Энди Макнаб - Агрессор

— У тебя что? Чем ты думал, черт тебя побери?

Чарли поднял руку.

— Постой, все командуют, кроме меня. У меня был выбор: или соглашаться на то, что есть, или вообще не браться за эту работу.

Я направил машину к ближайшей тени, возвышенности возле телевышки. Я поверить не мог, что он был так глуп. Всегда нужно требовать деньги вперед. Никогда ведь не знаешь, с кем имеешь дело. Я принялся орать на него, пока мы двигались в тень деревьев:

— Ты не подумал о том, что тебя могли кинуть? Какого черта там произошло в твоей тупой старой башке?

Я развернулся и припарковал машину в тени. Чарли молчал.

Пока я парковался на поляне между выгоревших в пожаре сосен, укрывавших гору, он наконец-то повернулся ко мне. Теперь настала его очередь кричать, и я не только ушами слышал, но и чувствовал лицом силу его звуковых волн.

— Я подыхаю, блин, ты забыл? Мне нужны деньги. А что бы ты сделал на моем месте? Думаешь, Бешеный Дейв умолял меня принять это предложение? А мне нужно было уйти? Подумай об этом.

Я знал, что был не прав уже тогда, когда только открыл рот.

— Чарли, прости. Черт с ним, это не имеет значения. Давай закинем инструменты в багажник и будем убираться отсюда. Пока документы у нас, будет все о'кей, я уверен.

— Ага, — съязвил Чарли, — если все остальное провалится, мы можем выставить их на аукцион «eBay».

Воскресенье, 1 мая

Терминал был заполнен людьми, ожидавшими свои международные рейсы, каждый из которых задерживался.

Было воскресенье, 10.09 утра, «ауди» должны были обнаружить с минуты на минуту. Даже в Грузии залитые кровью сиденья и расстрелянное из пистолета лобовое стекло не могли не вызвать любопытство.

Наш рейс на Вену предполагался в 10.30, но нам даже не разрешили на него регистрироваться. В аэропорту имелся только один выход на посадку, а на взлетном поле могли находиться только пассажиры одного рейса.

Мы отлично замели следы, но все равно я чувствовал себя некомфортно. Красноглазый и его дружок не сделали нам одолжения, сняв с нас маски, и не нужно быть инспектором Морзе, чтобы связать нас с «ауди» База и с трупами у него во дворе. Мне просто хотелось побыстрее убраться отсюда. Свобода была так близко, что я мог даже доплюнуть до нее, но мы все еще были за стеклянной перегородкой.

Я сел у киосков, по другую сторону дороги у аэропорта. По крайней мере, лавочки были сухими, солнце сделало свое дело и теперь периодически выглядывало из-за медленно двигавшихся облаков.

Многие пассажиры перебрались сюда, чтобы избежать толкотни в аэропорту, а таксисты были совсем не в восторге от этого. Им не хотелось делить свой мир с толпой иностранцев. Владельцы киосков тоже не радовались. Они сидели перед одинаковыми, заставленными шоколадом и жвачкой прилавками и всем своим видом показывали, что переносные черно-белые телевизоры на полочках у них за спинами интересовали их гораздо больше, чем потенциальные клиенты.

На всех трех экранах скучающая телеведущая с длинными черными волосами представляла новую телепередачу. Очевидно, сегодня ничего более интересного по телевизору не было. Передача состояла из бесконечной вереницы сюжетов о грузинских солдатах в американских военных формах, с флагом Ричарда Львиное Сердце у них над головами, сидящих в кузовах грузовиков или же храбро бегущих вниз и вверх по холмам.

В отель мы приехали к четырем. Сумка осталась в багажнике вместе с трупом. Нам пришлось возвращаться в город налегке, на случай, если полиция заинтересуется, что это мы делали в городе в такое время. Свитер Чарли и оружие пришлось выбросить в открытый люк, мимо которого ни один человек в здравом уме даже мимо не пройдет, после чего мы притворились парочкой пьяных засранцев, возвращавшихся с ночной пьянки. Чтобы замаскировать самые явные пятна крови грязью, нам пришлось снять куртки и повязать их вокруг пояса. Хотя это оказалось лишним, никто на нас даже не посмотрел. Это было очередное воскресенье в центре Тбилиси.

Я вытащил документы из-за туалетного бачка, сходил в туалет, побрился, принял душ и направился в комнату Чарли, держа в руках свои старые вещи. Мы планировали потратить остаток времени на то, чтобы как можно тщательнее замести следы. Я вытащил кассету из коробки и сжег ее с помощью спичек с логотипом отеля, после чего смыл пепел в унитаз. Даже наши мобильники постигла неприятная участь, когда, вытерев с них отпечатки пальцев, я наступил на каждый из них ботинком и раздавил вдребезги. Мы приехали в эту страну без ничего и так же должны были уехать.

Кассета из «Марриотта» осталась у нас: она была слишком ценной, чтобы избавляться от нее. Между нами и Брисбеном было слишком много потенциального дерьма, и нам нужно было иметь на руках как можно больше козырей, на случай если придется торговаться.

После завтрака, которым можно было накормить пару лошадей Чарли, мы выкинули наши вещи в контейнер для мусора позади отеля вместе с остатками камеры. Кассета была спрятана в моих новых шикарных штанах, какие носили нефтяники, а первые десять страниц документа из сейфа База я сунул в журнал и спрятал их в карман новой куртки цвета хаки. Вторая часть была у Чарли, ожидавшего рейс в терминале. Когда объявят рейс, он должен был выйти и купить что-нибудь съедобное. Это должно было послужить мне сигналом, что пора отправляться.

Мне было жаль старого пердуна. Когда-то он был сильным, твердым, надежным исполнителем, а сейчас, пораженному болезнью, ему тяжело было даже удержать ручку в руках дольше пяти минут. Я даже представить себе не мог его разочарования. Как Али — когда-то король мира, а сейчас инвалид. Но в отличие от Али у Чарли был в придачу полупустой кошелек.

После этой ночи я много думал об этом полупустом кошельке. Возможно, вместо того, чтобы хранить эти документы как гарантию, нам следовало бы сторговаться.

Мы могли бы позвонить Бешеному Дейву из Вены и уговорить его вывести нас на контакт с теми людьми, которые заказали это дело, и дать им возможность купить документ за остаток двух сотен тысяч Чарли.

В качестве бонуса я попробую подавить в себе желание оторвать им головы за то, что они забыли предупредить нас о том, что в доме, кроме нас, будет парочка маньяков-воров, а на кладбище — размахивающий мачете Здоровяк. Мы могли бы оставить себе две кассеты с Уайтволлом и копию документа в качестве маленького сувенира на память о нашем грузинском приключении на случай, если им вздумается предъявить нам какие-либо претензии.

У меня не было никаких иллюзий насчет Уайтволла. Он был такой же пешкой, как и мы, и они вышвырнут его так же легко, как намеревались вышвырнуть Чарли. Но, по крайней мере, у нас в рукаве был козырь, о котором он не хотел бы, чтобы узнал весь мир из воскресных газет.