто хотел ему черепушку расплющить. Единственное, что спасло Лупандю от этой невеселой перспективы, так это левая рука, которую он выставил перед лицом локтем вперед. Смертоубийственные удары Купороса, в которых ярости было значительно больше, чем трезвого расчета, попадали в основном в локоть и лишь вскользь заезжали Лупанде по лбу или по ушам. Впрочем, за пару-тройку секунд этого мордобоя Купорос успел расквасить Лупанде нос, рассечь губу и зуб вышибить. Кроме того, левой рукой громила почти раздавил ему кадык, и Лупандя отчетливо понимал, что ему осталось недолго… Однако в этот самый момент правая рука Лупанди, которая безуспешно пыталась отодрать от горла лапу Купороса, случайно нашарила в темноте выкидуху, добытую Тараном еще на квартире у Лизки. Выкидуху Юрка забыл на столе, во время ужина, когда этим стильным ножичком сало резали и консервы открывали. Нож свалился со стола вместе с другими вещами, когда Швырь грохнулся.

Комнату освещал лишь аккумуляторный фонарь, который Лупандя пристроил на вбитый в стену гвоздь, и его луч был направлен не в тот угол, где шла драка, а в сторону двери. Поэтому в полутьме Купорос, упоенный превосходством, не смог углядеть, как Лупандина рука ухватила выкидуху. А уже в следующее мгновение задыхающийся Лупандя, собрав последние силенки, всадил закаленное лезвие в левый бок Купороса. Промеж ребер и по самую рукоять!

— И-ы! — Купорос вскрикнул и дернулся от острой боли, сразу же ослабив хватку. А Лупандя, выдернув лезвие, пырнул его еще раз и, рывком сбросив с себя противника, сам в свою очередь насел на него. После этого Лупандя с дикими троглодитскими выкриками стал с размаху всаживать нож в уже потерявшего сознание врага. Куда попало: в грудь, в живот, в лицо!

Но в тот момент, когда звериное ликование Лупанди достигло апогея и, казалось бы, ничто не мешало ему заполучить весь огромный куш, откуда-то снизу, из-под пола, грохнул еще один выстрел.

— Е-мое-о! — взревел Лупандя, подскакивая вверх, словно в машине на ухабе… И тут же повалился замертво.

Танька и Галька вернулись из похода в сортир буквально за несколько секунд до того, как Лупандя выхватил пистолет. То есть первый, шальной выстрел, который закончил бандитскую карьеру Швыря, прогремел как раз тогда, когда обе бабы собрались было войти в комнату.

— Ой, мама! — испуганно взвизгнула Танька, но Галька мигом зажала ей рот и жарко забормотала, обдавая перегаром:

— Чего орешь, дура? Пускай друг дружку шмаляют! Нам работы меньше!

Но через секунду испуганно завизжала и она, потому что из темного угла сеней, где громоздилась куча деревянного хлама, мимо которой бабы уже не один раз спокойно проходили, внезапно послышался грохот и треск, а потом оттуда с малоразборчивым криком «р-ря-а!» (не то русское «ур-ря!», не то японское «ки-я!») выпрыгнуло некое крупное существо неясных очертаний — не то омоновец с автоматом, не то вообще черт с рогами.

Хотя Таран команды «ложись!» не отдавал, Танька и Галька дружно плюхнулись на пол, причем не рядом, а одна на другую. Да так подгадали, что завалили собой дверь в комнату. Она открывалась в сени, и, чтоб ее открыть, надо было прежде отодвинуть с дороги объемистую задницу Гальки, а заодно и Таньку, потому что и ее попа была выше уровня порожка.

— Встать! — заорал Юрка, но бабы только визжали и подниматься на ноги не хотели. Таран, закинув автомат за спину, попытался ухватиться за верхнюю бабу, то есть за Гальку, чтобы оттащить ее от двери, и та заорала благим матом:

— Ой, мама-а! Помогите, насилую-у-ут!

Да так громко, что Таран обескураженно отскочил. Он и не ожидал, что его примут за полового разбойника.

— На хрен вы мне нужны! — завопил он скорее оскорбленным, чем угрожающим тоном. — Брысь отсюда, кошелки траханные!

И вновь наставил на баб автомат. Галька первая поняла, что надо драпать, сползла со своей более мелкой подруги и раком попятилась к выходу на крыльцо. Танька, освобожденная от этой туши, аж подпрыгнула и бегом выскочила во двор, легко перепрыгнув через Гальку, а затем и та, несмотря на избыточный вес, прытко приняла вертикальное положение и с неимоверной скоростью — вы когда-нибудь видели скаковую слониху?! — вынеслась из сеней на двор. Таран был бы несказанно изумлен, если б увидел, как эта тетенька, не сбавляя скорости, прошмыгивает через щель между створками ворот, которая, по визуальной прикидке, даже для Таньки была несколько тесновата на уровне бедер. Но Юрка это забавное зрелище пропустил, ему не до того было.

Как раз в этот момент в комнате грохнул второй выстрел, и Таран с автоматом на изготовку вломился в комнату, держа палец на спусковом крючке, в полной готовности мочить всех подряд, хотя и знал, что в магазине всего восемь патронов.