Сергей Самаров - Антишулер

Долгий привал устроили на берегу небольшой, но бурной и шумной речки, втиснутой в каменистые берега. Из-за этого шума мы и попались на самом рассвете, когда только настроились отдохнуть. Глупо, конечно… Вода шумела слишком громко. Часовой не услышал, как бандиты подобрались вплотную и обложили нас с двух сторон. С третьей — река, в которой даже пьяный слон купаться не рискнет — побоится, что волной смоет. А с четвертой — отвесные скалы, не перепрыгнешь, будь ты хоть трижды кенгуру. Ночью никто из нас не ложился. Не до того было. А как только под утро устроились чуть-чуть вздремнуть — влипли по полной программе. Да так все быстро произошло, что никто и сопротивления оказать не успел. Я-то отделался легче всех — едва успел раскрыть глаза, как получил прикладом в лоб. И тут же благоразумно, хотя и вынужденно, закрыл их. А когда снова открыл, облегчения не наступило. Лейтенанту Костикову, который только заступил на пост, в двух шагах от меня отрезали голову, и снимали это на видео. Правда, сначала его подстрелили. Я увидел потом, когда меня подняли на ноги, что пуля вошла ему в глаз. Четверых не просто перестреляли — исполосовали длинными очередями, как тесаками. Оставили в живых только меня, да и то лишь потому, что, похоже, не поняли расклад. Долго обсуждали что-то на своем языке. Я по-местному не «шпрехаю», но по жестам суть разговора уловил. Ихний командир с физиономией говорящей гориллы склонился надо мной.

— Кто твой папа?

— Насколько я помню, человек, — ответил я с гордостью, проявленной откровенно не вовремя, и получил сильный пинок в грудь. Ребра, как ни странно, выдержали.

Я понимаю, пнул бы, скажи я, что мой отец инопланетянин. Но я же правду сказал. А мне, как всегда, не поверили. Давно пора к этому недоверию привыкнуть, мне с самого детства не верят, когда я правду говорю, а никак не могу. Естественное чувство справедливости не позволяет.

Прокашлявшись после удара, я сообразил, что они считают меня каким-то «сынком», что со мной уже случалось в разных ситуациях. А это в ситуации данной «светит» бандитам возможностью заработать. Такого эти вахлаки не упускают. Сомнения их понятны и одноглазой камбале — пять вооруженных до зубов офицеров спецназа, опытные разведчики, выводят солдата с гор на равнину. А солдат без оружия. Офицеры, потаскавшиеся по кавказским горам, оборванные, штаны если уж не в заплатках, то многократно прошиты по швам дополнительной ручной строчкой. А солдат одет «с иголочки», хоть сейчас по телевизору показывай. Это и ввело их в заблуждение.

Лежать застывшим трупом здесь, на берегу реки, совсем не интересно. Это я быстро сообразил. Сообразил также, что имею возможность остаться в живых. Надо только правильно сориентироваться.

— Еще раз, мудак, спрашиваю — кто твой папа?

Серьезный командир. Особенно внешне. Я и не думал, что люди бывают такими волосатыми. Из распахнутого ворота какой-то странной, импортной наверняка, камуфлированной куртки видно, что борода, начинаясь там, где ей положено, неестественным образом переходит в дикие волосяные джунгли на груди. И, очевидно, доходит до пяток. Если такому человеку начать брить хотя бы бороду, то нужно соскребать поросль как минимум до пояса. И не менее трех раз в сутки перед приемом пищи, иначе совсем зарастет. Зато зимой тепло.

Но новые пинки «висели» надо мной. Я с перепугу не нашел, что ответить, потому что не знал, кем себя назвать для абсолютной гарантии выживания. Мелькнула мысль, что если еще поломаться, то можно, с одной стороны, набить цену, с другой, попытаться разобраться в ситуации, но, с третьей, получить еще несколько не слишком приятных пинков. А башмаки у этого тупого громилы тяжеленные!

— Зачем тебя, салабон, пять офицер провожал? Говори! Куда они тебя вел? Ну, еще хочешь? Фамилия как?

Вот присосался, волосатая пиявка.

И ногу занес для очередного пинка.

— Рядовой Высоцкий, — я умолчал, что рядовой контрактной службы. Контрактников, то есть добровольцев, они не сильно жалуют. Так же, как и мы их наемников из разных стран. Очевидно, есть за что. А если и нет, то контрактники — это профессионалы, хорошо умеющие убивать бандитов. Лучше, чем простые солдаты-срочники.

— Как?

— Вы-соц-кий.

Они переглянулись, соображая. Презрительно скривили бородатые рожи. Я вспомнил, что являюсь однофамильцем недавнего главкома военно-морских сил. Хотя сейчас этого адмирала и отправили в отставку, тем не менее… Документы у меня при себе, хотя они, к сожалению, о родстве не говорят. Только о фамилии. Но и это может сработать. По крайней мере есть надежда, что сразу не пристрелят — попробуют стрясти выкуп с адмирала. Тем более что и отчество соответствует. Я — Владимирович. За сына певца и актера, того самого, я себя выдавать не собирался. Не тот вариант для этой местности, да и возраст не подходит. Разве что во внуки сгодился бы, но тогда при чем здесь отчество? Да их это и не впечатлит.

— Не слышал такого… — сказал волосатик и вопросительно оглянулся на своих подельников.

Откуда тебе, дураку, слышать! Вы, горные и лесные бандиты, своего военного флота пока еще, слава богу, не имеете. В Дагестане, конечно, имеется свой берег Каспия, но вот флота бандитам никто не предоставлял. А в местных речках флот не удержишь — течением даже железобетонный киль о камни обломает.

— Скажи, зачем пять офицер тебя охранял? — нога поднялась для следующего удара.

— Ладно, Джамшет, ты его прибьешь. А за него, может, хорошие деньги дадут.

Чувствую это, клянусь здоровьем покойной бабушки. Пойдем быстрее, на базе его допросят как следует… — сказал кто-то со стороны. Карманы убитых, как и мои, были вывернуты, и больше бандитов здесь ничто не удерживало. Да и опасно надолго оставаться рядом с только что уничтоженной группой. Может, она здесь встречи ждала…

— Башмаки сними… — приказал мне волосатик.

— Куда они тебе? — засмеялся над ним жердеобразный бандит с вампирскими клыками. Это он, погань некрещеная, голову Костику отрезал. Но сейчас он вроде как мне если уж не «на руку», то «на ногу» играет. Отчего я, впрочем, не начинаю его любить. — Пара на одну ногу не налезет…

— Сыну как раз будут. Хорошие башмаки. Совсем новые. Да на нем все новое… Ладно. Потом, когда расстреляю, все сниму. Или даже перед расстрелом. Иди… — ткнул он меня в шею стволом автомата. Больно, зараза, ткнул. Даже больнее, чем прикладом. Чуть в сонную артерию не угодил.

Я быстро сообразил. Перспектива идти по снегу босиком прельщала мало. И потому поднялся с удовольствием. Но традиционный профилактический пинок все же получил. Как без этого? Без этого бандиты не могут. Применяя силу, они презрением к пленным подпитываются и свою власть явственнее чувствуют. Но не задумываются, что власть порой меняется.