Леонид Влодавец - Вист втемную

Тарану захотелось срочно слазить в подпол, располагавшийся под бельевой, и посмотреть, что там имеется. Впрочем, Лизка там уже была, знает…

— Лиз, ты говорила, что эта дрянь, которой Дуська всех напоила, была вместе с нашим багажом в подполе?

— Вроде бы да. Там у ней самогонный аппарат стоял, а на полочке — две одинаковые банки из темного стекла. Такие, типа аптекарских, со стеклянными пробками. А в них чего-то насыпано. Порошок какой-то. Но я не открывала, побоялась, что нюхну случайно и тоже закайфую… Может, это какой-нибудь кокаин новый?

— Правильно, — одобрил Таран, хотя был четко убежден, что порошок вряд ли был кокаином.

В предбаннике душевой все было по-прежнему. Галька действительно стояла все в той же позе, вытянув руки вверх, и, похоже, ни чуточки не устала. Полина и Танька сидели на прежних местах.

— Ладно, — сказал Таран, — по-моему, нам здесь больше нечего делать. Так что командуй им, чтоб вставали, брали вещи и грузились в машину. А я сбегаю, прихвачу эти банки. Мы их умным людям отвезем, может, они разберутся, что это за дрянь…

Юрка побежал в бельевую, открыл люк, спустился по деревянной лесенке в подпол. Да, он был прав: все, что там находилось, никак не подходило под понятие «лаборатория». Самогонный аппарат был самый примитивный, к тому же явно давно заброшен. Наверно, его сооружали в давние, почти легендарные времена горбачевской «антиалкогольной кампании», когда Таран еще пешком под стол ходил. У его отца тоже имелся подобный агрегат, который он прятал в кухне. Правда, поменьше, потому что папаша соорудил его исключительно для семейных нужд. А здешний, судя по всему, предназначался для коммерческого производства.

Полочку с двумя химическими банками из коричневого стекла, которые были закрыты притертыми стеклянными пробками, Юрка разыскал довольно быстро. Однако, кроме них, ему на глаза попался наглухо запаянный двойной полиэтиленовый мешочек, в котором просматривались некие желтоватые гранулы размером примерно с крупные подсолнечные семечки, но по фактуре напоминавшие кукурузные палочки. На мешке Таран увидел цифры «331», написанные от руки красным фломастером.

Забрав в охапку и банки, и мешочек, Юрка вылез из подпола, закрыл крышку люка и вышел в коридор. Как оказалось, пока он лазил, Лизка уже вывела остальных баб во двор, заставила погрузить вещи и посадила в машину.

— Ничего не забыли? — спросил Таран, подойдя к «Ниве» и открыв заднюю дверцу, чтобы запихать мешочек и банки в клетчатую «челноковскую сумку», где было еще достаточно места.

— Нет. Даже куртку твою принесли, — доложила Лизка, уже восседавшая на правом переднем сиденье в обнимку с корзинкой, где отдыхала от ратных подвигов кошка Муська.

Таран надел куртку, уселся на водительское место и оглянулся. Ему не очень приятно было ощущать за спиной Гальку и Таньку, даже в таком вроде бы безопасном состоянии. Нет, Таран вполне доверял тому, что продемонстрировала Лизка, но ведь действие этого препарата не вечно. А вдруг через полчаса или через час эти стервы перестанут быть послушными?

— Ты у них карманы проверила?

— Конечно, — доложила Лизка с удовольствием, — только там уже ничего не было. Их еще Дуська обшмонала начисто.

— Понятно… Слушай, а как ты узнала насчет того, что они стали такими… очень послушными?

Лизка хотела ответить, но Таран уже подкатил к воротам и трижды погудел. Поэтому разговор продолжился только после того, как дед-сторож открыл ворота и выпустил «Ниву» за забор.

— Ну, когда ты уехал, я сперва выбежала во двор. Смотрю: машин нет, все тихо. Потом вернулась и вижу, что Полина глаза открыла. Но не так, как обычно, а как-то странно, понимаешь? Типа того, что смотрит, а ничего не видит. И почти не моргает. Я даже думала, будто она уже померла или помирает. Испугалась, конечно… Ну и сказала с перепугу: «Встань!» А она взяла и встала как столб. Спрашиваю: «Ты ходить можешь?» Отвечает: «Могу». Говорю ей тогда: «Иди вперед!», а она и пошла. Как робот, понимаешь? Будто ни крови, ни трупа, ни зеркала разбитого не видит. Вышла из комнаты, перешла коридор и стала упираться в стену. То есть она эту самую команду «иди вперед!» выполняла, даже не соображая, что стену проломить не сможет!

— Да-а… — озадаченно произнес Таран. — А дальше что?

— А дальше я ей сказала: «Иди назад!» Так она знаешь, что вытворила? Пошла спиной вперед, не оборачиваясь! Дошла не только до двери в саму душевую, но и дальше, до самой стены с окошком дошла. Спиной вперед! И хоть бы раз оступилась! Уперлась задницей в стену и опять стала толкаться, будто проломить ее хотела…

— А потом и Галька с Танькой очнулись?

— Ага. Почти одновременно. И я сразу поняла, что с ними то же самое, по глазам. Я, конечно, проверила, приказала им пару раз встать-сесть — выполнили! Потом спросила: «Где наши вещи?» Они отвечают хором, как те кочегары: «Не знаю!» И больше ничего…

Таран вывернул с развилки налево, в сторону шоссе, по которому гонялся за Вязигой. А Лизка продолжала рассказывать:

— В общем, я поняла, что от них толку не добьешься. Пошла сама искать, добралась до этой бельевой… Видел, как там было?

— Видел… — поежился Таран, припомнив. — Не стошнило?

— Не-а, — мотнула головой Лизка, — но противно, конечно… Вышла оттуда, пошла в другую сторону, добралась до кочегарки. А там эти кочегары сидят как чурки, и тоже такие же, как бабы. Я сразу сообразила, что надо делать. Сначала они этого Ляха по моей команде отнесли и в топку кинули — там, правда, и огня-то не было, весь уголь прогорел. Потом пошли за этой жирной. Ее я им велела прямо со стулом нести. Ну а когда они ее забирали, то сдвинули клеенку, и стало видно, что в полу люк есть. Потом я девок заставила все осколки зеркала собрать, взять тряпки из грязного белья и кровь затереть повсюду. Ну а когда они в бельевой все прибрали, залезла в подвал. Самой было трудно доставать — Гальку заставила. В общем, когда ты приехал, уже все чисто было…

— Да, — порадовался Таран, — сообразительная ты до ужаса. Хотя и маленькая. А вот хлебнула бы из той бутылки — и была бы сейчас, как они.

— Я эту водяру поганую никогда пить не буду! — клятвенно заявила Лизка. — Отец и мать из-за нее сдохли. А теперь вон еще чего придумали — людей в роботов превращать… Интересно, а они теперь навсегда такими останутся?

— Не знаю, — покачал головой Таран, выруливая на асфальт и сворачивая налево. — Мне сейчас главное, чтоб они не очухались раньше времени, а то проблем много будет.

— Может, их просто высадить? — предложила Лизка. — Полину оставить, а их — на фиг. Приказать им, чтоб пешком до города шли…

— Нет, это не годится, — возразил Юрка. — Лучше будет, если мы их прямо до места довезем. Всех троих. Потому что тем, кому мы их отвезем, очень полезно будет знать, что они чуяли, когда эту дрянь употребляли, и как она вообще действует. Чтоб потом, если что, можно было других от этой заразы вылечить. Потому что одна Полина — если ее изучать возьмутся, конечно! — будет только свои ощущения пересказывать. А если трое — то уже появится возможность сравнивать и выяснять, что общего у всех троих ощущалось… Понятно? Опять же интересно сравнить, наверно, какой у них отходняк будет от этой заразы. Ну, и всякое-прочее…