Сергей Зверев - Свинцовый шторм

– Ладно, док, утешил. Спасибо. Пошел я… Насчет морды – это идея. Я подумаю. До свидания…

– И вам, батенька, не хворать, – доктор, уже уткнувшийся в какие-то бумаги, не поднимая головы, рассеянно помахал чистенькой ладошкой. И настолько все это выглядело красноречиво, что Орехову, и без того ясно понимавшему, что по большому счету плевать этому эскулапу на все его беды и что «каждый умирает в одиночку», вдруг остро захотелось вернуться и от души врезать именно вот по этой холеной… Но майор всего лишь еще разок хмыкнул и вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собой белую дверь…

– Эй, майор, подожди! – услышал за спиной Орехов, едва успев спуститься по ступенькам, по которым он час назад поднимался в небольшое здание санчасти. Тогда, час назад, он, майор Орехов, вошел туда действующим боевым офицером, а сейчас… Сейчас майор чувствовал себя неким неопределенным субъектом, о которых в штабных бумагах пишут «за штатом».

Орехов обернулся и увидел доктора – тот подошел и, почему-то глядя на высокие ботинки майора, негромко спросил:

– Ты сейчас куда, в общагу?

– Ну да, а куда ж еще, – насторожился Орехов. Что еще за гадость этот друг сообщить хочет?

– На, – подполковник сунул в руку Орехову какую-то бумажку и плоский желтый ключ. – Это от квартиры дружка моего – он в командировке сейчас. И адрес. В офицерской общаге тебе сейчас делать нечего – даже напиться со вкусом не дадут… Только ты там смотри, чтоб это… как в объявлениях пишут: «порядок гарантируем».

– Спасибо, док. – В общежитие Орехову и в самом деле сейчас идти не хотелось.

– Да ладно, – отмахнулся эскулап и напомнил: – Смотри, про порядок не забудь…

…До столицы майор добрался на попутном дежурном грузовике, не то отвозившем белье в прачечную, не то собиравшемся грузиться на продуктовой базе. Потом было метро, откуда до адреса, данного доком, было всего-то три остановки.

Двор был самым обычным: серенькие бетонные многоэтажки, чахленькие кусты и несколько таких же заморышей деревьев, жухлая скучная трава, почти пустая детская площадка с неизменными горками и какими-то облезлыми ракетами. Оживляли картинку разве что цветные пятна припаркованных в самом вольном, чисто российском порядке легковушек всех фасонов, размеров и возрастов.

Орехов сверился с бумажкой и решительно двинулся к одному из домов. Правда, до подъезда дойти майор так и не успел, поскольку откуда-то слева до его слуха донеслось истерически-испуганное: «Помогите!» Орехов на секунду придержал шаг, вполголоса чертыхнулся и, обреченно вздохнув, направился в сторону источника ставшего уже классическим для новой российской действительности призыва.

Картина, представшая перед взором майора, со смехотворной точностью соответствовала его ожиданиям и все той же классике жанра: два небритых брюнета очень даже характерной наружности пытались затолкать в темное нутро какого-то пижонского кроссовера светленькую рыжеволосую девчонку. Девчонка, своей раскраской и легкомысленным прикидом вызывавшая стойкие ассоциации с более чем определенной профессией, отбивалась изо всех сил, а жгучие брюнеты, имевшие в этих самых силах несомненный перевес, как раз, похоже, перестали посмеиваться и начинали сердиться уже всерьез. Что девчонке, скорее всего, ничего хорошего в ближайшем будущем не сулило.

«Ну вот тебе и морды…» – к месту вспомнился Орехову недавний разговор с доком.

Если бы на месте небритых оказались русские мужики, Орехов, скорее всего, просто прошел бы мимо – если влезать во все дешевые разборки проституток с их клиентами, то никакой жизни не хватит. Но тут было нечто иное, и это меняло дело.

– Девчонку отпусти, уважаемый, – негромко обратился Орехов к тому, что выглядел чуть постарше напарника. – Ты же видишь, она не хочет никуда ехать.

– Пошел ты… – Уточнить адрес брюнет не успел, потому что получил точно рассчитанный и жесткий прямой удар в лицо; тут же присел, рефлекторно прикрывая в кровь разбитые губы и нос смуглыми ладонями и как-то не очень мужественно подвывая.

Второй, обнаруживая похвальную реакцию, тут же отбросил девчонку в сторону и, ощерив красивые белые зубы, принял нечто вроде боевой стойки и даже успел довольно неплохо провести высокий удар ногой, который, однако, цели не достиг. А вот простенький, но весьма действенный выпад Орехова по голени опорной ноги нападавшего попал точно в цель, а после того как брюнет завершил свой изыск на тему большого карате и вновь утвердился на двух ногах, майор без особых затей молниеносно ударил подъемом ступни как раз между этих самых ног. Ударил – и попал. Дальше все было совсем неинтересно и кино вовсе не напоминало. Орехов не стал дожидаться, пока спасенная девица с визгом бросится его обнимать-благодарить, а просто развернулся и пошел прочь, на прощание буркнув поверженным брюнетам нечто на каком-то малопонятном языке.

– Э, э, э! А я?! – Девица, до этого момента с перепуганным лицом жавшаяся в сторонке и завороженно следившая за расправой, вприпрыжку догнала Орехова и нешутейно вцепилась в рукав его легкой курточки. – Вы не можете меня так бросить! Они же меня разорвут…

– А на хрена ты мне? – Майор слегка дернул рукой, пытаясь освободиться, и мысленно уже проклиная собственное благородство: верно говорят знающие люди, что ни одно доброе дело не останется безнаказанным. – Я с вашим братом дел не имею и иметь не хочу.

– С каким братом? – туповато спросила девчонка и тут же вполне явственно покраснела и возмущенно выпалила: – Я не ваш брат! То есть не сестра. Это совсем не то, что вы подумали!

– Ну конечно, ты – монашка, а это у вас теперь такая форма новая, – беззлобно ухмыльнулся Орехов. – Извини, святая сестра, я тороплюсь…

– Нет, не монашка! Я – журналист. – Девушка попыталась гордо выпрямить свой далекий от пышностей и округлостей стан, но получилось неважно. Возмущенный тон снова сменился просительным и чисто по-детски испуганным: – Ну, пожалуйста, можно мне пойти с вами, а? Они уедут, тогда и я уйду…

– Ладно, – смирился с ролью благородного спасителя Орехов, – идем. Только я тебя прошу: помолчи, а? И без твоей трескотни тошно…

Квартира оказалась на десятом этаже, куда майор со спасенной девицей с легким грохотом и лязгом прибыли в тесноватой кабинке лифта. Орехов подошел к двери, номер на которой соответствовал цифирке на докторской бумажке, достал ключ, но вставлять его в замок передумал, окинув девицу задумчивым взглядом.

– Документы есть?

– Естественно, – высокомерно фыркнула девчушка. – Паспорт подойдет?

– Давай… Так… Вострецова Елена Владимировна, – майор вернул паспорт и непререкаемым тоном приказал: – Вот что, Елена… Владимировна, я на минут пятнадцать отлучусь. А ты стой здесь и жди. В квартиру, уж извини, не пущу – как говорят у вас, у журналистов, мало ли что. Я скоро – у меня в доме шаром покати, а гостью чаем напоить надо бы… Жди!