Сергей Зверев - Наследство хуже пули

Майор похолодел. Неприятная история продолжалась.

– Я с кем сейчас разговариваю? – справился он.

Молодой вывалил на стол из кармана ключи, полный патронами магазин от «ПМ», мятую пачку сигарет, два презерватива, и где-то между магазином и «Гусарскими» на лакированную столешницу шмякнулось красное удостоверение. Гость протер его, обдул и протянул майору.

– Начальник отдела по борьбе с бандитизмом УБОП при ГУВД Новосибирской области… – прочитал майор, вернул корочки и одарил второго вопросительным взглядом.

– Следователь Бабушкин, можете поверить мне на слово, – сообщил седовласый, который, кажется, наименее всего был расположен к необоснованной потере времени.

– Вот вы меня спрашиваете, – поверил на слово майор, – выдавал ли я паспорт некоему Громову. А разве я могу ответить вам на этот вопрос так, как вам хотелось бы, при том условии, что паспорта выдаю не я, я их подписываю?

– Добро, – заключил молодой. – Громову паспорт подписывали?

– Может, подписывал, а может, и нет – если речь идет о времени, когда я мог находиться в отпуске.

Метлицкому надоело самому крутить луну и наблюдать за вращаемой чужой. Он вынул из пиджака сложенную вчетверо ксерокопию паспорта Громова и протянул майору. Не согласиться с тем, что подпись на второй странице была его, майору было трудно, однако он был бывшим опером, а не придурком.

– Если экспертиза подтвердит, что подпись моя, то я соглашусь, конечно. А так как я могу сразу делать какие-то заявления? А что случилось?

– Ксерокопию прислали из налоговой инспекции. Громов зарегистрировался как ПБОЮЛ. Я могу взглянуть на документ, который Громов сдал вам взамен полученного нового?

– Он, скорее всего, уничтожен, – сказал майор.

– Странно, – заметил Метлицкий. – Подпись свою не узнаете наверняка, Громова не помните, а то, что его старые документы уже уничтожены, – помните.

– Не нужно пытаться ловить меня, – проскрипел начальник паспортного стола. – Я не сказал, что помню, я сказал – «скорее всего, уничтожены».

– Как-то быстро вы их уничтожили, – вмешался Бабушкин, – словно ненавидели. Но все-таки пойдемте, посмотрим?

Права свои майор знал – уж на этом провести его было невозможно. Эта сволочь, что приходила перед этими двоими, его развела как лоха. Но сейчас не тот случай.

– А вам не кажется, уважаемые, что вы не у себя дома? С чего вы решили, что я встану и пойду что-то смотреть, не зная, о чем вообще идет речь? Подскажите-ка номер телефона вашего начальника, – убедившись, что следует в верном направлении, майор смахнул с аппарата трубку и уставился на Метлицкого.

Коварно усмехнувшись, Рома посмотрел на следователя и покачал головой. С уст его не сходила ядовитая усмешка.

– Что такое происходит в этом мире, Бабушкин? Куда он, гад, катится? Он построен на совершенно необъяснимых противоречиях и шокирующих коллизиях! Ты посмотри, дядя Дима: Королев отправил Гагарина в космос, но ничуть этим не загордился, Жорес Медведев – не только величайший из ботаников, но и скромнейший из людей. Наш легендарный красный дипломат Коллонтай всю жизнь проходила в одной шубе, а перевернувший весь мир Ленин – в одном пальтишке и при этом еще и стеснялся брать у крестьян мед. Но зато начальник паспортного стола, поменявший паспорт уголовнику-рецидивисту на новую фамилию без решения суда, сидит и залупается, словно только что спас Евразию от птичьего гриппа!

– Послушайте, товарищ!.. – вскричал майор.

– Нет, это вы меня послушайте, – тихо перебил Метлицкий. – Тот человек должен снова появиться у вас. Ему нужен еще один паспорт. Старый ему засветили, а новый он может получить только у вас по рабочему каналу. А у вас здесь, майор… канал, к сожалению.

– Я помню Громова, ко мне обращались…

– Кто?

– Да какая разница в данном случае, коль скоро идет речь о превышении полномочий? – умело вспыхнул паспортист. – Да, я сделал ему паспорт, но откуда мне знать было, что это… нечестный человек?

– Ловко, – заметил Бабушкин. – «Нечестный человек». Это так у нас теперь выражовываются милиционеры, а не представители комитета солдатских матерей. Браво. Но вас не смутило, что портрет на карточках один, а фамилии разные?

Майор понес чушь. Он пытался объяснить следователю и начальнику отдела по борьбе с бандитизмом, что на портреты он внимания не обращал, и если в том есть чья вина, так не его, это точно.

– Он был у вас, – уловив известное лишь ему одному в бегающих глазах паспортиста, понял Метлицкий.

– Да если бы он был, то я!..

– Он был здесь сегодня! – вскричал Рома и вскочил со стула. – Дмитрий, немедленно следуйте в кабинет изготовителей документов! А мы тут, два майора, раз на раз подружим…

Выскочив из кабинета майора, Бабушкин боялся только одного – не успеть.

И он не успел. Дверь делопроизводителей была заперта, но из замочной скважины, куда следователь пытался прильнуть взглядом, удивительно похоже пахло горелой бумагой. Совершенно несвойственный запах для помещений, где запрещено курение и разведение открытого огня.

– В очередь встаньте, совесть иметь нужно, я здесь с утра стою, – раздались в унисон несколько голосов.

И под взоры изумленных посетителей, ожидающих своей очереди за свежими документами, пятидесятилетний следователь отошел к стене и ринулся на обитую дерматином дверь.

– И правильно! – поддержал его, вваливающегося вовнутрь, хор мужиков за спиной.

У окна стояла симпатичная молодая девушка с криминальным взглядом и что-то старательно переворачивала на весу рукой, держа это что-то над хрустальной пепельницей. При появлении седого мужчины она вздрогнула, и из руки ее вывалился уголок российского паспорта. Та часть его, что еще не пожрало пламя.

– Дай-ка мне подержать, крошка, – попросил Бабушкин, берясь одной рукой за шею красотки, второй – за кусок того, что еще недавно именовалось паспортом. – И теперь – за мной…

Из кабинета под оглушающую тишину коридора вышли двое – мужчина и девушка. Со стороны казалось, что папа поймал нашкодившую дочь за курением и теперь ведет к маме разбираться.

– Правильно, – подтвердил первоначальную оценку происходящего один из посетителей. – С ними так и надо.

Увидев раскрасневшегося начальника, девушка заплакала. За ней захлопнулась дверь, и она села на стул. Страдания ее были столь велики, словно она не распоряжение выполняла, а действовала по собственной инициативе. Ей – что? – ей говорят – жги и затирай следы, она жжет и затирает. Но вот ведь как все плохо обернулось… А он обещал квартиру и жить вместе. Вот только с женой разведется.

Метлицкий принял в руки кусок недогоревшего картона и осмотрел его со всех сторон. Все, что можно было прочесть на бывшем паспорте, было: «… ОРТ». Подняв на майора тяжелый взгляд, он коротко бросил: