Кирилл Казанцев - Между ударами сердца

Прошло чуть более часа, Покровский заметил внизу, как мигнули огнями «Жигули» Ильи. Юрий поспешно спустился.

– Ну что? – с нетерпением спросил Покровский, забираясь в машину.

– Плохи дела, брат, – угрюмо проговорил Илья.

– Что такое?

– Убили твоего Кузьму.

– Как! Не может быть, – не поверил Покровский.

– В ночном магазине болтают – он был мертвый, когда его в «Скорую» забрали. Говорят, выстрел прямо в сердце… Соседки видели – выпал из окна, как неживой. И божатся – красный цветок заметили на левой груди, на рубахе. Это было после четырех часов дня.

– Но я сам в сводке читал, что он задержан.

– В сводке… – скептически протянул Илья.

– Думаешь, это для меня написано?

– Думаю, да, чтобы ты вышел на переговоры, а там тебя и сцапать.

– Сейчас я узнаю правду, – Юра открыл ноутбук.

– Какую правду?

– Если в то время в больницы поступал человек, похожий по описаниям на Кузьму, то он ранен, но жив, а если нет, то его отвезли сразу же в ментовский морг. Сопоставлю факты.

– Ну, ты сам в этом разбирайся. Я что слышал, то и говорю. Сейчас едем ко мне, – предложил Илья.

Всю дорогу Юрий молчал, только стучал по клавишам. И уже, когда «жигулишка» сворачивал во двор, он молча закрыл ноутбук и уставился через стекло на звезды.

Илья провел Юру к себе.

– Надо перекусить. Весь день без еды – организм надо уважать, организм этого не любит.

Покровский пропустил мимо ушей эту фразу, сказанную специально, чтобы отвлечь того от мрачных мыслей. Юрий молча отправился в комнату, уселся в кресло, подключил ноутбук к розетке, чтобы зарядить батарею. В начальные кадры фильма о Грищенко он вставил текст:

«Светлой памяти Пояркова Кузьмы Федоровича».

Илья достал из холодильника нехитрую снедь – нарезанную селедку в вакуумной упаковке, разогрел на сковороде жареную картошку с укропом, положил на блюдце пару помидорин, а рядом с солонкой – зеленые перья лука.

Илья зашел в комнату, похлопал Юрия по плечу:

– Пошли, посидим.

Мужчины отправились на кухню.

– Выпьешь?

– Не-а… Это как помянуть… А я не хочу. Еще утром я с ним разговаривал.

– Понимаю, не верится. Ты поешь, поешь.

– Илья, спасибо, но мне кусок в горло не лезет.

– Ты, Юрий, смотри на меня и тоже захочешь.

Илья скрутил перо лука, макнул в солонку, положил в рот и начал активно пережевывать. Но Юрий смотрел на все это безучастно.

– Я пойду прогуляюсь…

– Сейчас вместе пройдемся.

– Я хочу один.

– Я тоже хочу один. Ты пойдешь в одну сторону, я – в другую. Но учти, до рассвета я не вернусь и ключи тебе не дам. Гуляй, где хочешь.

– Хорошо, – кивнул Покровский.

– Ты, братка, вот что мне расскажи. И подробней, что там Аслан о моей Юле и Данике говорить посмел?

– Сказал, что теперь его жизнь и их жизни повязаны…

Покровский подробно рассказал о том разговоре, который состоялся в кабинете Аслана.

– Повязаны, говоришь… – Илья внимательно посмотрел на наколотую на вилку золотистую картошину.

– Да, но это все херня. Завтра я выложу в Интернет фильм про него. Его и всех его дружков закроют. Пожизненное им гарантировано.

– Пожизненное, – Илья повторил за Юрой и проглотил картошку целиком.

Он налил себе и Юре в стаканы квасу. Выпил сам. Юрий тоже глотнул.

– Ну что, идем гулять?

– Пошли.

– Тебя подкинуть? – спросил Илья.

– Да, к центру. А ты куда?

– Да так, заеду на ночную мойку, надо же лесную грязь из-под днища смыть, – сказал Илья.

Стояла звездная ночь. В летнем парке не было как будто ни души. Деревья казались великанами, тихий ветерок качал их шевелюры. Аттракционы, словно огромные металлические роботы, прилетевшие из других миров, внезапно застыли в ожидании солнца, чтобы подзарядить свои батареи.

Калитка карусели была открытой. Невнимательный карусельщик намотал на приваренные скобы железную цепь, забыв повесить замок. Девушка, оказавшаяся одна ночью в парке, стараясь как можно тише звенеть звеньями, размотала эту цепь, открыла калитку и пробралась на карусель. Она первым делом нашла черного скакуна. Погладила его по гриве, но садиться в седло не стала – ведь оно было для детей. Затем девушка увидела карету Золушки. Красивая, золоченая, а на крыше, под светом месяца, сиял в самом центре хвостик от тыквы. Девушка открыла дверцу и, поджав коленки, села в кожаное мягкое сиденье. Она закрыла глаза и представила, как белые крылатые кони, запряженные в эту карету, скачут по небу, серебристые колеса подскакивают по Млечному Пути. А навстречу этой карете, откуда-то из глубины Вселенной, скачет на золотом коне всадник.

«Прекрасный принц», – подумала девушка и улыбнулась – это была детская наивная мечта, красивая, как сказка.

«Интересно, – подумала девушка, – а Юра умеет ездить верхом на лошади?» Юля, а это была именно она, прошептала: «Я люблю его!»

После всего произошедшего она не могла уснуть. Она уложила Даника, а сама решила прогуляться.

– Ты куда? С ума сошла, что ли, – покачала головой ее подружка Анжелка.

– Мне надо на свежий воздух. Я здесь недалеко. В парк – и обратно.

– Смотри, осторожно. Говорят же, что маньяк орудует в городе.

– Полиция заверила, что это был приезжий. Он больше здесь не объявится. Знает, что за ним в городе охотятся. Я тихонько. Прогуляюсь по аллее – в тени. Если не выходить из темноты, то тебя никто не увидит. Зато ты увидишь всех. Не беспокойся. После того, что сегодня произошло, мне нечего бояться.

Юле очень хотелось поговорить с Юрой. Она слышала его голос в трубке телефона. Но Илья строго сказал, что он сам перезвонит. Но пока не позвонил. А значит, они что-то задумали. И Юля очень волновалась. А если они вместе отправились мстить этим кавказцам? Ее сердце трепетало от этой мысли. Но сама позвонить брату она не решалась. Оставалось только ждать, а это было невыносимо тяжело.

Сквозь дверцы кареты она смотрела на звезды – вдруг черное небо прочертил метеор.

– Ой, – прошептала Юля, – не успела желание загадать.

Она еще раз внимательно глянула на небо в надежде, что сейчас увидит еще одну падающую звезду. И вдруг краем глаза она приметила тень, что прошмыгнула внизу возле карусели. Юля сжалась, затаив дыхание. Сзади послышались шаги – явно мужские. Кто-то шел по помосту карусели и остановился. Мужчина что-то осматривал, что-то искал.

«Боже, – стала молить Господа Юля, – отведи от меня все опасности…»

В ночи раздался какой-то сдавленный вопль. Юля сидела ни жива ни мертва, но ее мозг отчетливо фиксировал все звуки, все оттенки звуков, раздававшиеся в темноте. И этот сдавленный вопль ей показался знакомым.

«Ну, конечно, – подумала девушка, – это вороной конь, на котором катался Даник». И другая мысль, которая пришла из глубины подсознания, родившаяся в неизведанных просторах женской интуиции, подсказала ей – Юра!