Сергей Зверев - Банда в законе

– Кто?

– Откройте, милиция! – Судя по шуршанию, за дверью стояло несколько человек. – Открывайте!

– Не вызывал! Покажите…

Договорить не дали. Дверь, снесенная тараном, пролетела в сантиметре от лица ошарашенного Хабарова, в глазах зарябило от «пятнистости»… Не успев осознать происходящее, он оказался прижат к полу, в момент почувствовав на запястьях холодную сталь наручников.

– Хабаров Станислав Витальевич, вы задержаны по подозрению в девяти убийствах, перестрелке, незаконном ношении оружия, причинении тяжкого вреда здоровью, сговоре с целью убийства… Короче, пакуйте: надоело перечислять! – высокий широкоплечий человек с усталыми серыми глазами махнул рукой. – Все, зверюга! – Он сильно пнул Стаса в бок. – Отбегался!

Задержанного тут же подняли и потащили на улицу. Хабаров не мог обернуться, но слышал, как Маша что-то горячо доказывает… Кажется, плакала дочка…

Его бросили в «УАЗ», напоследок хорошенько саданув по зубам прикладом автомата.

Об ИВС – изоляторе временного содержания, расположенном в центре города, – ходили разные слухи и домыслы, не имеющие ничего общего с действительностью. Непонятно, откуда что бралось – рассказывали, что в нем забивали до смерти, пытали электрошоком, душили, насиловали, резали ножами…

На самом деле ИВС представляет собой душный, приторно-вонючий подвал, с длинным узким коридором и парой десятков камер, по идее, рассчитанных на три человека, в реальности же вмещающих гораздо больше. Везде горят лампочки, забранные стальными решетчатыми плафонами. Воздух спертый, единственное прохладное место – у стены, но туда еще нужно суметь устроиться…

Клетушка-камера с большим ведром-парашей в углу превращается в печь: дышать нечем, людей много, да еще лампочка под потолком выжигает остатки прохлады. Она горит постоянно, так что у новичков есть шанс попрактиковаться спать при включенном свете. Два раза в день – туалет, до которого непременно нужно терпеть: попробуй «сиделец» в такой духоте сходить «по-большому»… Сокамерники не одобрят.

Хабаров, на удивление, попал в относительно свободную «хату» – нары с ним делил старик пенсионного возраста и напуганный пацан лет двадцати, боящийся закрыть глаза. Очнувшись, Стас не сразу понял, где находится, – голова неохотно слушалась после удара, – вспомнив, загрустил: достойное завершение благих намерений… Инициатива наказуема, доказано на практике не один раз.

– За что, сынок? – Старик придвинулся поближе.

– За дело. Спи. – Хабаров хмуро отвернулся. Заводить знакомства в подобном месте не входило в его планы.

– Это ты правильно… – В голосе сокамерника звучало одобрение. – Нечего языком молоть, «суки» не дремлют. – Он лег. – А меня просто так: один раз в шестидесятых украл, теперь как что – Сухоруков! Где был, что делал…

Загремел засов. Дверь со скрипом открылась:

– Хабаров, на выход. – Стас неохотно слез с нар. – Лицом к стене!

– Куда?

– На допрос, к следователю. – Молодой сержант-конвоир закрыл дверь. – Вперед.

Они прошли по низкому коридору до конца, свернули налево. Здесь расположились деревянные столы и такие же лавки, насмерть прикрученные к бетонному полу. За одним из столов сидели Поспелов и Александр Александрович.

– О, какие люди! – Хабаров, ерничая, развалился напротив. – А я понадеялся, что не свидимся!

– Думаешь, удачное время острить? – серьезно спросил Рома. – Совсем начхать на остаток жизни?

– Что остается? – Стас отвернулся. – То, что мне мент при задержании начитал, на три «вышки» хватит, а я один…

– Но ведь правильно начитал? Делов умудрился натворить и думал, что все с рук сойдет? – Александр казался спокойным. – Вот что я не понимаю, Стас… У тебя безупречная репутация, отличный следователь, взяток не брал, на уступки не шел – даже блатные что-то вроде уважения испытывают, насколько умеют, – и такой кульбит: перестрелки, разборки, трупы вокруг тебя… Почему? – он поправил очки. – Что тебя вынудило так измениться?

– Не был, не участвовал, не привлекался… Не убивал, не стрелял, не грабил! – Стас методично повторил заученное – Что ты, Сан Саныч, хочешь услышать? Думаешь, сейчас зарыдаю и начну каяться? Не будет такого – я знаю, почему и зачем произошло то, что произошло… Не раскаиваюсь ни грамма, верни меня на неделю назад – повторю то же самое без изменений.

– А что произошло неделю назад? – он схватил суть.

«В конце концов, что я теряю? Трофимова нет, Ольги нет, Карена нет, Бахи нет, Вовчика нет, Лены нет, Никонова нет… – он перечислял в голове умерших, и с каждым новым именем становилось хуже: сколько их! – Рассказать все, с самого начала, этому неприметному москвичу, вдруг да поверит? Хотя проверить не сможет при всем желании – не у кого спросить…»

– Стас, послушай… – Александр доверительно понизил голос. – Я понимаю, что сейчас ты мне не веришь, думаешь – кто такой, может, вообще «засланный казачок»? – Пока он этого не сказал, Хабаров не думал, теперь начал. – Поверь, я смогу понять и помочь! Но без твоей помощи не разобраться. Давай договоримся: ты мне все рассказываешь, с самого начала, я – тебе. Получится аккурат цельная картинка.

– Хорошо, – Хабаров улыбнулся, – только при одном условии!

– Ну?

– Начнем исповедь с тебя. Я же мент, знаю все сладкие обещания наизусть… По сути, мне этого не надо – просто интересно, где мы пересеклись.

Александр с Поспеловым переглянулись.

– В принципе, думаю, можно… – Рома задумчиво тянул слова. – Мы ничего не теряем: документы у нас – дело за малым.

– Что ж, – Александр вытащил пачку «Кента», предложил Стасу, – видимо, разговор будет долгим…

Москва, полтора года назад

За большим, буквой «Т», столом сидел пожилой крепкий мужчина в генеральской форме. Он с интересом смотрел, как по экрану монитора бегут, переплетаясь, цифровые трубы. Каждый раз, когда заставка менялась, он восхищенно дергал головой: «Эх!» – и снова следил, будто пытаясь отгадать секрет их хаотичного движения.

– Прогресс! – он глянул на ждущего подчиненного. – Двадцать лет назад калькулятор был новинкой и отличным подарком к любому празднику! Попробуй теперь удиви кого-нибудь 3D или еще какой мурой… Ладно, хрен с ним, с прогрессом: к делу!

– Слушаю, – майор Авдеев приготовился записывать.

– Слушаешь… хорошо. Скажи, Саша, готов ты поехать в длительную командировку? – Генерал подошел к большому, кристально чистому окну. – В среднюю полосу нашей матушки-России?

– Длительную? – Александр Александрович удивился, но не показал этого: не принято. – Насколько?

– Надолго. Год, может, больше… Отпустит жена? – он с улыбкой обернулся: ответ в этих стенах мог быть только один. Авдеев кивнул. – Ну и чудненько! Есть городок, затерянный на бескрайних уральских просторах, – очень там людям помощь наша требуется. Хозяйничают бандиты вкупе с продажными чиновниками да милицией, чуть ли не рэкет возродили под российским флагом, сволота, – генерал покачал головой. – Пришел приказ от САМОГО… – он многозначительно кивнул на большой портрет, – разобраться с подонками в кратчайшие сроки.