Дмитрий Щербаков - Русский терминатор

— Хочу.

— Потому, что я боялась смалодушничать! — выпалила Мальва с острой ненавистью к себе. — Боялась поддаться соблазну растянуть мои две дозы еще на двое суток! Еще двое суток от души, в полный рост насладиться общением с вами, с тобой и с Янкой, а на третьи сутки, когда героин кончится, пойти и продать вас Джаваду! За тот же героин! Теперь ты понимаешь?!

— Понимаю… — Север глядел исподлобья, но не зло — сопереживающе. — Я с самого начала это понимал…

— Чего ж приставал тогда?!

— Хотел, чтобы ты сама сказала.

— Зачем?!

— Чтобы ты меня поняла, — Север особо выделил слово «меня».

— Да что наконец я должна в тебе понять?! — в голосе девушки слышалось отчаяние. — Что ты человек хороший, мужик настоящий?! Я это и так давно поняла! Чего ж еще?!

— Что я действительно могу тебе помочь.

— Да как, черт подери, как?!

— Вылечить тебя. Реально вылечить. Полностью избавить от психологической наркозависимости, — на сей раз Север особо выделил слово «психологической».

Мальва сникла.

— Ты сумасшедший, Север, извини… — констатировала она. — Как можно избавить человека от памяти о сильнейшем, ярчайшем кайфе? От физиологической памяти — можно, железу удовольствия перерезать, я уже говорила… Но сознательная-то память остается! И от нее не избавишься! И если живешь в обществе, где правит бал скотство, то очень трудно избежать соблазна хоть на время уйти от этого скотства в другой мир — пусть иллюзорный, но добрый, теплый, захватывающий!.. И чем ты от этого меня лечить собрался? Зельем приворотным?!

— Собой.

— Не поняла. Ты мне в любви, что ли, намерен объясниться? Во-первых, не поверю, во-вторых, не жди ответного чувства — я героинщица, а любой героинщик способен любить только героин. А в-третьих, даже если бы я тебя полюбила… — она остановилась, поколебалась и продолжала решительно: — Даже если я тебя люблю, героин сильнее любви!

— Знаю, Мальва… — Север вздохнул.

— Откуда? — удивилась девушка.

— Изучал немного механизм физиологического воздействия героина на человеческий организм. Героиновый кайф замещает собой все прочие эмоции человека, вытесняет их. На физиологическом уровне вытесняет. Без дозы героинщик вообще ни к каким высшим чувствам не способен — их пожирает жажда уколоться. Остаются только низшие — боль да страх… Верно?

— Верно… Все ты понимаешь, оказывается… — заметила Мальва грустно. — Но если ты так хорошо все понимаешь, то что ты мне втираешь?.. Конченная я. Смертница. И лучше мне сдохнуть сейчас, пока подлостей особых еще не наделала. Север, купи мне двойную дозу, а? — она почти умоляла.

— Мальва, погоди! — Север упреждающе поднял руку. — Ты ведь не дослушала меня!

— Ладно, давай договаривай, что уж… — согласилась девушка тоскливо.

— Вот ты спрашивала: ради чего жить в этом жутком мире? Я мог бы тебе ответить…

— Ой, Север, только про бога, загробное блаженство и обязанность нести свой жизненный крест мне заправлять не надо, ладно? — перебила Мальва. — Ходила я к попам, напросвещалась… Чушь! Никому я ничего не обязана и никакой крест нести не желаю! Перед родителями я виновата, да, но искупить вину не способна… Моим предкам только легче станет, если я умру, довольно они через меня натерпелись. А загробная жизнь — нет ее! Рая не существует, а что касается ада — он здесь, на нашей драгоценной земле! Я его накушалась досыта, хватит! И знаю — после смерти будет лишь одно — небытие, вечное Ничто, покой…

— Мальва! — Север повысил голос. — Я же просил не перебивать меня!

— Хорошо, извини, — девушка послушно замолчала.

— Про бога я говорить не собирался, сам атеист, — продолжал Белов. — Но я знаю, в чем смысл жизни, недавно понял…

— И в чем же?

— Тебе сейчас это объяснять бесполезно.

— Почему?

— Потому что ты больна и у тебя нынче другая задача — просто выжить и избавиться от героинового рабства.

— Ни хрена себе просто!

— Я не то имел в виду. Я имел в виду, что о смысле жизни толковать с тобой пока рано. Ты должна сперва из могилы выскочить… Победить психологическую наркозависимость, конечно, непросто. Но возможно! А ради чего жить, я тебе объясню, когда будешь здорова…

— Твоими бы устами, Север, да водку пить… Знаешь, за что я ненавижу всех этих «Детокс», Маршаков и прочих?!

— Опять перебила!.. — Север с шутливой обреченностью махнул рукой. — Ай, ладно… Ну, за что ты их ненавидишь?

— Они считают, что дают надежду больным наркоманией! — начала Мальва страстно. — Возможно, это так… Но попутно они своей пропагандой делают очень грязное дело: дают иллюзию тем, кто еще не начал колоться, но собирается начать! Иллюзию того, что, в крайнем случае, за деньги от наркомании можно вылечиться! И боюсь, такая иллюзия губит куда больше народу, чем наркоцентры даже теоретически рассчитывают спасти! А я вот знаю: от наркомании вылечиться нельзя, ибо никакие реальные жизненные удовольствия не заменят героинщику иллюзорный героиновый кайф! И ты, Север… я не знаю, зачем я тебя слушаю! Я ведь так хочу верить тебе… а ты даже не говоришь чего-то конкретного, все ходишь вокруг да около!..

Она была права: Север действительно ходил вокруг да около. Но не оттого, что не мог сказать ничего определенного. Он затягивал объяснение по причине совсем иного рода: крутой Север смущался…

Но он переборол себя, хотя начал опять издалека.

— Вот ты говоришь — кайф… Получение кайфа зависит от раздражения центра удовольствия в мозгу, той самой твоей пресловутой железы…

— Знаю, и что?

— Да раздражать-то ее можно по-разному. Можно героином, а можно и чем-то другим…

— Чем?!

Север снова не ответил прямо.

— Представь, что героиновый кайф постепенно замещается, а потом и вовсе вытесняется кайфом иным — не менее, а то и более сильным, ярким, захватывающим, но зато естественным, природным и, соответственно, не несущим человеку смерть. Бросила бы ты тогда свой героин?

— Конечно! Только подобное нереально!

— Реально. Надо просто переориентировать организм наркомана с одного вида кайфа на другой. А еще одновременно провести поэтапное удаление из обмена веществ героиновой составляющей. И все.

— И все?! — Мальва вновь расхохоталась. — Север, ты несешь зверскую банальщину! То же самое тебе скажет любой грамотный наркоман, хоть немного изучавший свой недуг! Вопрос только в одном: где взять этот твой сильный, яркий, захватывающий кайф, способный заменить «торчку» кайф героиновый?! Или ты изобрел таковой?! Или ты автор универсального метода лечения наркомании?! Так обнародуй его, растиражируй, и «торчки» тебе памятник при жизни поставят.

Север опустил глаза.

— Я не говорю, что могу вылечить любого наркомана, — произнес он невнятно. — Я говорю только, что я могу вылечить конкретно тебя.