Дмитрий Щербаков - Отравленная Роза

— А теперь пусть наши девочки покажут, какие они демократичные и раскованные! — гаркнул Зигфрид, покрывая своим громоподобным рыком все остальные голоса.

Предупрежденные заранее, проститутки выскочили на танцплощадку кабака, значительно расширенную за счет убранных столов и стульев. Под грохот гитлеровских маршей девки принялись отплясывать кто во что горазд, одновременно сбрасывая свои наряды. Кривляние и ужимки голых шлюх выглядели настолько омерзительно, что Даша отвернулась, едва сдерживая тошноту. Не впервые она наблюдала подобную сцену, но привыкнуть так и не смогла…

И вдруг жгучая пощечина ошпарила лицо Даши.

— Что ты кривишься, сука, что ты косорылишься?! — взревел Люпус, сверля любовницу бешеным взглядом. — Или ты лучше этих мандавошек?! Или ты не за деньги со мной трахаешься?! На меня смотри, гадина, мразь!

Он непрерывно хлестал ее то по одной щеке, то по другой — неопасно, но так нестерпимо больно, что слезы фонтаном брызгали из-под Дашиных век. Она чувствовала сошедшиеся на ней оловянные глаза бандитов. Одиннадцать пар мутных звериных глаз.

— Гриша, перестань! — отчаянно закричала Даша. Но она знала: не перестанет…

Люпус схватил ее за волосы, выволок из-за стола и принялся наотмашь лупить по чем попало. Девушка понимала: бьет ее любовник не по-настоящему, едва ли в четверть силы, не калеча и не уродуя. Бьет весьма даже осторожно, и лишь со стороны кажется, что грозный Люпус вот-вот измочалит девчонку в хлам. Понимать-то Даша понимала, но легче от этого понимания ей не становилось.

— Гриша, хватит! Гриша, хватит! — как заведенная, твердила Даша шепотом, чтобы слышал ее только сам Люпус. Он не реагировал.

Наконец бандит приостановил избиение, но сразу с той же яростью принялся сдирать с девушки одежду.

— А теперь ты у меня спляшешь! — ревел он.

Одуревшая от оплеух, Даша и не пыталась сопротивляться. Вскоре Гришка обнажил ее полностью, изорвав и платье, и колготки, и трусики. На Даше остались лишь туфли. Люпус железными лапами сжал талию девушки, легко поднял хрупкое женское тело в воздух и поставил Дашу на стол.

— Пляши, тварь! — проорал он.

И опять Даша знала: она должна танцевать, обязана. Иначе Гришка совсем озвереет, а ствол у него всегда под рукой… Пристрелит, как плюнет, бравируя перед братвой своей крутостью. И на что тогда будет жить Аська, если Даша погибнет?..

Ловя ритм идиотского марша, Даша начала танцевать. Ее выручала природная грация, величавое изящество каждого движения и, конечно, божественная красота фигуры. Даже дубиноголовые пьяные блатняки, даже безмозглые проститутки невольно залюбовались Дашиной пластикой. Впрочем, так всегда бывало и раньше в подобных ситуациях…

Однако глаза Люпуса почему-то налились кровью, набрякли тяжелой пещерной злобой.

— Тва-арь! — вдруг дико заорал он. — Потаскуха! Соска сортирная! Ты перед кем тут выламываешься?! Да ты готова с любым!.. Под любого!.. Кр-р-ы-ыса!

Ярость его была непритворной: видимо, Гришка уже почти не контролировал себя. Он сгреб со стола бокал и с размаху швырнул в Дашу.

— Мочи ее, братва-а-а!

Призыв Люпуса не остался без внимания. Бандиты принялись хватать водочные рюмки и метать их в несчастную танцовщицу. Забава нравилась браткам, но бросить в Дашу что-нибудь тяжелее рюмки не решался никто, даже Зигфрид. Все прекрасно осознавали: стоит причинить девушке хоть сколь-нибудь ощутимый вред, и Люпус сразу очухается. А тогда горе виновнику. Хорошо, если просто смерть…

Даша неумело, нелепо и жалко прикрывалась руками от сыпавшихся в нее «снарядов». В подобное положение она попала впервые и категорически не представляла, как из него выпутаться.

Издевательство остановил сам Гришка.

— Хватит! — Он саданул кулачищем по столешнице, разом развалив надвое один из столиков, составлявших общий стол. «Обстрел» Даши мгновенно прекратился. Повисло зловещее молчание, и лишь динамики продолжали реветь дебильно-чванливыми голосами давно издохших гитлеровцев.

Обстановку разрядил Зигфрид.

— А теперь, пацаны, давайте покажем всему свету, что такое есть настоящие арийские самцы! — прогрохотал он оглушительно. — Глядите, самочки заждались! — Зигфрид широким жестом указал на сбившихся в кучу проституток.

Даша, уже успевшая спрыгнуть со стола, лихорадочно пыталась натянуть на себя обрывки платья.

— А пусть нам «папа» Люпус первый покажет, как надо взламывать лохматые сейфы! — вдруг подал голос кто-то из бандитов. — Пусть на своей принцессе покажет! Или миледи шибко гордая, чтобы всем продемонстрировать, как она любит благодетеля?! Или тебе самому слабо, а, Люпус? Боишься приструнить биксу, а?!

Удар попал в цель.

— Мне слабо?! — осатанело зарычал Люпус. — Я боюсь?!

Он опять схватил Дашу за волосы и выволок на танцплощадку. Шлюхи стайкой шарахнулись назад. Гришка опрокинул любовницу на спину, а сам навалился сверху, спуская брюки.

— Ты что, Гриша?.. Гриша, ты что?.. — ошеломленно повторяла Даша, не вполне веря в реальность происходящего. Не может ЭТО случиться с НЕЙ, не может, и все!!!

ТАКОГО Люпус до сих пор никогда себе не позволял. И Даша была уверена — не позволит! То есть ей даже в голову не приходило, что он осмелится на ТАКОЕ! Ну, излупить напоказ, ну, заставить голой на столе сплясать на потеху братве — ладно, не смертельно! Но чтобы вот так, на виду у всех разложить ее и прилюдно оттрахать, словно обычную шлюху, — нет! Невероятно! Просто бред какой-то!

Парализованная не страхом даже, а безмерным изумлением, Даша почти не сопротивлялась. Люпус вошел в нее легко и принялся остервенело «любить» под одобрительные крики братвы.

Откровенно слабая на передок, Даша тем не менее ни разу не изменяла Гришке, боясь угодить в коллектор. Хотя безмерно страдала от мужского невнимания к ней любовника. Почти все свободное время Люпус проводил в спортзале и в тире, совершенствуя боевые навыки. Сексуально же оттягивался с проститутками в саунах или в номерах, причем обязательно в компании братвы, ибо подобные «мероприятия» являлись обязательным элементом поддержания и укрепления авторитета «папы». Правда, заходил Гришка к Даше чуть ли не ежедневно, но всегда ненадолго, перекинуться парой слов да полюбоваться на свою восхитительную живую собственность. А интимная близость с мужиком перепадала Даше действительно не чаще раза в месяц. Да и то если повезет…

…Теперь, ощутив в себе плоть любовника, Даша наконец осознала случившееся, и ее затрясло. Предельно чувственная, обожающая постельные услады, Даша сейчас не испытывала ничего, кроме острой гадливости.

— Сволочь! Свинья! Предатель! — еле уловимо шипела девушка, изо всех сил сдерживая рвущуюся наружу истерику. — Ты такой же грязный скот, как вся твоя блатня! Ненавижу вас! Ненавижу! Ненавижу!