Сергей Самаров - Горный стрелок

– А курьер…

Голос генерала зазвучал по-деловому. Он уже «включился».

– Курьер отдыхает после сложной ночи в доме руководителя абхазского отделения «Имарата Кавказ». Мои парни контролируют дом и все подходы и подъезды к нему. У него нет возможности уйти. Границу переходить с тяжелым рюкзаком тоже непросто. Пусть отдыхает. Детонаторы к нам привез не курьер, а водитель легковой машины, что встречала курьера.

– Задержали?

– Я сам получал коробки с детонаторами. Из рук в руки. И предпочел его отпустить, но знаю номер его трубки. Хочу через трубку отследить, куда он еще будет доставлять детонаторы. И потому к вам обращаюсь. Вы же говорили…

– Все понял. Хорошо отработали. Давайте номер. Диктуйте. Я сразу свяжусь с управлением и попрошу контролировать передвижения sim-карты.

Бзоу Гозарович продиктовал. Генерал Барателия даже повторять не стал. Должно быть, память, несмотря на возраст, превосходная.

– Я отключаю связь. Буду звонить. Если что-то будет экстренное, связывайтесь со мной.

– Есть еще номер домашнего телефона того же руководителя «Имарата Кавказ». Но у него телефон с определителем номера. Это не помешает?

– Не помешает. Спасибо. Давайте номер.

И опять генерал не стал повторять номер, надеясь на свою память.

– До связи. Если что-то у меня будет, я позвоню.

Барателия отключил связь, а у Бзоу Гозаровича сложилось впечатление, что он разговаривал не с генералом. Голос, конечно, принадлежал генералу. Но сам ритм разговора, короткие сухие и быстрые фразы совсем не походили на старческую медлительность, с которой разговаривал генерал при очной встрече. Но это все, как догадался Ахуба, привычная маскировка разведчика. Может быть, бывшего разведчика-нелегала, поскольку на разведчика-спецназовца Мизан Сетович вовсе не походил. Впрочем, наверное, в ГРУ и без того генералов хватает, и любой из них, выйдя на пенсию, мог поселиться в Абхазии. Даже не абхаз по национальности. А если уж абхаз, то человека наверняка должно было потянуть к национальным корням. Но это все не играло никакой роли. Просто с деловым человеком работать всегда приятнее, чем с таким, кто думает медленно и точно так же говорит. И это радовало.

Но не успел закончиться один разговор, как начался второй. Позвонил сам полковник Бакелия и поинтересовался, что там с расстрелом омоновцев на дороге.

Пришлось доложить практически обо всех проделанных действиях, кроме встречи с водителем легковой машины и получения груза детонаторов. Об этом докладывать не хотелось, поскольку это уже было бы частью признания ночных действий на границе. А для серьезного разговора с полковником данных пока не хватало. Бакелия похвалил за активность и потребовал скорейшего возвращения. Задержанных, естественно, на допрос в прокуратуру отпускать не следовало. Допрашивать их будут дознаватели СГБ и лично сам полковник.

– Они уже сидят в автобусе группы захвата. Сразу в управление их и отправляю. Наши камеры надежнее, чем СИЗО.

– Молодец. Правильно. Понимаешь, что к чему…

Следственным бригадам и группе захвата можно было бы уже выезжать в Сухуми, и все уже собрались, когда Бзоу Гозаровичу снова позвонил Константине. Звонок этот мог означать только перемену обстановки, поскольку без важных новостей с простым, ничего не несущим докладом Константине звонить было запрещено. Подполковник уже находился в своем микроавтобусе и, вытащив трубку, с недовольным видом вышел во двор.

– Да, Константине? Что произошло?

– Могу вас поздравить, командир, вы на грани неприятностей.

– Спасибо, только мне всегда казалось, что я эту грань уже давно перешел. И неприятности стали моей обычной жизнью. Таким образом, я к ним и привык. Докладывай.

– Только что хозяину дома звонил полковник Бакелия. Он едет сюда. У него есть важные данные. Кстати, полковник сильно удивился, что курьер все же перешел границу. Пообещал разобраться, что там произошло. Но у него данные по другому делу. Хозяин дома разговаривал с курьером о полковнике. Считают его малонадежным источником. Из их разговора мы и узнали, кто звонит. Сам Бакелия не представлялся.

– Да. У него нет такой привычки. Машина не пришла? Хотя, что спрашиваю… Нет, конечно.

– Что делать с полковником? Он уже в курсе всего, что у вас произошло в селе?

– В курсе. Недавно сам звонил, спросил. Пришлось доложить.

– Он нас с потрохами сдаст. Не нас то есть, а вас. И подставит под пулю. Наверняка он едет доложить о захвате «схрона» и о получении детонаторов.

– Нельзя его туда пускать, я так думаю.

– У нас в наличии есть СВД [14] СВД – снайперская винтовка Драгунова. . Можем остановить.

– Слишком кардинально. Но, если ничего не придумаю, придется. Вообще-то, я, кажется, уже придумал. Если не получится, стреляйте.

Константине хорошо знал, что такое субординация, и не стал спрашивать, что Бзоу Гозарович придумал. Только сразу согласился:

– Мы пока подготовимся, чтобы потом наспех не искать позицию.

– Если не получится, я позвоню. Если получится, ты мне позвонишь.

– То есть? – не понял Константине.

– Позвонишь и скажешь, что полковник Бакелия решил вернуться в управление. Буду ждать твоего звонка. Но он человек упрямый, и ты на всякий случай подбери позицию. Чтобы следов не оставить.

– Мы сделаем, – гарантировал Константине, и опять все так же легкомысленно, как раньше. Но Бзоу Гозарович к его легкомыслию давно привык, зная, что это только напускная манера поведения. В деле Константине бывает серьезен и сосредоточен…

Бзоу Гозарович недолго обдумывал, кому следует позвонить. Возникла необходимость реагировать оперативно. Подполковнику потребовалось лишь сменить трубку, потому что полковнику Бакелия вовсе не обязательно было знать этот номер.

– Дамей Зеканович, – Ахуба спросил довольно строго, и эту строгость вполне можно было принять за угрозу. – Вы еще в кабинете или уже выехали?

– Я тебя не понял, Бзоу Гозарович. Что ты хочешь сказать? – Но по голосу полковника уже стало понятно, что он напрягся. – Куда я должен выехать?

Значит, еще не выехал, а только собирается. Это уже легче. Есть время решить вопрос мирно, не втравливая свою группу поддержки в серьезное даже по меркам Абхазии дело.

– Вы лучше меня знаете, куда вы собирались выехать. Мне не кажется, что наше с вами руководство одобрит дружеские контакты с «Имаратом Кавказ». И потому я вам посоветовал бы воздержаться от этой поездки.

– Я не понимаю, о чем говоришь, – голос полковника Бакелия стал мягким и вкрадчивым. Подполковник Ахуба отлично помнил, что иногда полковник начинал так говорить во время допросов. И эти интонации говорили о том, что полковник желает пригрозить. Бакелия был из тех, кто не побрезгует никакими средствами для достижения своей цели. При этом у него была своя «ахиллесова пята», чем можно было при желании воспользоваться. Бакелия был тщеславен настолько, что никогда не сомневался в том, что его все поголовно до рези в глазах и боли в собственной печени уважают.