Сергей Зверев - Я родом из СОБРа

– Год уже, – деловито ответил Николаев, вышел из машины, поправил подсумок с автоматными магазинами, чтобы он был под рукой, и перевесил автомат на грудь.

– Пойдет, – негромко сказал подполковник, оглядел солдата, кивнул ему и вылез из машины.

После приветствий и обниманий с хозяином дома подполковник сказал:

– Ты меня извини, Арби, обувь мы снимать не будем. Мы в форме, а военному не полагается без обуви.

Василий Трофимович лукавил. В чеченском доме все снимают обувь, и это вызвано не только соображениями гигиены и элементарной вежливости. Это обычай. Хозяйка дома должна помыть гостям ноги и постирать их носки. Но комбат просто не хотел оставаться необутым в случае непредвиденной ситуации. В том, что его не тронут, пока он находится у чеченца дома, он не сомневался. Это тоже кавказская традиция, освященная веками. Хозяин должен и будет защищать гостя в случае опасности, невзирая на последствия. Но проблемы могут появиться на улице, если кто-то из местных увидит армейский «уазик» возле двора. При нынешних настроениях чеченской молодежи это очень даже может быть.

– Проходи, проходи, Василий Трофимович, – не моргнув глазом, проговорил седой чеченец и указал Андрееву на вход в зал для гостей. Бывший бригадир колхоза предпочел сделать вид, что раньше, когда подполковник бывал у него дома, он тоже не снимал обувь. Солдата он как бы не замечал.

В комнате Андреев огляделся. У стены стоял новый сервант, ковер на полу обновили, и в углу появился новый телевизор. Василий Трофимович кивнул головой Николаеву на диван за его спиной, тот сел и положил автомат на колени.

Жена хозяина быстро принесла чай и сладости. От более серьезного угощения Андреев отказался. Чеченец начал расспрашивать о здоровье подполковника, его семье и детях. Он вел себя так, как будто они расстались вчера. Андреев быстро ответил на его вопросы и сам в свою очередь поинтересовался здоровьем и семьей хозяина.

– Все хорошо, Василий Трофимович, – произнес бывший бригадир, с которым Андреев неоднократно договаривался о поставках овощей и мяса в военный городок, давая взамен своих солдат на различные сельхозработы.

Подполковник кивнул и, зная, что чеченец ни за что не спросит у него о цели визита первым, проговорил:

– Арби, я сейчас командую батальоном, который подошел к вашему селу. Не знаю, сколько мы тут будем находиться, но хотел бы договориться о некоторых вещах.

Чеченец кивнул и неторопливо налил еще чаю гостю и себе. Он не удивился.

– Я бы не хотел первым начинать военные действия.

Андреев внимательно посмотрел в глаза хозяину дома. Тот не отвел взгляд. Комбат продолжил:

– А они вполне могут быть. Ты сам знаешь, как сейчас настроена молодежь. Им бы только пострелять и повоевать.

Хозяин дома горестно покачал головой, выражая сожаление, и поднес к лицу чашку, скрывая выражение глаз. Василий Трофимович вполне допускал, что сейчас он распивает чаи с местным лидером боевиков. Бригадир всегда был заметен в колхозе своим сильным характером, люди уважали его и прислушивались к его мнению. Нередко он советовал председателю, как ему поступить в той или иной ситуации. В стороне от происходящих в республике событий такой человек остаться не мог, он займет ту или иную сторону и начнет активно проводить свою политику всеми доступными средствами, невзирая на их законность. Характера ему на это хватало. Именно поэтому комбат, после недолгих размышлений, приехал именно сюда. Василий Трофимович поставил на стол чашку (бесшумно подошедшая женщина снова наполнила ее ароматным темным напитком, опустила туда лимон, затем быстро отошла) и тихо произнес, глядя на яркий цветок, нарисованный на боку объемной чашки хозяина:

– Если нас начнут обстреливать, я отдам приказ на открытие огня.

Рука, державшая чашку, крепко сжала ручку. Бригадир пил, не торопясь. Главное было сказано, добавить нечего, и Андреев стал маленькими глотками отхлебывать горячий чай. «Я все угадал правильно, – угрюмо подумал комбат. – Он в боевиках... Даже не удивился, не спросил, почему я именно к нему приехал... Интересно, когда его убьют?» – вдруг мелькнула у него мысль.

После некоторого молчания Арби медленно произнес, глядя Андрееву в лицо:

– Хорошо, я поговорю с остальными уважаемыми людьми в нашем селе. Но ты сам должен понимать, что на это уйдет время.

Теперь уже бригадир не разыгрывал старого знакомого. За столом сидели враги с открытыми картами. Крепкий Арби (седина только тронула его шевелюру на висках) с пронзительными черными глазами ясно дал понять, что он принимает вещи в том виде, в каком они есть. «Скорей всего, они готовили нападение, – ясно понял Андреев. – Теперь им надо пересмотреть планы с учетом того, что я сказал... Ну что ж, за этим и ехал». Комбат кивнул:

– Я понимаю тебя, Арби. Через три дня жду вас у себя, в десять утра. Собери всех, кого можешь.

– Кого смогу... – сказал чеченец и вздохнул, отводя взгляд.

«Да и черт с тобой, – внезапно озлился Василий Трофимович, – сунешься ко мне, ребра поломаю! Правда, без свежего мяса останемся (он хотел договориться в селе по старой памяти насчет свежатинки, сухпай уже порядком осточертел в любом виде, хоть в жареном, хоть в пареном), ну да хрен с ним!» Он улыбнулся, глядя холодными глазами на старого знакомого.

– Ну вот и хорошо, – произнес офицер и встал. Он не хотел долго задерживаться, чтобы информация о его посещении села не распространилась среди местных. Тогда возможен и обстрел «уазика» на обратном пути. На выезде из села их будет видно издалека.

– Пойдем хоть покурим, Василий Трофимович, – предложил хозяин. – Мне сын из Москвы хорошие сигары прислал, балует старика..

А Бармантаеву очень хотелось в туалет. На обед была селедка с кашей, потом он выпил много воды и просто не успел сходить по нужде, когда торопливо собирался на выезд. Он оглядел пустынную улицу. Людей вроде видно не было. Неподалеку, на углу, росли какие-то густые кусты, покрытые пылью.

– Серега, я отлить сбегаю, вон туда. Пять минут. Автомат брать не буду – вроде никого нет, – а ты посматривай в мою сторону.

Молчаливый белобрысый Серега шмыгнул носом и снял «АК» с предохранителя.

С громадным облегчением оросив кусты, Серик принялся торопливо приводить одежду в порядок. Армейский бронежилет тяжел и неудобен, особенно когда застегиваешь ширинку на солдатских штанах. Тяжелые пластины закрывают пах, и Бармантаев провозился минуту, прежде чем догадался разлепить боковые застежки-«липучки» на боку «броника».

Сзади послышались чьи-то шаги. Серик быстро оглянулся и похолодел. Прямо на него шли трое чеченцев, молодые ребята, немного старше его. Они громко говорили между собой на чеченском, не замечая пока испуганного солдата. Крайний слева наконец поднял глаза и встретился взглядом с Бармантаевым.