Виктор Степанычев - Джунгли

Софию заковывать не стали, видимо, посчитав, что женщина не сможет оказать серьезное сопротивление троим вооруженным мужчинам. Второй полицейский просто оттеснил ее к скамейке в углу помещения почты.

Сурово оглядев Вадима и Софию, старший полицейский перестал размахивать пистолетом и засунул его в кобуру. Подчиненные делать этого не стали. Тот, что надевал браслеты на Веклемишева, стоял в шаге, уперев дуло «браунинга» задержанному в бок на уровне сердца. Вадим покосился на пистолет и остался доволен его состоянием. Стороживший же Софию просто скрестил руки на груди, задрав ствол в потолок и грозно поглядывал на нее.

– Ты арестован! – выкрикнул полицейский с нашивками, более чем сурово глядя на Вадима, и тут же мягко снизил голос и отвесил вежливый поклон Софии: – Сеньора! Вы задержаны до выяснения обстоятельств!

– На каком основании? – подал голос Веклемишев. – Мы с сеньорой де ла Котес иностранные подданные.

Он прекрасно понимал, что означают термины «арестован» и «задержан», и хотел разобраться в ситуации.

– Я об этом догадываюсь! – загадочно сузил глаза старший полицейский. – Более того, могу сказать, что вы прилетели на «Боинге», который произвел вынужденную посадку на старом аэродроме неподалеку от Матувельо.

– Тогда к чему этот захват, бряцанье оружием, каторжные цепи? – Веклемишев тряхнул на затылке руками, закованными в наручники.

– Потому что они бараны! – подала голос из-за своего угла София.

– Сеньора, я понимаю, что вы перенесли стресс, оказавшись в руках этого негодяя и убийцы, но оскорблять официальных лиц при исполнении служебных обязанностей… – попенял Софии обиженный полицейский.

– Бараны и есть, – еще раз подтвердила женщина. – Я не у него – у вас, дуболомов, оказалась в руках. Никакой он не убийца, а вполне добропорядочный человек. Вас просто ввели в заблуждение, и вы до сих пор этого понять не можете.

– Сеньора, – снисходительно обратился к ней полицейский с нашивками, – мне знакомо такое понятие, как стокгольмский синдром. Вы на каком-то этапе прониклись чувством симпатии к преступнику, похитившему вас. Пройдет время, вы успокоитесь и совсем по-иному посмотрите на то, что произошло. И еще поблагодарите нас за самоотверженность, за то, что мы вызволили вас из лап серийного убийцы.

– Езус Мария, какие же они кретины! – беспомощно выдохнула женщина. – Вразуми их, заступница!

– Сеньор капитан! – обратился Веклемишев к полицейскому. – Прошу, позвоните своему начальству в управление штата, а лучше в столицу и сообщите, что вами задержаны сеньора София Санчес де ла Котес и Вадим Веклемишев, русский подданный. Я уверен, что вы несколько ошибаетесь в оценках наших личностей. Особенно моей.

– Я лейтенант, а не капитан, – гордо уточнил полицейский. – Но, думаю, капитанское звание уже не за горами. Так вы предлагаете, сеньор русский убийца, чтобы я позвонил в свое управление или в столицу? Может, мне связаться напрямую с министром внутренних дел? А может, лучше – со святым Петром?

Лейтенант самодовольно рассмеялся, и его радостно поддержали подчиненные.

– Я обязательно позвоню, причем немедленно, – неожиданно сбросив с лица веселость, сказал полицейский и повернулся к застывшему столбом почтмейстеру, который не двигался с того момента, как полицейские ворвались в помещение почты.

– Хуан, соедини меня с… – буркнул лейтенант через стойку длинноусому.

С кем именно он потребовал соединить его, Веклемишев толком не расслышал. Ему показалось что было поизнесено слово «начальник». Неужели этот надутый индюк все-таки внял его уговорам и звонит в столицу штата.

– Полицейский участок города Матувельо, сеньор начальник полиции, – через минуту почтительно доложил почтмейстер и передал лейтенанту через стойку телефонную трубку. – Сеньор Фунес, начальник тамошней полиции на проводе.

– Ничего им не сообщайте о нас! – крикнул Веклемишев в спину лейтенанту. – Там террористы! Прошу вас!

Его возглас остался без внимания.

– Птички в клетке, Иренео, – громко доложил лейтенант в трубку. – Я арестовал преступника с «Боинга». Заложница жива и здорова. Высылай машину. С премии, так и быть, я выставлю тебе угощение, брат.

– Идиот! – выкрикнул Веклемишев. – Какой же вы идиот! Вместе с братом и подчиненными. Ну извини, начальник, ты сам этого захотел!..

Он бросил быстрый взгляд на Софию и по ее решительному лицу понял, что она готова к любому раскладу. Неплохая напарница для Тарзана выкристаллизовывалась из доченьки парагвайского олигарха.

– Работаем, – сухо бросил Вадим женщине и получил в ответ утвердительный кивок.

– Молчать! – крикнул ему в ухо «киношник» и больно ткнул стволом пистолета.

Полицейские, если и поняли, о чем идет речь, среагировать не успели. Скованные наручниками руки взлетели над головой Вадима, сорвав по дороге с головы шляпу, и упали вниз к пистолету, который упирался ему в бок. Недаром Веклемишев присвоил полицейским участка Пренсо-Балу почетное звание идиотов. При аресте он более чем внимательно разглядел оружие в руках «киношника». Этот придурок даже не удосужился снять «браунинг» с предохранителя.

Захватив обеими руками пистолет полицейского, Вадим не стал выбивать его, а наоборот – крепко сжал кисть «киношника» на рукояти «браунинга» и резко развернулся к стражу порядка, стоящему рядом с Софией. В данный момент лишь он представлял реальную опасность для Веклемишева. Из трех имевшихся у полицейских стволов один, принадлежавший дебилу начальнику, покоился в его кобуре, а второй был захвачен руками Вадима. Только охранявший его спутницу правоохранитель находился в готовности немедленно пустить в ход оружие.

Закричав от отчаянной боли в суставе, «киношник» едва не вскочил, как на пуантах. Следующее балетное движение, пробежку, надо честно сказать, исполнил он бездарно, однако очутился там, где его и хотел видеть Веклемишев – на директрисе между ним и стражем Софии. Тот на удивление быстро среагировал на рывок Вадима, выбросив в его сторону дуло пистолета. Однако он опоздал на доли секунды. Арестованный был надежно прикрыт воющим от боли в запястье его же коллегой. Ствол заплясал в руках полицейского, а глаза его растерянно забегали от взбунтовавшегося Вадима к начальнику, застывшему в крайнем замешательстве от случившегося.

Момент был критический. Если лейтенант быстро очухается и достанет свой пистолет, то Веклемишев окажется в перекрестье двух пулевых траекторий и прикрытие в виде «киношника» окажется бесполезным. Его мозг лихорадочно просчитывал ситуацию и не находил решения уравнения с тремя неизвестными. Но оно неожиданно упростилось усилиями Софии.