Стивен Хантер - Мёртвый ноль

— Вы — мистер Суэггер?

— Это я, — ответил Боб, забирая бумажник.

— Я не думаю, что у него было время что-то взять, — сказал герой.

Боб быстро проглядел всё. Его запас двадцаток был на месте, и, порывшись в пластиковом отсеке для карт, Боб не заметил пропажи чего бы то ни было.

— Всё на месте.

— Вы уверены, что в порядке? Физически, я имею в виду.

— Несколько царапин, пара синяков… ерунда.

— Я могу вызвать медиков.

— Ерунда, — отмахнулся Суэггер. — Нет времени на это.

— Ладно, ответил парень. — Думаю, пора мне пойти да приготовить себе пожрать на вечер. Вы уверены, что в порядке? Точно помощи не надо?

— Нет, и благодарю ещё раз. Вы, поди, в футбол играете?

— Несколько лет назад, — засмеялся парень. — Я уж думал, что моё время блокировать прошло.

Улыбнувшись в ответ, Боб протянул руку и они обменялись рукопожатием. Затем Боб пошёл к своей машине, размышляя об этом крайне странном событии.

— Ты уверен?

— Отвечаю, — сказал Крекерс. — Там было: Боб Ли Суэггер, ясно как день, на правах, выданных в Айдахо.

— И ты вложил карту? — Мик спросил Тони З.

— Точно. Между двумя картами в отсеке для них, такой пластиковый. А в это время Клоун ёбнул мне в кишки.

— Э, ты мне тоже хорошо принёс!

— Точно, а ты меня снёс как Рэй Люьис!

— Такая пизда как ты…

— Тихо, дамочки!! — пресёк их Мик. — Я звоню МакГайверу. Тут хорошие новости, мы справились. Но и впредь никаких проёбов не надо. Пройдёмся ещё раз.

Они сидели в своей машине напротив "Хилтона" в Джексонвилле на краю города, около шоссе, в семи милях от главных ворот Леджуна. Это была зона неоновых вывесок, ресторанчиков, автодилерских центров, фастфуда, всего пластикового и хромового. Каждый прошёлся по своей роли в произошедшем, медленно, шаг за шагом. Наконец, Мик принял все отчёты, достал спутниковый телефон, нажал волшебную кнопку и через несколько секунд получил соединение.

— Я с добром. Мы подложили карту, он не вкурил. Мы следили за ним ещё милю, он нас не видел, всё работает. Он теперь спит. Неважно, что случится — мы знаем где он.

— Работаете как профессионалы, — насмешливо заметил МакГайвер.

— Теперь мы будем позади него. Если он найдёт Круза, мы завалим обоих.

— Ну, что ж… парни с игрушками. Вы любите свои игрушки, это будет вашей любимой частью дела… Что у вас есть? Я даже не знаю.

— Карабины М4, пистолеты-пулемёты МР5, патронов хватает. Пистолеты «Зиг-Зауэры» и «Беретта». Винтовка «Сако» калибра.338. И самое вкусное- ещё «Барретт». Этот лучше чем прошлый. Я бы не возражал иметь РПГ. Уж с него-то не промахнёмся.

— Не неси херни. Никаких взрывов на родной земле не будет.

— Ну, я могу убрать его с расстояния в милю с.50го или за полмили с.338.

— А в последний раз ты не попал.

— Нет, попал. Просто не в того попал, потому что не знал, кто из них тот. А который ушёл- уже двигался, когда я на него навёлся. Очень трудный был выстрел. Никто бы не справился.

— Круз и Суэггер справились бы. Убедись, что ты не в их зоне поражения, Богьер. Они не промахнутся, обещаю. И ты не промахнись.

— Не промахнусь, чёрт бы их взял. Теперь мы заляжем на ночь, а завтра пойдём за ним. Я думаю, завтра он опять поедет на базу, там у него новые встречи. Ночью ничего не должно случиться.

— Чёрт, — сказал Крекерс с переднего сиденья, держащий «Блэкберри». — Он двигается.

Клоун уставился на трёх неряшливо одетых мужчин. У него были большие глаза, огромный красный нос, рыжие завитки волос и губы размером с огурцы. Он был из чистого полиуретана. У его ног возились и играли светловолосые дети, а отец пытался удержать их в порядке. Двое из детей, мальчик и девочка, подрались из-за молочного коктейля, девочка в этой схватке победила, однако папа поддержал сторону более низкорослого и слабого мальчика.

— Ты неверный, — сказал доктор Файсаль.

— Увы, это так- ответил профессор Халид.

— Тебя следует уничтожить.

— Думаю, так и будет.

— Ты не попадёшь на небеса.

— Моя вера настаивает, что нет никаких небес.

Доктор Файсаль повернулся к Билалу и заявил: — Вы знали? Он предатель, чудовище.

— Да, я знал. Я читал его эссе в исламабадском «Исламском курьере». Но он не христианин, если ты насчёт этого. Он атеист.

— Я бы сказал- я реалист, — вставил Халид.

— Реалист, атеист- какая разница? Он не на пути истинной веры.

— Это не вопрос веры, — сказал Халид. — Это вопрос политической воли.

— И, — ответил Билал, хлебнув шоколадного коктейля, — если я верно понял его, его политическая воля так же сильна, как и твоя вера. Так что в этом предприятии вы оба рискуете, вы оба мученики. А что там у вас за разногласия- это никого не волнует.

— Я в шоке… — сказал доктор Файсаль.

— Будь реалистом, — ответил Халид. — Хоть мы оба из народа, который изначально имеет исламскую культуру, но… Бог в центре всего- это бессмыслица, обман. Я получил образование на Западе…

— Я тоже учился на Западе, не забывай, но это не поколебало мою веру. А лишь укрепило её.

— Слушай его, — сказал Билал. — Я много раз воевал с людьми без веры. Как бойцы — они ничуть не хуже верующих. Кто-то пьёт, ест свинину, какие-то из них гомосеки, кто-то не творит омовений и плюёт на Господа… но под огнём они не хуже чем все другие.

— Почему же тогда, — спросил доктор Файсаль, — вы готовы встретиться со смертью, зная, что впереди ничего кроме забвения? Можно мне ещё молочный коктейль?

— Нет. Хватит коктейлей. Нам надо двигаться, мы выбиваемся из плана. Нам ещё много миль ехать, и денег в обрез.

— Если бы мне позволили объяснить… — сказал Халид. Его лицо успокоилось, он собрался с силами и приобрёл вид прилежного ученика, обременённого истинной правдой и намеревающегося распространять её. Он смотрел вперёд с благочестивым и покорным видом. — Хотя все эти люди вокруг нас вроде как приятные, в действительности они дьяволы. Не в их дневном обличье, которое — как вы видите — вполне пристойное и полное любви к семье и веселья, но в своих экономических запросах, в требованиях ресурсов, которые им нужны для жизни в этом незаметном комфорте. Они не имеют понятия, какие чудовищные преступления вершатся ради их удобства. Если вы попытаетесь показать им это- они не поймут и не послушают. Для них это обман или дурной сон. Если вы покажете им людей, живущих в палатках вокруг выгребной ямы, всю деградацию и несправедливость нашей жизни- они скажут: «О, это так грустно»- и может быть даже дадут доллар-два на какую-нибудь благотворительность и будут счастливы до конца дня. Для них это ещё одно удовольствие- вдобавок к их огромному удовольствию, не чувственному, а к удовольствию съездить по хорошей дороге и купить своему ребёнку молочный коктейль, точно такой, который вам так понравился, доктор Файсаль, — они ответственны за войну против нашего народа, за наши страдания, за нашу боль. Они так же ответственны, как те израильские десантники, как пилоты вертолётов или индийские конструкторы ракет.