Михаил Серегин - Божий спецназ

Машина опять заскакала на неровностях, и отцу Василию пришлось сбросить скорость. Несколько раз на изгибах дороги дальний свет фар успевал выхватывать стоящую впереди машину. Ясно отражался свет от катафотов. Еще поворот, и стало видно, что машина белого цвета, а не синего с желтым, как милицейский «уазик». Наконец священник вышел на прямой участок.

До белой «Нивы» было не больше ста метров. В ярком свете фар было видно, что капот поднят, а над двигателем склонилась человеческая фигура. Если это Чичер, то он должен увидеть, что к нему приближается не милицейский «уазик». Для этого отец Василий переключился на ближний свет и сбавил скорость. Ему и самому нужно было определить личность человека около машины. «Господи, благослови!» – пробормотал священник, вглядываясь в ночную дорогу и человека с машиной на ней.

Схватки отец Василий не боялся, боялся лишь сделать что-нибудь не так, после чего Чичеру удастся скрыться, а тем более напасть на милиционера. Стоящая на дороге машина все ближе, человек, стоящий около откинутого капота, чуть поворачивает голову и искоса смотрит на приближающуюся машину. Чичерова отец Василий узнал сразу. Самоуверенную посадку головы не изменили даже годы исправительной колонии, да еще этот знакомый профиль, который запечатлелся в памяти. Так, в профиль, на него смотрел отец Василий, когда Чичеров сидел у стены на техэтаже администрации, оглушенный взрывом гранаты. Тогда он судорожно ловил ртом воздух, а глаза закатывались. Сейчас эти глаза подозрительно смотрели на одинокую машину. Не ту, что он ждал.

Решение пришло отцу Василию в голову неожиданно. Он не успел его осознать, а рука уже дернула рукоятку, толкнула вперед, переключаясь на третью передачу. Левая нога отпустила сцепление, а правая плавно и до пола вжала педаль газа. Взревев мотором, «уазик» выбросил из-под задних колес сырую землю и мелкие камни. Чичеров оторопело отпрянул в сторону, когда бампер тяжелого «Патриота» протаранил левый задний угол корпуса «Нивы», отбрасывая ее в сторону, на деревья у обочины. Удар был таким сильным, что руль вырвало из рук священника, машину занесло задними колесами и бросило в бок. Только боковым зрением отец Василий успел заметить, как к противоположному краю дороги метнулось человеческое тело.

«Уазик» дернулся и сразу заглох, а отец Василий уже летел на дорогу в кувырке через левое плечо. Расчетливо приземляясь, он успел отметить, что мелькнувшая перед ним в свете фар фигура человека была не в солдатском камуфляжном бушлате, а в замызганной рваной телогрейке. Она была маловата Чичеру. Отец Василий только теперь осознал, что решение, принятое интуитивно за доли секунды, было правильным и сулило ему немалую выгоду. Чичер не ожидал нападения и не мог его ожидать. Значит, он сейчас не просто оглушен ударом и падением, но еще и должен правильно сориентироваться в ситуации. Если это нелепая авария – а таковой она и должна ему казаться, то он должен разыграть недоумение, гнев, отчаяние. Что угодно, но только не нападать, пока не узнал Мишу Шатунова, а ныне отца Василия. Нападать ему нельзя, пока он не убедится, что участковый едет к этому месту. Сейчас ситуация для Чичера как раз благоприятная, если он успел это понять. Авария, двое мужиков на дороге. Участковый не заподозрит ничего и выйдет из машины разбираться. Тогда выстрел в водителя-неудачника, протаранившего на своем «Патриоте» «Ниву», команда Белоусову бросить оружие и лечь на землю. Потом удар по голове, а остальное известно.

Понимая, что нужно не дать Чичеру опомниться, отец Василий вскочил на ноги и бросился вперед. Этой секунды было достаточно, чтобы Женя Чичеров узнал в бородатом мужике человека, прекратившего его преступную карьеру несколько лет назад в Усть-Кудеяре, а совсем недавно виденного им в тайге, когда группа беглых уголовников лежала, блокированная спецназом в овраге. Эта неожиданность сыграла решающую для преступника роль. Он не успел выхватить пистолет, рукоятка которого торчала у него из-за ремня брюк. Еще немного, и руки священника сомкнулись бы на его шее, но Чичеров успел отбить нападение. Нанеся довольно чувствительный удар в грудь и путаясь ногами в придорожной траве, он отскочил на дорогу. Отец Василий тут же прыгнул за ним и успел схватить Чичера за левый рукав драной ватной фуфайки. Следующий удар последовал ногой в область паха, но священник этого ожидал. Перехватив ногу сгибом руки, он толкнул своего противника назад, пытаясь одновременно вывернуть ногу в болевом приеме и загнуть ее за спину. Если бы это ему удалось, то одним рывком можно было сломать Чичеру позвоночник.

Нога выскользнула из захвата, а другая врезалась отцу Василию прямо в живот. Дыхание сразу перехватило, а руки священника в последнем порыве поймали только воздух. Чичер кувырком назад вскочил на ноги, рывком выдернул из-за ремня пистолет. Отец Василий не стал ждать выстрела. В том, что пистолет наверняка стоял на боевом взводе, он не сомневался. Это был обычный «макаров», у которого достаточно иметь патрон в патроннике и стрелять «самовзводом», лишь сняв его с предохранителя.

Грохнул выстрел, и пуля вжикнула около самого уха священника, когда он, еще не оправившись после удара в живот, скатился с дороги в поросший кустарником придорожный овражек. «Ряса была черная, – с некоторым сожалением вспомнил священник, – она сейчас хорошо бы меня скрыла в темноте. Как же нелепо все получилось-то!»

Чичер буквально секунду постоял, прислушиваясь к шуму ветра в ветвях деревьев. Отец Василий, замерев в ложбинке среди кустарника, тоже прислушался. Ясно был слышен отдаленный гул автомобильного мотора. «Только бы мужики-охотники, – успел подумать он, – тогда ему только бежать останется, не будет он в перестрелку ввязываться. Или сейчас в мою машину прыгнет и попытается удрать».

Но Чичер проявил больше хладнокровия. Он быстрыми шагами подошел к краю дороги и, всматриваясь во тьму, поднял пистолет. Четыре пули, выпущенные веером вдоль овражка, по расчетам преступника, должны были выдать место, где прятался его противник. Скорее всего, одна точно его заденет, что тоже выдаст священника.

Одна из пуль врезалась в землю прямо перед лицом отца Василия. Какая-то щепка больно впилась в щеку, но священник не успел сосредоточиться на этой мелочи, как ощутил следом тупой горячий удар в бедро. Каким-то чудом отец Василий не издал ни звука и даже не дернулся. Стиснув зубы, он почувствовал, как нога вокруг того места, куда попала пуля, сразу онемела. Потом появилась тупая сильная боль. Штанина стала намокать теплым и тяжелым, а боль все усиливалась и усиливалась. Она стала острой и жгучей, буквально разламывающей ногу. С каждой секундой терпеть ее становилось все невыносимее. Отец Василий лежал, не шевелясь, все его сознание наполняла невыносимая боль. Его начинало потихоньку трясти, к горлу подступила тошнота, но глубокими вдохами священник пытался с ней бороться. Каким-то краем сознания он услышал, что машина, судя по звуку мотора, приближается.