Роже Борниш - Гангстеры

Столпившись в коридоре вагона первого класса, группа детей слушает, смеясь, белокурого семинариста в очках и очаровательную монашенку в капоре. Молодые служители культа шутят с херувимами, и их взгляды выражают беспредельную набожность и доброту. Это святое семейство вызывает у пассажиров различные чувства. Родители, на некоторое время избавившиеся от своего потомства, благодарят за это Господа. Большая часть пассажирок сожалеет, что такой привлекательный молодой человек посвятил свой пыл Всевышнему. Что же касается пассажиров, они все бесконечно огорчены, что такое волнующее создание, как эта девушка, отдалась душой и телом Иисусу. Поезд, следующий маршрутом Марсель — Париж, прибывает на Лионский вокзал. Семинарист и монашенка не спешат смешаться с беспорядочной вокзальной толпой. Со смирением, свойственным слугам Бога, они ждут, перебирая четки и уткнувшись носами в требник, когда пассажиры со своим багажом протиснутся к выходу. Оставшись вдвоем, они возвращаются в свое купе. Семинарист поверг бы в замешательство всех своих спутников: он обнимает монашенку.

— Ты с ума сошел, Рэймон! — шепчет Пьеретта, — а если нас увидят…

— В Писании говорится: «Если тебя ударили по одной ягодице, подставь другую!» — отвечает Ноди, заливаясь хохотом.

Взяв чемоданы в руки, переодетая в святош пара покидает поезд. Растворившись в толпе, они выходят из здания вокзала, идут мимо полицейской машины, спускаются по каменной лестнице, пересекают бульвар Дидро и попадают в «Кафе дю Миди», на углу Лионской улицы. Вокзальные часы показывают семь. Забыв о смирении, семинарист, пробираясь к бару, расталкивает локтями утреннюю толпу и заказывает два кофе со сливками. Молодые люди едва успевает отпить первый глоток из своих чашек, как в бар входит Пьер Лутрель и застывает в дверях, не обращая внимания на толкающих его людей. Ноди с трудом узнает его: на Лутреле седой парик, пряди волос выбиваются из-под серой фетровой шляпы. Бросаются в глаза пышные усы и очки в тяжелой роговой оправе. На Пьере черный костюм-тройка, в руках черный чемоданчик, что делает его похожим на доктора или нотариуса. Наконец Лутрель узнает их и протискивается сквозь толпу к стойке.

— Один черный кофе и один коньяк.

Он оплачивает, не торопясь выпивает, затем молча, без единого слова, идет к винтовой лестнице, ведущей в туалеты. Вскоре туда же направляется семинарист, а за ним монашенка. Спустя пятнадцать минут Лутрель, Ноди и Пьеретта, избавившись от своих нарядов, идут вдоль бульвара Дидро к стоянке такси.

— Улица Блондель, — говорит Лутрель шоферу.

В этот ранний час улицы почти пусты, и десять минут спустя они оказываются на улице Блондель. Шофер останавливается неподалеку от мусорных ящиков, и Пьеретту начинает тошнить от вони.

Ноди оплачивает проезд. Подхватив чемоданы, он ныряет в подворотню, примыкающую к кафе, поднимается по узкой лестнице, на которую выходит квартира Бухезайхе, и, запыхавшись, останавливается на небольшой темной площадке. Пьеретта стучит в дверь. Проходит некоторое время, наконец за дверью слышится шарканье ног йо паркету. Заспанный, недоверчивый голос спрашивает:

— Кто там?

— Это я, Жорж.

Бухезайхе узнает голос Ноди. Он морщится. Дверь кажется запертой на сто замков и запоров. Наконец Жорж открывает ее. Его черные волосы спадают прядями на глаза, левой рукой он поддерживает пижамные штаны, а в правой держит свой маузер.

— Что-нибудь случилось?

— Да, — говорит Ноди, уверенно входя в переднюю. — Лутрель придет с минуты на минуту.

Бухезайхе с озабоченным видом запирает дверь. Оставив чемоданы под консолью, Ноди и Пьеретта следуют за ним в салон. Все усаживаются в кресла. Бухезайхе трет глаза, зевает, затем повелительно хлопает в ладоши.

— Табор! — громко зовет он.

Почти в ту же секунду из-за портьеры, которой завешан вход на кухню, появляется молодой алжирец с внушительной мускулатурой и в широких шароварах. Он подходит к Бухезайхе легкой походкой.

— Кофе с гренками для всех. Шнель, шнель.

«Адъютант» исчезает за портьерой.

— Кто это? — спрашивает Рэймон.

— Мой лакей, — с видимым удовольствием отвечает Жорж. — Славный малый, один из уцелевших из североафриканской бригады, с улицы Лористон. Преданнее, чем немецкая овчарка.

Ноди и Пьеретта устало переглядываются, как бы говоря: «Бедный Жорж, он не мыслит свою жизнь без оккупационной армии…» Через некоторое время Табор бесшумно входит в салон, ставит на стол чашки, кладет приборы, возвращается на кухню и приносит поднос с серебряным кофейником (Жорж питает слабость к этому металлу), поджаренными ломтиками хлеба, маслом и конфитюром. Табор кланяется своему хозяину и исчезает. Тройка принимается за завтрак.

— Кто-то нас выдал, — внезапно сообщает Ноди. — Более того, мы все оказались в ловушке.

— Ты догадываешься кто?

— Нет, но мы обязательно узнаем это.

— Вчера, — говорит Бухезайхе, намазывая хлеб маслом, — я целый день слушал радио. Полиция арестовала Феррана и Борона. Похоже, что они столько всего наговорили, что у полицейских не хватило бумаги, чтобы записать все их показания. Были и другие аресты. Большой Жо очень беспокоился за вас, боялся, как бы с вами чего не случилось.

— Пронесло, — вздыхает Ноди.

Пьеретта, устав с дороги, дремлет. Бухезайхе продолжает жевать тартинки. Ноди закуривает сигарету и начинает шагать по комнате. Он подходит к Бухезайхе и спрашивает:

— А как насчет дела с Жо? О чем идет речь?

— О банке на улице Пон-Неф. Если сведения информатора подтвердятся, то завтра утром можно его брать. Настоящий блицкриг.

— Хорошо, Жорж, только, ради бога, говори по-французски.

— Яволь! — отвечает Бухезайхе. — А вот и Пьерро. Я узнаю его условный сигнал.

Шестнадцатое июля тысяча девятьсот сорок шестого года. Два дня спустя после бегства от марсельской полиции Пьер Лутрель переходит в атаку. Он в прекрасной форме. Накануне, выйдя от Бухезайхе, он отправился к Маринэтте на улицу Пасси. Он принял ванну, переоделся в чистое, надушенное белье и отбыл на встречу с друзьями перед магазином «Самаритэн», чтобы изучить место предстоящего действия.

— Жо, ты уверен, что водитель выходит из машины, чтобы помочь конвоирам грузить деньги? — спрашивает Лутрель у Аттия.

— Уверен, Пьер.

Лутрель сгорает от нетерпения. Он разработал план, чтобы сбить с толку полицейских. Подобного в их операциях еще не было.

— В чем состоит основная задача конвоирующих? — спрашивает он своих друзей, чтобы испытать их интеллектуальные способности.

— Охранять деньги, — хором отвечают Аттия, Бухезайхе, Дано и Ноди.

План налета разработан прекрасно, и жизнь должна это подтвердить.