Станислав Олейник - Тени прошлого

Только разместился за столиком, и полез в карман за сигаретами, появился Лустенко. Обменявшись рукопожатием, сел напротив Павла и, кивнув на портфель, спросил: «Привез?».

Внимательно просмотрев бумаги, положил их перед собой, закурил и, только потом улыбнулся:

— Неплохо, Паша, неплохо. Сразу видно профессионалов.

— Плохих не держим. Каждый проработал в «наружке» не менее десятка лет. Так, сказать, как вышли на пенсию, сразу ко мне. Значит, годится? — кивнул он на бумаги.

— Я же сказал, Паша, неплохо, — неожиданно довольно сухо ответил Лустенко, и, замолчав, задумался.

— Ты вот, что мне скажи, — он снова посмотрел на Павла. — Ты — то сам, что думаешь об этом? И какое мнение тебе выдали твои старички-профессионалы? Они же наверняка, что-то тебе сказали.

— Ну, как тебе сказать…. Судя по тому, как вел себя объект наблюдения, его раздражительность в беседе с собеседником, встреча с его стороны, наверняка была вынужденной. Встречу явно назначал его собеседник.

— Похоже, так, — кивнул Лустенко и, поправив на носу очки, взял один из просмотренных уже документов.

— Так, так, — пробормотал он. — Мусенков Иван Иванович, год рождения. Ага, вот. До недавнего времени подсобный рабочий аптеки N 14…. Так. А это, похоже, информация нашего друга Васькова, — улыбнулся он, бросив взгляд на Павла. — Проходит по связям с лицами, занимающимися незаконным оборотом наркотиков, а если быть точнее, с подозреваемыми…

— Стоп! А это что?! — Лустенко оторвал взгляд от документа, и посмотрел на Павла. — Как это ночью умер? Чьи данные?

— Участкового, коротко отвел Павел, прикуривая сигарету.

— Слушай, Паш, а тебе не кажется это странным?

— Кажется, — кивнул тот. — А если ты внимательно просмотрел сводку моих старичков-наружников, то должен был бы обратить внимание на довольно странное поведение «Объекта» за столом. Пока Мусенков бегал в кусты отливать, тот делал какие-то пасы руками над бокалами с пивом.

— Может быть, отгонял ос, ты же знаешь, они любители пива.

— Может быть, — согласился Павел.

— А диагноз? — Лустенко снова заглянул в бумагу. — Так, так. Сердечная недостаточность…. И что ты на это скажешь, — посмотрел он на Павла.

— То же, что и ты.

— Ладно, — кашлянул Лустенко, откладывая бумаги в сторону, — разберемся. А это твоим «старичкам» за работу, — протянул он Павлу конверт.

— Ты же уже давал, — заметил Павел, нерешительно протягивая руку.

— Бери, бери. Это аванс на будущее…

— Ну, если так, — согласился Павел, и не спеша, спрятал пакет в карман.

Павел медленно поднимался по лестничному маршу. На этот раз лифт работал, но он решил пройтись пешком.

Медленно, словно ожидая, что кто-то чужой мог находиться в квартире, он открыл дверь, и осторожно прикрыв, закрыл на замок. Переоделся в спортивный костюм, подошел к окну и приоткрыл створку. Качнулась тюлевая шторка, и сразу пахнуло свежестью.

Солнце садилось. Его лучи, казалось, собравшись в один пучок, били прямо по смотревшим во двор окнам. Какое-то время, понаблюдав за мальчишками, гоняющими по площадке мяч, прошел в залу, и устало опустился в кресло. Он мысленно вернулся к встрече с Лустенко. В том, что тот использует его и Васькова в основном втемную, его не удивляло и, тем более, не обижало. Будь он на его месте, поступил бы точно также.

— Виктор Иваныч? Хромов говорит. Как ты и предполагал, муравейник зашевелился. Начался прессинг.

— Заместитель генерального?

— Он. Зря тогда его пожалели…

— Об этом потом. А на него кто?

— Ссылаясь на просьбу городской администрации, просили в рейс направить опытного водителя со стажем. И назвали фамилию Мухина. Якобы его им его рекомендовал кто-то с нашего хозяйства. Вот я и решил, — заместитель генерального директора. Есть еще один такой, опытный, — Шубин. Вот и весь запас «закордонников». Остальные, как ты знаешь, в ходе этой перетрубации, разбежались, кто на автобусы, кто куда…. Короче, в другие автохозяйства. А набранная молодежь ничего не имеет — ни опыта, ни знаний, а главное, ни загранпаспортов. А поездка, говорят заказчики, важная и срочная…. Вот так — то.

— А эти двое, паспорта имеют?

— Имеют.

— А в поездки всегда идут парой?

— Да, парой. А вот второй, Шубин, как назло приболел. На больничном сейчас.

— Жаль…

— Что жаль?

— А то, что второй заболел…. Ну ничего, выход есть, Федор. Завтра к тебе придет оформляться на работу опытный водитель-дальнобойщик. И с загранпаспортом все в норме. И стаж солидный, и рекомендации все есть. С генеральным я все сам улажу. Ты не вмешивайся. Делай так, как будто это для тебя новость.

— Тогда другое дело, — успокаиваясь, пробормотал Хромов. — Слушай, а как ты узнал, что за первого ходатайствует городская администрация?

— С чего ты взял?

— А догадался…

— Ладно, при встрече попытаюсь все пояснить.

Подняв трубку телефона внутренней связи, Вяльцев набрал нужный номер.

— Я жду тебя, Фрол, ты готов доложить? — тихо проговорил он.

Выслушав ответ, он положил трубку на аппарат, устало прикрыл глаза и откинулся в кресле. Когда через какое-то время их открыл, увидел перед собой Стропилина.

— Сколько мы с тобой вместе, Фрол? — улыбнулся, распрямляясь Вяльцев.

— Много, — невозмутимо ответил, тот, как всегда усаживаясь без приглашения в кресло.

Он давно привык к этой, ничего необязывающей словесной игре, которая ведется уже много лет, и в которой оба знали в ней свою роль. Вот и сейчас, поддерживая ее, Вяльцев улыбнулся, и сказал ту фразу, которую уже знал Стропилин: «Вот и я говорю, Фрол, что много и, никак не могу понять, как ты умудряешься появляться всегда незаметно, словно приведение».

Стропилин молчал. Он знал, что за этой шутливой репликой, сразу последует серьезный разговор.

И точно. Расслабленный тон мгновенно превратился в жесткий. В голосе шефа звучала, если не сталь, то что-то близкое к этому.

— Какие новости от Сейфуллина? — посмотрел он на Стропилина.

— Работает, Иван Петрович, работает…. Выяснил, что Веригин нас обманывал. Тетрадь у него…

— Значит, все же ссучился крысятник хренов, — не выдержав, выругался Вяльцев.

— Выходит так, — согласился Стропилин.

— Где он прячет тетрадь?

— Его помощник, который работает на нас, сообщил, что тетрадь или дома, в тайнике, или в сейфе, в рабочем кабинете. По крайней мере, он ее видел там не так давно.

— Ему можно верить?

— После того, как с ним поработал Сейфуллин, думаю, да.

— Ты докладывал мне, что нашел лаборанта, который работал с профессором и который может расшифровать эти записи.

— К сожалению, Иван Петрович, Веригин убрал и его, и сделал это человек, который помогает и нам.

— Как его фамилия?