Дмитрий Щербаков - Отравленная Роза

Анна замолчала, задыхаясь, утомленная собственной чересчур пылкой речью.

— А про Олега Даша знала? — спросил Север.

— Знала… — кивнула девушка. — Но в расчет его не очень принимала. Спасибо, хоть не сказала о нем ни Зигфриду, ни Люпусу…

— Да, иначе парня убили бы раньше… — задумчиво покивал Север. — Но, Ань… Вот ты лишилась невинности. Ты уверена, что Зигфрид совсем не накажет за это Дашку? Продавец-то все-таки она!

— Не накажет! — бросила Анна неприязненно. — Дашка — женщина Люпуса. Он в любом случае никому, даже Зигфриду, не позволит тронуть и волоса на голове Дашки. Сам Люпус может ее и убить, и искалечить, и избить, но только если решит, что она лично его обидела… А так — что бы Дашенька ни сделала, она всегда права, и Люпус за нее кому угодно глотку порвет!

— И Зигфриду?

— Если решит, что Зигфрид защемил, например, Дашку незаслуженно, то не пощадит и Зигфрида!.. Ой! — Анна вдруг схватилась за голову. Лицо девушки неожиданно исказилось неподдельным ужасом.

…«Только не паниковать! — приказал себе Север. — Конечно, Краз меня заметит в этих кустиках. Но не сразу, не сразу… А потому у меня есть шанс!»

Белов осторожно выглянул из-за угла здания. Краз медленно двигался вдоль стены, держа на прицеле своего «калаша» полосу зеленых насаждений.

«Так, парень моего роста, — отметил Север. — И в бейсболке дурацкой… И в бесформенной камуфляжной куртке, практически полностью скрывающей особенности фигуры… А штанов его и ботинок патрульным из-за кустов не видно. Да у меня все козыри на руках! Остается только их использовать… так, чтобы пулю не схлопотать!»

Быстро и бесшумно отползши подальше от угла, Белов затаился.

Зайдя за угол, Краз продолжал неторопливо и внимательно обследовать заросли. И вдруг резко остановился.

— Чо ты, братан?! Краз! — крикнул ему один из патрульных. — Поди, нашел чего?!

— Отвянь, Колян, все пучком! — отмахнулся тот, приседая на корточки.

Зря он сперва не поверил собственным глазам — перед ним на земле действительно лежала сторублевая купюра. Краз поднял ее, ощупал, осмотрел, взглянул на просвет. Настоящая…

Пока бандит проделывал все эти нехитрые операции, он закинул свой «калаш» на плечо, обратив дулом назад, — чтобы не мешала «волына».

И тут сильная рука, вынырнувшая откуда-то сбоку, цепко ухватила Краза за горло. Стальные пальцы сдавили гортань и резко развернули голову братка влево. В бровь бандиту уперся ствол.

— Не базлать! — прошипел страшный голос. — Пришью на месте, ты понял?!

Краз утвердительно мигнул помутившимися от страха глазами.

— «Трещотку» аккуратно положи рядом с собой, — продолжал командовать тот же голос.

Бандит подчинился.

— Ручонку правую подними на уровень плеча… вот так, правильно, хищно усмехнулся Север. — Молодец, умный мальчик, послушный… Будешь и дальше послушным, живой останешься… Ты понял?! — рявкнул вдруг Белов хоть и шепотом, но до того жутко, что Краз едва не обмочился.

Он торопливо закивал — понял, мол.

— Хорошо… — Север отпустил его горло, не убирая, однако, револьвера.

— Краз, ты чего там, с…ть, что ли, сел?! — опять окликнул приятеля Колян.

— Ответь ему, — велел Белов. — Правду ответь: сотню, мол, нашел. Да гляди, нормальным тоном отвечай, не как обделавшийся щенок! А то!.. — Большим пальцем Север демонстративно оттянул курок револьвера, якобы ставя оружие на боевой взвод. С практической точки зрения данный жест был совершенно бессмысленным, ибо револьвер, снятый с предохранителя, бил самовзводом; любой современный ствол, если он не охотничий, бьет самовзводом. Но нарочитое «взведение курка» весьма впечатляет жертву, к чьей черепушке ствол приставлен.

Не избежал сего впечатления и Краз. Он опять торопливо, испуганно закивал.

— Я тут стольник нашел! — крикнул Краз патрульному. — Настоящие! Небось пьяный работяга с пивзавода посеял!

— А чего не встаешь?! — поинтересовался Колян.

— Ищу, может, еще найду…

— Оставь ты его, Колька! — проявился другой патрульный. — Знаешь же, Краз за копейку удавится!

— Не, братан, я тебе помогать иду! — сообщил Колька Кразу. — Вдруг и мне халявная сотня обломится!

Он двинулся к кустам.

Север до боли закусил губу.

… — Ты, я вижу, сама все поняла, Аня, — сказал Север печально. — Возможно, вы с Олегом погорячились. Возможно, следовало подождать пару лет, помучиться тебе с Зигфридом… Думаю, Дашка сумела бы натравить на него Люпуса. Женщины коварны…

— Сумела бы, теперь я понимаю, что сумела! — забормотала Анна, массируя пальцами виски. — Дашенька, сестренка, ты же добра мне хотела! А я, дура, не поняла, наломала дров!.. Боже! Ну почему нельзя вернуть время назад?!

— А ты уверена, что Олег согласился бы терпеть твой брак с Зигфридом? — спросил Север не без задней мысли. — Дождался бы он тебя, как ты его?

— Дождался бы! Он говорил: «Ты только скажи, что это не навсегда! Что есть надежда!» А я отвечала, что надежды нет… И погубила нас обоих, идиотка! — Она залилась слезами.

— Ань, а Зигфрид — он что, немец? — выждав, задал вопрос Север, чтобы отвлечь и успокоить рыдающую девушку.

— Не знаю… — отозвалась та, всхлипывая. — Он очень Ницше любит… И «Майн Кампф» Гитлера…

— Фашист, значит… — Север брезгливо скривился.

Анна плакала, не унимаясь.

— Ань, подожди, — попросил Север. — А Люпус — откуда у него такая кличка?

— У него наколка на теле: «Гомо гомини люпус эст». Латинскими буквами. Это значит…

— «Человек человеку волк», я знаю, — перебил Север. — И «люпус» означает «волк». Наколка блатная… Люпус что, сидел?

— Да, по малолетке… Но он волк и есть! И кличку сам себе придумал! Иные шутники к его кличке прибавляли для смеха приставку «за». Но недолго они после этого смеялись! Не задерживались на этом свете…

Анна вроде бы потихоньку успокаивалась.

— Да уж, крутой волчара ваш Люпус — девчонок в коллекторе топить! — презрительно фыркнул Белов.

— Ничего ты, Север, не понимаешь, — заключила Анна горько. — Ладно, пойду я, выговорилась… — Она начала подниматься из-за стола.

— Куда ты идти собралась? — резко спросил Белов.

— К Зигфриду… Олега спасать…

— Как ты его спасешь?!

— Я скажу Зигфриду, что Олег из-за меня… Что он не виноват, одна я виновата, что это я его соблазнила и подбила… Может, тогда Олега отпустят…

— Сиди! — Север слегка толкнул ее, отчего Анна опустилась обратно на стул.

Сам Белов встал, оперся обоими кулаками о стол и слегка наклонился над девушкой. Северу мучительно не хотелось говорить то, что он собирался сейчас сказать. Но другого выхода не было — отпустить эту наивную дуреху в лапы бандитов Белов не имел права.