Роже Борниш - Гангстеры

— Выбивай дверь, — хрипит Лутрель.

Ноди толкает дверь плечом. Они входят. Еще одна кража со взломом.

Чемоданчик стоит в спальне на этажерке, между двумя другими чемоданами. Ноди снимает его, проверяет содержимое и идет на кухню, где Лутрель заканчивает лаконичное послание: «Друзья арестованы, деньги забираю в целях безопасности и сохранности. Желаю удачи. П.» Несколько минут спустя друзья возвращаются обратной дорогой по улице Орг.

— Что будем делать, Пьер?

— Спрячемся у Корнелиуса, на Севастопольской улице, в квартире его приятеля Антуана Герини. А там будет видно.

Предложение Лутреля не очень устраивает Ноди.

— Ты что-нибудь имеешь против?

— Нет. Но я должен забрать Пьеретту из Кассиса. Я не могу оставить ее одну.

— Ты с ума сошел! — рычит Лутрель. — Полицейские прочесывают весь район. Сейчас не время.

Ноди пожимает плечами:

— Не беспокойся, Пьер. Малышка находится в нескольких километрах от отеля, никакой опасности нет. Я вернусь в начале вечера, встретимся у Боксера.

Мужчины расходятся без рукопожатия.

Квартира, которую Антуан Герини предоставил в распоряжение своему другу Корнелиусу, светлая, комфортабельная и со вкусом обставленная. Пьер думает, что. по-видимому, Корнелиус — лицо достаточно влиятельное в воровском мире, если авторитетный вор так его почитает. Это уважение началось со времен войны, когда Корнелиус стал несравненным специалистом в подделке продовольственных карточек: по словам знатоков, его карточки были более подлинными, чем настоящие. В квартире все предусмотрено для длительного проживания: набитый продуктами холодильник, полный бар, американский проигрыватель с дисками, книги, блоки американских сигарет. Но Чокнутый любит только коричневый табак, в поисках которого он тщетно обшаривает все ящики. Он наливает себе анисовой водки, едва разбавляя ее водой, выкладывает свой пистолет, ополаскивает лицо и выходит. Лутрель может прожить без женщины, но без «Голуаз» нет. Заперев дверь на два оборота, он оставляет ключ в условленном тайнике, под лестницей. Насвистывая, он спускается.

В обеденное время Марсель безлюден. По рельсам катят редкие трамваи, машин мало, балконы и окна завешены бельем. В этот жаркий день четырнадцатого июля на празднично разряженной улице Тюбано раздаются военные марши. Тротуары усыпаны разноцветными конфетти. Жирная бумага и бутылки из-под пива свидетельствуют о том, что народ гулял и танцевал всю ночь напролет.

Неожиданно улица наполняется пронзительными свистками и короткими приказами. Словно из-под земли вынырнувшие полицейские устанавливают заграждение в пятидесяти метрах от Лутреля. Бежать бесполезно: его пристрелят как кролика. С напряженными до предела нервами Чокнутый подходит к наблюдающим за ним полицейским.

— Ваши документы! — говорит бригадир.

В то время как Лутрель ищет свой бумажник, его окружают двое охранников и начинают обыскивать. Как хорошо, что он оставил пистолет у Корнелиуса. Он протягивает свое удостоверение.

— Вас зовут Рэймон Бернар? — неожиданно спрашивает бригадир.

— Здесь написано.

— И чем вы занимаетесь?

— Анисовой водкой.

Бригадир вертит в руке желтоватое удостоверение. Что-то кажется ему подозрительным, он пристально смотрит на Лутреля, отвечающего ему открытой улыбкой честного гражданина. Унтер-офицер наконец решается:

— Пройдемте с нами в отделение.

— Зачем? — возмущается Пьер.

— Штемпель вашего удостоверения очень нечеткий. Простая проверка.

Лутрель не спорит. Он знает, что его доводы не изменят решения фараона. Он послушно идет к фургону, где узнает, что заграждение поставлено для поимки двух опасных бандитов. Проходит несколько минут. Время от времени рядом с ним на деревянную скамейку садится вновь прибывший. Никто не возражает. Удушливый зной не располагает к разговорам.

Час спустя, получив новый приказ, полицейские снимают заграждение. Набив фургон, охранники с потными и красными лицами захлопывают дверцы. Машина трогается. Внутри фургона около двадцати человек, нечем дышать. Наконец фургон останавливается, дверцы открываются. Один за другим задержанные спрыгивают на землю под бдительным оком вооруженных автоматами охранников.

Чокнутый быстро оглядывает двор генштаба полиции Марселя. Он влип, по-глупому влип. Тем не менее он очень спокоен. В этот праздничный день полицейские силы явно сокращены, и Лутрель надеется, что ему удастся выпутаться. Все его чувства обострены, и он готов воспользоваться первой же возможностью, которая представится. Инстинктивно он оказывается последним в шеренге.

— Вперед, — командует бригадир.

Гуськом, под конвоем охранников, шеренга поднимается по лестнице, пересекает длинный коридор с серыми стенами, входит в тесное помещение с затхлым запахом. Все, кроме Пьера, оставшегося в коридоре из-за нехватки места.

— А этот? — спрашивает полицейский.

— Проводите его в комнату охранников, — отвечает бригадир.

— Слушаюсь, шеф.

Лутрель входит следом за охранником в просторную комнату, пропахшую потом и табаком. Ему указывают на скамейку возле огромной печи с открытой дверцей. Пьер молча подчиняется. С наигранной доброжелательностью он наблюдает за полицейскими, снимающими фуражки и ремни, расстегивающими вороты мундиров, кряхтя и жалуясь на адское пекло. Полицейские отпускают плоские шуточки, по очереди отправляясь в туалет. Пьер Лутрель наблюдает. В его голове уже созрел план. В двух шагах от него на стойке для винтовок висят автоматы. Нужно только выждать благоприятный момент.

Один полицейский любезно предлагает ему воды. Лутрель благодарит. Полицейский выходит и возвращается со стаканом в руке, протягивает его Лутрелю. Пьер подносит его к губам и пьет с нарочитой медлительностью. Подавая Лутрелю стакан, охранник неосмотрительно встает между ним и своим коллегой, которому поручено следить за Пьером. Лутрель допивает воду, облизывает губы и возвращает стакан.

— Спасибо, — говорит он. — Сразу полегчало.

— Не за что.

Охранник поворачивается к нему спиной, обменивается несколькими словами с вытирающим лоб полицейским. Момент подходящий. Лутрель делает прыжок, как хищный зверь. Обеими руками он с силой толкает своего благодетеля на другого полицейского. Оба заваливаются на цементный пол. Еще один прыжок, и Лутрель хватает со стойки автомат и наводит его на ошеломленных охранников.

— Ни с места! — рычит Лутрель.

Пятясь, он приближается к двери, выходит в коридор, закрывает дверь на ключ. С автоматом в руке он бежит по коридору до лестницы и стремительно спускается вниз. Ему остается до выхода около десяти метров, когда он наталкивается на группу полицейских. Не теряя хладнокровия, вместо того, чтобы беспорядочно стрелять, он начинает вопить: