Сергей Зверев - Это моя война

Десантник уже было собрался быстро перебежать от линии кустов до крутого скалистого обрыва, как вдруг услышал еще чьи-то шаги. Он затаился и стал ждать. Через полминуты перед ним браво прошагала еще пара маоистов.

«Смена, черт побери!» – недовольно скривился Батяня. Однако промедление было чревато нежелательными последствиями, поэтому он решил действовать немедленно. Как только спины в камуфляже исчезли из поля видимости, майор ползком выбрался на дорогу. Он быстро глянул направо – там двое боевиков с плохо скрываемым удовольствием передавали второй паре боевое дежурство.

Поняв, что другой шанс представится ему еще очень нескоро, офицер решил действовать без промедления. Чтобы не поднимать пыль, он немного привстал, оперся на предплечья, подобрал под себя левую ногу, и стал ждать подходящего момента. Когда одна пара перекрыла другой возможность обозревать пространство того отрезка, который должен был по плану пересечь Батяня, последний что есть силы оттолкнулся, и почти прыжковыми шагами побежал к краю обрыва. Долго не думая, он с ходу прыгнул в пропасть, успев зацепиться руками за скальный карниз. Один их охранников, кажется, заметил какие-то передвижения, и обратил внимание своих напарников на небольшую полосу пыли, столбом вставшую там, где только что пробежал Лавров. Однако новоприбывшие, видимо, решили, что эта пыль – результат их собственных передвижений, и только посмеялись над своим товарищем.

Тем временем Батяня уже прикидывал, стоя на каменном карнизе, каким образом он может добраться до середины моста. В принципе, у него на уме вертелся только один план – зацепиться за веревочные крепления, а потом постепенно перебраться на дощатое полотно, просовывая руки в расщелины. Собственно, именно это он и сделал. Коротким и точным прыжком он достиг одной из веревок, и через мгновение зафиксировал свой акробатический успех второй рукой. Риск падения был достаточно велик, но офицер имел полную уверенность в своих физических качествах, а это постоянно играло ему на руку.

Немного раскачавшись, он совершил третий, и последний в своем плане рискованный прыжок. Он должен был зацепиться за одну из досок правой рукой, а левой – за веревочную вязь, шедшей по левой стороне моста. Лавров напряг свои мышцы, и совершил мощный рывок. К его огромному облегчению, кинетической энергии от раскачки оказалось вполне достаточно для того, чтобы он смог достичь своей цели. Ветер, который раскачивал мост, оказался верным помощником Батяни – маоисты, увлеченные очередной беседой, практически не заметили увеличения амплитуды раскачки моста. Однако расслабляться было рано – перед десантником лежал нелегкий путь до середины моста, где он должен был закрепить лимонку. Он начал аккуратно, но так же крепко работать руками, стараясь свести к минимуму раскачивания своего тела. Наконец двое боевиков, которые закончили дежурство, распрощались со своими камрадами и направились к ущелью. Россиянина это не слишком-то обрадовало: эти гады прошлись прямо по его рукам, причем один из них на некоторое время зафиксировал ступню на судорожно сцепленных пальцах, видимо, бросая какую-то колкость в адрес своих товарищей. Батяня сжал зубы и ругнулся про себя. Это был не самый приятный момент. Казалось, еще несколько секунд, и рука рефлексивно разожмет хватку. Однако маоист, видимо, так и не получивши ответ, сплюнул, и убрал ногу с пальцев. Лавров понял, что плевок угодил ему прямо за шиворот.

«Ну, сволота, я вам устрою!» – теперь кроме государственного долга в Батяне заиграло чувство личной мести к этим паразитам.

Варенцов, наблюдавший за всем происходящим сверху, пару раз чуть не получил сердечный удар. Мягко выражаясь, рисковые трюки Батяни заставляли обливаться его холодным потом. Однако он понимал, что этот человек слишком опытен для того, чтобы допускать глупое бравирование в подобной ситуации. Поэтому «наблюдатель» был где-то в глубине души уверен, что все пройдет гладко, хоть и жалел, что не захватил в поездку пару таблеток валидола.

Вдруг его внимание привлекло какое-то передвижение на противоположной стороне обрыва, через который был протянут мост. Дипломат с ужасом констатировал, что со стороны обсерватории к мосту приближается группа вооруженных солдат в английской форме. Он не знал, как предупредить об этом майора, поэтому ему не оставалось ничего, как устроиться поудобнее и продолжать наблюдение. Развязка была предсказуема: как только британцы увидели патрульных, они скрытно рассредоточились по склону, и по команде начали массированный обстрел патруля. Оба маоиста были убиты почти сразу, так и не поняв толком, что произошло. Зато их товарищи, отчетливо услышав стрекотание пулеметов, поспешили вооружиться и начать ответную пальбу.

Через каких-нибудь двадцать секунд воздух трещал от пулеметных и автоматных очередей, время от времени его разрывали крики раненых и отчаянные команды непальцев. Те уже поняли, что попали в засаду, но, видимо, отвергали саму мысль о том, чтобы прекратить сопротивление. А под всем этим фейерверком на веревках и досках болтался Батяня. До начала масштабной бойни он успел добраться до середины моста, где веревка ближе всего опускалась к деревянному полотну моста, и теперь ему нужно было осуществить свою основную задачу – закрепить фугас. Делать это под мостом не имело смысла – веревки наверняка остались бы целы, и полного разрыва покрытия не произошло бы. Майор принял единственно верное, но с тем же довольно рисковое, решение: он быстро подтянулся на веревках, и, закинув одну ногу за верхние перила, перекувыркнулся на мост. Обе стороны заметили нового участника игры, но не проявили к его персоне должного интереса. И только когда Батяня достал гранату, несколько человек со стороны маоистов под прикрытием огня своих напарников поспешили нейтрализовать угрозу.

Застрелить десантника было весьма непросто: пальба по фигуре на раскачивающемся мосту, в ситуации, когда по тебе самому без перерыва ведут огонь в лоб с противоположной стороны, теряла всякую эффективность.

Тем временем Батяня не терял даром времени: он быстро прицепил альпинистскую страховку к одной из несущих веревок, и ловко прикрепил гранату к деревянному полотну. Один из маоистов подбежал совсем близко, попробовав схватить россиянина, но получил увесистый удар ногой в солнечное сплетение. Батяня, использовав боевика как опору для толчка, мастерски соскочил с моста и, схватившись за страховочный карабин, начал скользить по тросу вниз. Маоист быстро оклемался и тут же увидел гранату. Он хотел было схватить ее, чтобы бросить вслед ускользнувшему десантнику, как вдруг заметил сверкание лески, привязанной к чеке гранаты. Это было последним его действием. Через три секунды мост вместе со всеми находившимися на нем боевиками взлетел на воздух, а обе стороны, участвующие в перестрелке, сочли за лучшее на время уткнуться носами в каменное покрытие склонов. Дикие крики маоистов, сорвавшихся в бурлящую горным потоком пропасть, стали достойным сопровождением всей картины смертоносного апофеоза.