Сергей Зверев - Они могут все

Маметбаев оглянулся на этот звук и с досадой поморщился. Безопасность требовала проскочить охваченный волнениями и комендантским часом город как можно скорее. А новое для него – человека со стальными нервами – чувство нежности и жалости, невесть откуда объявившееся, грызло сердце, вынуждая прижаться к обочине.

Свернув в показавшуюся наиболее безопасной подворотню, он выключил свет, но двигатель глушить не стал. На всякий случай. Обернулся к своей покупке.

Девушка сжалась и притихла, почти не дыша. Продажа, насколько она понимала, не сулила ей никаких приятных новостей. Тем более ничего хорошего ждать не приходилось от внезапной остановки посреди пути. Одно из двух – либо нового хозяина разозлил ее стон, либо он решил попользоваться своим приобретением, не откладывая в долгий ящик. Ожидание и того и другого варианта поначалу сковало тело девушки диким инстинктивным страхом, а потом вдруг ей стало все равно. За последние три недели жизни, показавшиеся ей тридцатью годами, она натерпелась с лихвой. Теперь она устала. Устала бороться, устала жить. Устала быть рабыней.

– Эй, – негромко позвал ее Руслан, обернувшись назад, насколько позволяло кресло его автомобиля. – Э-эй, ты меня слышишь?

Пленница не ответила. Даже если бы захотела – не вышло. Кляп надежно затыкал рот, едва не разрывая челюсти.

Искатель обеспокоенно вгляделся в силуэт на заднем сиденье, плохо различимый в полумраке неосвещенного салона. Дышит ли? Только трупа в машине ему не хватало для полного счастья. Еще раз оглядевшись по сторонам, он высвободил правую ногу из-под руля, подтянул ее под себя, чтобы иметь возможность дотянуться до неожиданной пассажирки. Потянул за покрывало, в которое ее укутали продавцы живого товара. Уловил снова появившиеся движения ребер на вдохе, чуть расслабился.

Сквозь тихий рокот двигателя из вороха тряпья послышалось сопение – отекший нос дышал плохо, а рот был забит. У Юлии закружилась голова от недостатка кислорода – на грани возможностей приспособившийся организм протестовал против вынужденной задержки дыхания. Надо срочно вдохнуть! Но к лицу еще и мешок прижат. Девушка сделала несколько попыток судорожно втянуть воздух, перед глазами поплыли разноцветные круги, сознание, к счастью, покидало истерзанную плоть…

Почуяв неладное, Маметбаев выскочил из машины, наплевав на безопасность, бегом обогнул ее и рванул на себя дверцу. Пестрый мешок почти вывалился оттуда ему под ноги, ткнув головой в бедро. Подхватив выкупленную рабыню под шею, он стянул мешок с ее лица. Тихо выругался на недоумков из «службы доставки товара» и собственную недальновидность – задохнуться в такой ситуации шансов намного больше, чем выжить. Цепляясь за наспех собранные резинкой волосы, Руслан стянул вниз тряпку, удерживающую во рту несчастной сверток материи. Бледно-синюшное создание жадно и с шумом втянуло в себя воздух, закашлялось, подавившись слюной.

Искатель брезгливо отпрянул, чтобы на него не попали брызги. Дал девушке отдышаться, посадил в глубь салона. Накидка съехала, обнажив округлое плечо с громадным зелено-желтым кровоподтеком, выпирающую ключицу, верхнюю округлость груди с недавними следами прижиганий сигаретами. У Руслана, успевшего повидать многое на своем недолгом веку, как-то разом защемило сердце от этой женской беззащитности. Стиснув зубы, он попытался поправить ткань, служившую единственной одежной рабыни. И только тогда до него дошло, что руки ее скованы.

Кровь прилила к его вискам, когда он высвободил из складок материи ее кисти. Для этого пришлось пленницу частично распеленать – обнаженные части тела матово забелели в свете луны и уличных фонарей. Следы насилия и изможденная худоба не сумели полностью стереть привлекательности, лишь затушевали ее. Стараясь не замечать этого, не отвлекаться, Руслан приблизил лицо к стянутым полимерной полоской запястьям, чтобы их осмотреть. Тонкая кожа кое-где уже стерлась, кровоточила. Пальцы рук набухли и посинели.

Молодой человек, не раздумывая, извлек из кармана перочинный нож и, аккуратно, пытаясь не зацепить живую плоть, рассек пластик. Наручники полетели в придорожную пожухлую траву, скрылись там с тихим шелестом. За ними отправился кляп, пропитанный слюной и сукровицей из разбитых губ.

Девушка открыла глаз, отрешенно уставилась куда-то сквозь своего нового хозяина.

– Жива? – буркнул Руслан. – Ехать дальше сможешь?

Рабыня никак не отреагировала на его вопросы. Все тот же леденящий душу взгляд, отсутствующий и безразличный. Маметбаев стиснул зубы, нащупал в полутьме лодыжки, переплетенные с той же жестокостью. С ними пришлось повозиться – сложно было срезать «кандалы», не поранив ног.

– Зовут-то тебя как? – хмуро спросил Искатель, покончив с путами. – Имя у тебя есть?

Реакции со стороны молодой женщины не последовало. Голова склонилась набок, верхние конечности безвольно повисли рядом с телом. Могло показаться, что она спит, если бы не редкое подрагивание ресниц. Накидка сползла до самого пояса, заставив парня отвернуться, хоть он и не был никогда ханжой и на женские прелести нагляделся вдоволь.

– Ладно. Потом скажешь, – новоявленный «рабовладелец» оставил попытки пообщаться. – Только, чур, сидеть тихо. Без истерик. И прикройся, пожалуйста.

Будто слабая тень промелькнула по отекшему от ударов и пощечин лицу. Расценив это как согласие, Руслан сказал как можно мягче:

– Так-то лучше, красавица. Веди себя хорошо, скоро дома будем.

Снова прыгнув за руль, он погнал свой «Опель» на восток. Обогнул подпитую компанию, выбредшую на проезжую часть. Дал дорогу шальному грузовику, мчавшемуся откуда-то из переулка. Старенький двигатель скромно ворчал под капотом, послушно разгоняя «тачку». Тишина в салоне прерывалась лишь звуком пробиваемой подвески на неожиданных неровностях.

– Юля, – вдруг неожиданно прозвучало с заднего сиденья.

– Что? – не расслышал Искатель, на миг обернулся. Девушка по-прежнему полулежала на сиденье. Но руки подобрала и теперь пыталась удержать на себе непослушное сползающее одеяние. Смотрела в ночь, в мелькающие за окном дома и деревья.

– Юлия, – чуть громче повторила она, не меняя позы. Разбитые губы болели при каждом движении, язык в пересохшем рту ворочался с трудом, отчего слова выходили невнятными. Но голос был глубоким и сильным, что с общей картиной состояния рабыни как-то не вязалось.

– А-а, – дошло до водителя. – Очень приятно, Юленька. А меня зовут… Вот черт! Никак меня не зовут, сам всегда прихожу… Юля, спрячься, пожалуйста!

Последние слова Руслан проговорил скороговоркой, угрюмо стиснув челюсти. Для внезапного ухудшения настроения у него были веские основания – прямо поперек дороги заблестел световозвращающей краской черно-белый хребет шлагбаума. А по бокам от него замаячили патрульные автомобили с броскими надписями и «цветомузыкой» на крышах. Кордон. Невесть откуда взявшийся, выставленный бездумно и нелепо, в совершенно неподходящем для своей функции месте, но тем более неожиданный и грозящий реальными неприятностями. Отступать и спасаться бегством было поздно: бойцы в форме правоохранительных органов республики и с автоматами наперевес перестали скрываться в тени, заметив вылетевший прямо на них автомобиль. Это в кино в такой ситуации герой развернул бы авто и, пригнувшись пониже, не получив и царапины, скрылся в ночи. Руслан на такие глупости идти не собирался. Ему приходилось видеть то, что оставалось от автомобиля, расстрелянного почти в упор из автоматического оружия. И тех, кому не повезло в таком салоне находиться, тоже видел. На их месте ему оказаться не хотелось.