Дмитрий Щербаков - Беспощадная страсть

— А вы хотите переплюнуть Онассиса, Сатир?

— А вы? — холодные глаза Севера смеялись.

— Ну… — Львивченко даже смутился. — Но что вы предлагаете?!

— Есть в городе один человек, который вполне может потягаться с Онассисом, — сказал Север. — Догадываетесь, о ком я?

— Газават?

— Именно. Почему бы нам с вами не пощупать его за вымя?

— Да как? — обалдело воскликнул Львивченко.

— Газават владеет золотой жилой — сверхдешевым героином. Откуда он его берет?

— Не знаю.

— А кто может знать?

— Только сам Газават. Ну, еще, вероятно, его дворцовая стража…

— Ладно, это я узнаю.

— От кого ж? — Тарас почти насмехался.

— Узнаю! — повторил Север жестко, и Львивченко вдруг поверил: ЭТОТ узнает.

— А вы мне скажите вот что, — продолжал Север, — когда я найду источник товара и завладею им, вы сможете обеспечить переброску его из города?

— Смогу, был бы товар, — хмыкнул Львивченко.

— Товар будет! — заверил Север. — И скоро. Давайте договоримся о взаимном балансе интересов. О разделе прибыли.

— А не рано? — прищурился Тарас. — Шкура неубитого медведя…

— Не рано, — отрезал Север. — Ибо после будет поздно. Тех денег, конечно, на всех хватит, но ведь денег никогда не бывает СЛИШКОМ много. Поэтому надо обо всем условиться. Итак, ваша доля — треть.

— Почемуй-то? — возмутился Львивченко.

— Считайте сами. Мой товар, мой покупатель, ваша доставка. Две доли работы мои, третья — ваша. Соответственно и прибыль делим в той же пропорции: две трети мои, треть — ваша. Справедливо?

— Справедливо, — согласился Львивченко, а сам подумал: этот Сатир рассуждает так уверенно, словно никакого Газавата нет вовсе, а героин уже складирован в ближайшем лабазе и только ждет отправки… Да-а, треть прибыли Газавата… Получить бы ее, эту самую треть… И впрямь на всех хватило бы…

— Итак, по рукам? — Белов протянул ладонь.

— По рукам! — Львивченко крепко пожал ее.

Тарас сам не понимал, почему он так уверен, что этот Сатир все сможет: и Корвета свалить, и Газавата…

— Значит, девочек-бомжих больше ловить не надо, — подытожил Север. — Сдадим чеченам последнюю партию — и вплотную займемся героином. А за девочек я вам отдам половину суммы. Идет?

— Заметано, Сатир! — Тарас радовался так, будто уже стал не беднее Онассиса.

— Только вот что — по поводу Газавата пока никому ни слова! — предупредил Север. — Вообще никому, даже самым близким родственникам! Иначе все планы могут пойти прахом.

— Я понимаю… — Львивченко солидно кивнул. — В ожидании такого куша уж я сумею держать язык за зубами.

— Надеюсь! — улыбнулся Север. — Ну, до встречи, Тарас Леонтьевич! Вскоре вы убедитесь, что Сатир умеет держать слово!

Когда Львивченко ушел, Умник некоторое время молчал, слегка потрясенный всем происшедшим.

— Скажи, Сатир, ты действительно собираешься воевать с Газаватом? — спросил он наконец.

— Не воевать… — Север досадливо скривился. — Воевать с ним лоб в лоб у нас силенок маловато. Но его героин будет наш, обещаю!

— Каким образом?

— А ты сведи меня с Газаватом и увидишь.

— Свести?

— Ну да. Сначала помоги мне прикончить Корвета, а потом сведи с Газаватом. Сможешь?

— Как с преемником Корвета? — Умник слегка заикался.

— Ну! — Север чуть улыбнулся, лукаво разглядывая собеседника.

— А ты уверен, что братва…

— А ты? — перебил Север вкрадчиво.

Умник думал всего лишь несколько секунд.

— Пожалуй! — заявил он решительно.

— Вот видишь! — Север откинулся на спинку стула, расслабился. — У меня есть некоторые основания претендовать на уважение пацанов. Во-первых, войну с Львивченко мы остановили…

— Ты остановил!

— С твоей помощью. Во-вторых, всю братву спасли. В-третьих, купили Львивченко пустыми обещаниями, сыграв на его жадности. И он нам поверил. И будет помогать!

— Это все ты! — Умник упорно выдвигал Белова на первое место, но Север понимал: тот просто затушевывает собственную роль, продолжая неосознанно бояться Корвета и как бы прячась от расплаты за спину Сатира. Подобным же образом будут поступать и остальные бандиты-бомжи, даже после смерти Корвета. Ибо табу будет продолжать действовать. И братва, словно овцы, оставшиеся без вожака, охотно примет лидерство Белова. Чего Север и добивался.

— Лучше скажи мне, братуха, Корвет всем растрепал о моих взаимоотношениях с сестрой? — спросил Север. Он в свое время очень просил Корвета не говорить никому из братвы о том, что Сатир «занимается инцестом». Корвет снисходительно обещал.

— Никому не сказал и нам не велел! — заверил Умник. — Знаем только я и Борзой. Я молчу, а Борзой тем более — он без приказа босса слова не вякнет.

— Это хорошо. Это нам очень пригодится в игре с Газаватом, — пояснил Север.

— А вот насчет «общака» ты здорово сообразил! — воскликнул Умник восхищенно. — Действительно, этих денег никто не видел! Босс хочет кинуть братву, ясно и ежу!

— А где он держит «общак»? — поинтересовался Север. — Какой-нибудь секретный банковский счет? За бугром?

— Нет… про счет я бы знал, — смутился Умник. — Но шеф никому не доверяет, никаким банкам. Где он держит наши деньги — неизвестно…

— Значит, в бункере! — заявил Север убежденно.

— Вряд ли… — засомневался Умник. — Ненадежно…

— Еще как надежно! Посторонним туда не добраться, а пацаны никогда не решатся «обуть» самого Корвета, даже если б догадались об «общаке»!

— И то верно, — согласился бандит. — Голова ты, Сатир! Не слетела бы только твоя голова…

Север чувствовал — Умник боится. Ведь сейчас им обоим предстоит возвращаться назад, в бункер…

— Что за шум? — спросил Умник парня, впустившего их с Беловым в бункер. Из глубины помещения действительно доносился гул многих голосов.

— Сегодня у нас веселая ночка, — ухмыльнулся пацан. — «Прописка» новеньких телок. Молодняк, свежатинка, пять штук. Братва тащится.

— Ясно, ступай вперед, мы догоним, — приказал Умник. Малый убежал.

— Понял расклад? — спросил Умник Белова.

— Не вполне, — признался Север. — Ну, «прописывают» баб, посвящают, так сказать, в проститутки, трахают по очереди. Нам-то что?

— Удобный момент, — пояснил Умник. — Сейчас все пацаны собраны вместе, кроме нескольких человек, которые охраняют «звероферму». Если уж ты решил валить Корвета, — Умник понизил голос, произнося эти слова явно через силу, — то лучшего случая нарочно не придумаешь. Демонстративно, на глазах у всех… Это произведет на братву неизгладимое впечатление… Да и на меня тоже… — добавил он совсем тихо.

— Заметано! — усмехнулся Север. — Спасибо, братан. Ты, я вижу, целиком за меня. А Сатир добра не забывает. И зла, впрочем, тоже.