Михаил Нестеров - Месть и закон

Как бы то ни было, Василий имел распоряжение прокурора действовать согласно обстановке. Волков наставлял подчиненного: «Подыгрывай, соглашайся – но не давай повода заподозрить, что ты „стучишь“ мне». Василий тогда пошутил: «Двойная игра?»

Хотя по всем правилам она была тройная.

Сейчас представился именно такой случай. Нетрудно отложить разговор под каким-либо предлогом, чтобы на всякий случай повидаться с Волковым, однако рискованно.

Так что там о документах? Маргелов попросил собеседника все же предъявить хотя бы один и заодно осведомился о цели визита.

Олег оставил первую просьбу без внимания и сразу приступил к делу.

– Василий Дмитриевич, я пришел к вам по делу Валентины Ширяевой.

Всем своим видом Маргелов показал, что откровения собеседника таковыми для него не являются.

Он кивнул головой: «Слушаю вас», решив, что требовать удостоверение не стоит, все и так ясно: повторный разговор по душам. Самое время следователю прикинуться «ручником», боязливо покоситься на дверь, набросить на лицо полюбившееся вдруг выражение наблудившего кота.

Что же касается лица собеседника, оно сейчас показалось Маргелову неприятным – минуту назад оно было просто малосимпатичным.

– Начну с того, – продолжил Шустов, получив разрешение закурить, – что я знаю, кто убил Валентину Ширяеву.

«Гнилые заезды, – скривился следователь, – это мы уже проходили». И вслух сказал:

– Если мне не изменяет память, на эту тему мы говорили с вашим коллегой. К сожалению, не могу вспомнить его имя-отчество. – Маргелов многозначительно приподнял бровь, отчего его лицо приобрело коварное выражение.

Но дальше он уже с удивлением выслушивал от гостя все новые и новые подробности, о которых даже не догадывался.

– Также я знаю, кто убил девочку, соседку Валентины. Эти же люди разобрались с Ширяевой, повесив ее в ванной комнате. В этом деле, насчитывающем пять трупов, не хватает еще одной жертвы – я говорю о вас, Василий Дмитриевич. Вас предупредили своеобразно, расправившись с Валентиной.

Маргелов промолчал, упрямо сжав губы, а гость докончил:

– Преступления совершили не люди Курлычкина, как вы думаете. Да, по его заказу, но и то не все.

Например, он не заказывал убийство своего помощника и того человека, который его устранил. Поэтому я и сказал о пяти трупах.

Провокацией тут не пахло. Нахмурившись, Маргелов думал. Олег не торопил его, прикурив очередную сигарету, смотрел в окно.

– Послушайте... Кстати, как мне вас называть?

– Олегом, – отозвался Шустов.

– Так вот, Олег, я не пойму, зачем вы мне это рассказываете? Вашему коллеге я подробно объяснил, что действовал, если хотите, по-человечески. Я сделал для Валентины все, что смог. У нас с ней был договор: если дело зайдет слишком далеко, бросить его.

На первом плане – личная безопасность. Я не хочу проснуться однажды, как говорится, мертвым. И еще одна банальность: я не хочу в одиночку бороться с Системой. Даже если мне предоставят гарантии личной безопасности. Догадываюсь, что об этом речь не пойдет. Хотя, слушая вас, подозреваю, что вы заинтересовались этим делом лично.

Маргелов не смог объяснить себе, почему вдруг родилась такая постановка вопроса. Неприятное лицо незнакомца постепенно стало приобретать иные черты; нет, Василий не прочел на нем участие, для этого необходимо быть незаурядным физиономистом и иметь некоторое представление о психологии человека.

"Интересно, кем приходится Ширяевой этот человек?

Может, кроме Грачевского, и он помогал Валентине?" – подумалось внезапно. Вряд ли, прищурился на собеседника Василий, потому что с таким помощником она не сделала бы многих неоправданных поступков. Пройдет какое-то время, прежде чем Василий сможет побеседовать с Валентиной. Не верится, что она могла скрывать что-то и продолжает скрывать до сих пор.

На вопрос следователя Шустов ответил утвердительно:

– Да, у меня личный интерес к этому делу. Хотя я не был знаком с Ширяевой лично.

Так, один вопрос отпал, подумал Маргелов. Тогда в чем дело? Он не стал строить догадок, а терпеливо дожидался объяснений.

– У меня к вам, Василий Дмитриевич, официальное, если хотите, предложение. Если вы согласитесь, – Олег выдержал паузу, – работы у вас вряд ли прибавится. Круг определенных лиц заинтересован в том, чтобы дело о самоубийстве Валентины Ширяевой так и не поменяло бы формулировки. Пусть все останется как есть и с Михайловым.

– В чем смысл-то, объясните? И что это за определенный круг лиц?

– Это высшие чины из ФСБ.

– Понятно... Вы тоже принадлежите к этой организации?

– Косвенно.

Опять ничего не понятно. Как и в случае с «несколькими удостоверениями». Маргелов сделал вид, что успешно переваривает полученную информацию, хотя в голову ничего не шло. Затем совершенно неожиданно, все же уцепившись за недомолвки Шустова, следователь предположил, что в устранении Ширяевой были заинтересованы люди из ФСБ. Отсюда и «определенный круг лиц», заинтересованный в том, чтобы все осталось на своих местах. Все это выглядело довольно серьезно, причем как очередное предупреждение следователю.

– Что вы хотите от меня? – усталым, чуть подсевшим голосом спросил он. – Я действовал по личной инициативе, и, надо сказать, мои желания совпали с вашими. Если я где-то допустил промах – скажите об этом прямо.

Маргелов ответил на телефонный звонок и положил трубку. Бесполезно объяснять этому человеку, что он делал и продолжает делать все возможное, чтобы остаться в стороне.

– Вы не правильно меня поняли, Василий Дмитриевич, – продолжил Олег. – Откровенность за откровенность. Для Ширяевой вы уже ничего не сможете сделать. Подозреваю, что у вас напрочь отсутствует такое желание. У меня тоже, я преследую совсем другие цели, личные, которые по необходимости переплелись с должностными, если хотите. Я делаю вам предложение, вы отказываетесь или принимаете его.

– Что-то не верится, – иронично заметил следователь. – Вы же оказываете на меня давление, ссылаясь на некий определенный круг лиц высших чинов ФСБ. Очень длинно и крайне рискованно. Для меня.

Причем в обоих случаях: откажусь ли я или приму предложение. Это игра в одни ворота.

– Наверное, это так, – коротко заметил Олег.

Следователю надоело ходить вокруг да около, и он прямо спросил:

– Что там у вас, говорите.

– Это займет некоторое время.

Василий старался выглядеть безучастным, однако мрачнел все заметнее. Если даже этот Олег предъявит ему все удостоверения, которые у него имеются, Маргелов усомнится в подлинности каждого. То, что ему предлагали, выглядело дико.

Ну почему мне так не везет, сокрушался Маргелов, вспоминая свой отчаянный рейд в офис «киевлян». Поступил опрометчиво, но смело, потому что иначе не мог. Сейчас от него не просят, а требуют по крайней мере героизма, подразумевая «Звезду» Героя на скромном металлическом памятнике.