Стивен Хантер - Алгоритм смерти

– Нас только высадили сюда, ничего толком не объяснив. Все делалось в спешке. Мы просто не успели об этом позаботиться. Если хочешь, я могу связаться со штабом и…

– Нет, нет, так мы только даром потратим время; разные люди будут предлагать свое мнение и настаивать на том, чтобы их выслушали. Сегодня эффективнее действовать, и только действовать. Понятно?

– Понятно.

– Ладно, я выдвигаюсь на позицию. Если увидишь какое-нибудь движение в мою сторону, предупреди меня.

– Понял, будет сделано, – сказал наблюдатель.

Макэлрой устроился так, чтобы не выпускать из виду цели.

Наконец-то. Он с важным видом подошел к телефону. Пробил его час. Всю свою жизнь он изобретал неотразимые аргументы, мгновенно подстраивал их под ситуацию и произносил своим увещевательным голосом, и в конце концов оппонент вынужден был с ним соглашаться. Он не сомневался, что сможет сделать то же самое и сейчас, блестящий мастер кратко конспектировать ключевые моменты, гений сострадания, генератор мегавдумчивости. Оглянувшись, полковник Обоба увидел стоящего рядом Ренфроу, который поддерживал его своим сочувственным, даже влажным взглядом.

– Третья линия, сэр.

Сняв наушники, Обоба взял трубку и нажал кнопку «3».

– Говорит полковник Дуглас Обоба, суперинтендант полиции штата Миннесота. Будьте добры, с кем я говорю?

– Ты знаешь, кто я такой, – послышался голос, спокойный и собранный, не тронутый иностранным акцентом, может, чуть более молодой, чем можно было ожидать. – Я тот, кто находится в торговом центре с тысячей заложников и десятью тысячами патронов. Можешь заняться арифметикой. У меня есть требования.

– Сэр, не сомневаюсь, мы сможем что-нибудь придумать. Все ваши требования будут внимательно выслушаны. Но я сразу же хочу четко заявить: я советую вам немедленно прекратить то, что вы делаете, освободить всех заложников, сложить оружие и сдаться властям. Никто больше не должен пострадать.

– На самом деле мне все равно, пострадает ли кто-нибудь еще или нет, – ответил голос. – Я ничего не имею против того, чтобы пострадали другие. У меня в руках заложники, ergo [27] Следовательно (лат.). , у меня в руках сила. Ты заткнись и слушай, а я скажу тебе, что нужно сделать, в какие временны́е сроки, и чего ты можешь ожидать от нас. Еще одно предложение «совета» – и я расстреляю ребенка. Если хоть раз назовешь меня «молодым человеком» или «сынком», расстреляю еще одного ребенка. Еще раз скажешь: «Я хочу сразу же четко заявить», я расстреляю десятерых. А теперь, если ты хочешь спасти этих людей, ты должен сделать то, что я скажу, и очень быстро. Времени у тебя будет в обрез. Это понятно?

– На мой взгляд, подобным воинственным настроем ничего не добиться. Мы должны спокойно, неторопливо, рассудительно…

– Имам, расстреляй эту девочку, – оборвал его голос.

– Нет! Нет! Пожалуйста, вы не можете…

– На самом деле могу. Я видел тебя по телевизору, я знаю, кто ты такой: ты честолюбивый козел, убежденный в том, что сможешь добиться всего своим языком. Засунь все это куда подальше, или погибнут люди, ты меня ясно понял? Я не мыслю рационально, я не признаю́ очевидного и не собираюсь торговаться. Я убью много людей. Заткнись, твою мать, и делай то, что я говорю, мальчик с обложки журнала «Тайм»!

Обоба сглотнул комок в горле.

– Пожалуйста, продолжайте, – натянуто произнес он.

– Замечательно. Гм, сейчас уже почти шесть часов. Ровно в шесть я расстреляю еще шестерых заложников. Если только ты не обратишь внимания на мои слова и я не увижу действия.

– Вы не сможете…

– Смогу. Все, что захочу. Должен сразу сказать, что этот план зиждется на скорости. Ты должен будешь крутиться как белка в колесе, чтобы выполнить мои требования в те узкие временны́е рамки, которые я определю. Но это можно сделать. Если я не увижу твоего рвения, я подкреплю свои требования казнью заложников. Я хочу, чтобы у тебя не было времени обдумывать ответные действия, планировать штурм, умничать, устраивать совещания. У тебя не будет времени что-либо обсуждать и выдвигать встречные предложения. Все будет закончено в течение трех часов, или ты войдешь в учебники истории как самый большой дурак в Америке. Если ты сделаешь все, что я скажу, и сделаешь это быстро, не теряя напрасно время, большинство из этих баранов останется в живых. Ты о них беспокоишься; если честно, мне на них наплевать. Это стадо, а любое стадо можно проредить, таков закон природы.

«С этим не поспоришь», – подумал полковник.

– Продолжайте, – произнес он вслух.

– В исправительной тюрьме штата Миннесота трое парней отбывают срок от десяти до пятнадцати лет за ограбление банка. Ты должен помнить это громкое дело. Братья Юсуф, Джахиль и Халид Каафи. За свое преступление они получили гораздо больше, потому что они черны, хотя никто этого открыто не признаёт. В любом случае их преступление было политическим, они пытались достать деньги для своих товарищей по оружию, оставшихся дома. Мои друзья, которые сейчас рядом со мной, очень расстроены тем, что к этой троице отнеслись как к обыкновенным преступникам. Им это кажется таким несправедливым. Неужели ты не понимаешь, что законы неверных нельзя применять к тем, кто придерживается истинной веры? Вот урок, который нужно тебе преподать. Братья Каафи, отличные ребята и герои, должны быть немедленно освобождены и доставлены в международный аэропорт Миннеаполиса, где они поднимутся на борт «747» компании «Эр-Сауди», который в 19.55 вылетит в Йемен. Времени у тебя будет в обрез. Если мест не будет, вышвырнешь троих пассажиров за борт. Далее, если к семи вечера я не увижу по Си-эн-эн подтверждение того, что освобожденные пленники садятся в автобус, я расстреляю еще семерых заложников. Если в девятнадцать пятьдесят пять их не будет в самолете, я прикажу устроить бойню, которой ты так боишься. Согласись, это будет классный финал твоей карьеры. После этого тебя не пригласят в Принстонский университет и даже не возьмут в бойскауты. Что касается следующей партии, которую я расстреляю, шестерых в шесть часов, я начну с евреев. Затем, если мне что-либо не понравится, я, возможно, нарушу свои же правила, хотя я терпеть этого не могу, и расстреляю в семь тридцать семь с половиной детей. В определенный момент я разрешу каждому своему человеку изнасиловать приглянувшуюся ему женщину, а если ты знаком с образом мышления мусульманских мужчин, ты должен знать, что все они выберут девочек десяти-двенадцати лет. Если начнется штурм, я прикажу всем своим людям открыть огонь по заложникам. Ты должен подчиниться. Заложники будут освобождены, после того как я увижу, что самолет поднялся в воздух, взял курс на Йемен и через несколько минут оказался в воздушном пространстве Канады. Когда заложники будут освобождены, мы не сдадимся. Мы займем оборону. А вы сможете устроить штурм. Будет отличная стрельба. Мы не боимся смерти. Сюжет требует кульминации, и мы ее предоставим. Америка этим насладится. Хочу предупредить тех, кто пойдет на штурм: хотя в конечном счете вы и одержите верх, приготовьте много-много мешков для трупов. Я понимаю, что в данных обстоятельствах лучше было бы уничтожить нас «умной» бомбой. Но вы на это не пойдете. При взрыве пострадает слишком много обувных магазинов. Аллах акбар, долбаный ублюдок!