Сергей Зверев - Крапленая обойма

Враги... Его обманули... Прошлой ночью. Она сказала, что все Враги уничтожены. Вранье... Доктор говорит, что бумаги нужно было отдать ему. А кому он их отдал? Ах да... Ей. А кто Она? Она... Она... Она уверяла, что... Да Она и есть Враг. Самый настоящий. Он Ей поверил. Не нужно было этого делать. Как Она могла его убедить? Она Враг... Доктор сказал, что когда бумаги будут у него, он покажет настоящих Врагов. Он Их всех раскроет. Но почему доктор этого не сделал? Ах да... Он не отдал доктору бумаг. А почему? Куда он их дел? Куда? Так ведь Ей... Ей... Она говорила. Она даже при нем уничтожила... Вранье. Просто Она хитрая. Враги хитрые... Они перехитрили его. Они сумели перехитрить его. Он думал, что знает... Но нет. Его обманули. Обманули. Но он все исправит. Он вернет бумаги доктору. И Враги будут уничтожены... Все... Все...

Ведя машину, Фомин расхохотался. На губах выступила слюна. Он нервно вытер ее рукавом пиджака и, вырулив на трассу, помчался в город. На миг его второе эго всколыхнулось. Куда он несется? Ведь все кончилось. Вчера ночью. Он сам все видел. И сам так решил. И тут первое эго моментально отодвинуло в сторону второе... Тебя обманули. Враги хитры. Но ты хитрее Их. Ты умнее Их.

На губах у Фомина заиграла зловещая улыбка.

Он не помнил, сколько ехал. До города оставалось совсем немного, когда его взгляд наткнулся на двигавшуюся навстречу «Тойоту». Машина была той марки, на которой его возила вчера ночью Она. Он резко притормозил, съехал на обочину и, развернувшись, погнался за «Тойотой».

Фомин не знал, находится ли в машине именно та, которая ему была нужна. Просто его больное сознание выделило эту машину из потока других, двигавшихся по трассе. В первую очередь выделило из-за марки. Все остальное больное сознание дорисовало само. В машине Враг.

Если бы в «Тойоте» находились никоим образом не причастные к Фомину люди и она следовала бы в далекое путешествие, Фомин все равно с тупой решительностью ехал бы за этой машиной, куда бы и сколько она ни мчалась.

Но в этой «Тойоте» как раз ехал тот человек, который был ему нужен. Его Величество Случай сделал поправку. И больное сознание Фомина из всех машин выделило именно искомую.

По сложившемуся стечению обстоятельств «Тойотой» управляла Рита. Враг Фомина.

Шоссе было полупустым. Лаврентьев только что обогнал грузовой автомобиль и теперь мчался, зорко поглядывая вперед. Насколько хватало взгляда, впереди транспорта не наблюдалось.

«Шестерку» он приметил еще издали. И стал снижать скорость. «Мазда» съехала на обочину и остановилась в метре от «Жигулей». Из «шестерки» никто не выходил. И, крякнув, Лаврентьев выбрался сам.

Смолячков сидел на месте водителя и терпеливо поджидал, пока психоаналитик займет сиденье рядом.

– Что там у вас? – без всяких предисловий начал Лаврентьев, захлопывая за собой дверцу.

В салоне «шестерки» было накурено, и психоаналитик недовольно поморщил нос. Но капитан, казалось, этого не заметил.

– Ваша жена опять приехала к месту автокатастрофы.

– И что?

– Я ехал за ней на безопасном расстоянии. Когда она остановилась прямо напротив места аварии, я проехал мимо. Когда она не могла видеть меня из машины, я развернулся, пристроился за двумя самосвалами и поехал в обратную сторону.

Смолячков замолчал, как бы давая возможность психоаналитику прочувствовать все то, что он только что сказал.

– Дальше, – нетерпеливо подогнал Лаврентьев.

– Проезжая мимо машины вашей жены, я приметил, что она сидит в «Тойоте», словно кого-то поджидает. Я проехал еще некоторое расстояние, затем вновь развернулся и встал вот тут на обочине. После чего позвонил вам.

– И что вы от меня хотите?

– Хочу, чтобы мы вместе посмотрели, кого она ждет.

– И все?

Капитан достал из-под сиденья мощный фонарик.

– Если удастся, посмотрим, что она искала в полуразрушенном домике.

– Вы ведь уже там были, – недоуменно сказал Лаврентьев.

– Я был без фонаря. А там довольно темно. Чего-то я мог и не заметить.

– Ну, хорошо, – сдался Лаврентьев.

– Выходите, поедем на вашей машине. Свою я оставлю здесь.

Врач не стал спорить, вышел из машины и поспешил к «Мазде».

Смолячков закрыл «шестерку» на ключ и, оглядываясь по сторонам, направился следом за психоаналитиком. Под мышкой он держал фонарик, а на шею повесил полевой бинокль.

«Мазда» плавно тронулась с места, объехала «Жигули» и помчалась по трассе.

– Не спешите, – предупредил психоаналитика Смолячков. – Нам не нужно, чтобы ваша жена увидела нас. Поэтому мы остановимся, не доезжая до места.

Лаврентьев лишь что-то пробурчал в ответ.

Через несколько минут капитан вновь подал голос:

– Ага, вон поворот. За ним и произошла авария. За поворот не заезжайте, остановимся где-нибудь здесь. И пешочком.

Лаврентьев съехал с трассы, когда до поворота оставалось метров сто.

Они вышли из машины. Капитан сжал под мышкой фонарик, закурил и посмотрел на психоаналитика:

– Ну, двинулись. И держитесь меня.

Лаврентьев хмыкнул. Никого он не собирался держаться. Он сам по себе.

Глядя безумными глазами вперед, Фомин злился. Между ним и «Тойотой» плелась какая-та чертова «шестерка». Это нервировало Фомина, потому как ему хотелось ехать точно за преследуемой иномаркой.

Но вот «Тойота» тормознула, а «шестерка» помчалась дальше. Фомин тоже сбавил обороты. Однако в следующий миг его больное сознание выдало новую идею. Он не остановился там, где притормозила «Тойота», а проехал вперед.

Он не видел, как «шестерка» возвращалась обратно. Да ему было на нее наплевать. Враг-то был в «Тойоте», и нигде больше. Фомин ехал на малой скорости и, когда заметил, что начинает терять из виду стоящую на обочине «Тойоту», съехал с трассы.

Враг хитер. Но он теперь его перехитрит. Фомин подхватил сумку, вышел из машины и, сбежав с крутого склона вниз, пошел по направлению к «Тойоте». Два эго срастались в одно.

Они отправлялись на четырех машинах. Его посадили в первую, рядом с водителем. На заднее сиденье сели Хан и Бурый. Виртуоз был во второй, на заднем сиденье между двумя «гориллами» Хана.

– Показывай дорогу, – бросил Хан в спину впереди сидящему человеку. – И не вздумай хитрить.

Он презрительно хмыкнул. Кортеж, который снарядил Хан, его нисколько не смущал.

– А ты, Бурый, хорошенько следи за этой гнидой. Только не так, как в ту ночь...

Напоминание о злосчастной ночи заставило Бурого вздрогнуть. Эта ночь. Эта чертова ночь перед грозой. Он до сих пор вспоминает ее с содроганием...

Бурый делал все так, как велел Хан. Он должен был приехать со своими ребятами к дому Лорда, когда бывшие спецназовцы уже выполнят свою работу, и не позволить им уйти. Он обязан был их всех положить, забрать деньги и убраться восвояси. А затем прикончить и тех ребят, которые были с ним, Бурым. Чтобы никого не осталось в свидетелях. С ним были четверо. Он считал, что вполне справится, уложив одной очередью этих четверых после того, как они выполнят свою часть плана.