Михаил Серегин - Святое возмездие

– Расслабься, Исмаилушка, – хлопнул товарища по коленке священник. – Все идет как надо. Обещаю тебе, что не пройдет и пяти часов, как ты будешь строчить очередную жалобу непосредственно начальнику областной ФСБ и вообще будешь чувствовать себя как огурчик.

Отец Василий наклонился к Петру.

– Петя, если что, говори, что мы вместе с тобой на фермера работали, а потом в город подались. А что, да как, да откуда, ты, мол, и не знаешь. Лады?

Машину трясло и кидало на разбитой райцентровской дороге, отчего бомжи валились и хватались друг за дружку, но ни жалоб, ни возмущения это не вызывало – обычное дело, попались так попались, чего уж теперь возмущаться. И как только тряска прекратилась, машина притормозила, затем снова тронулась с места, а потом загремели металлические ворота на улице, заскрежетали замки, и в светлом проеме отворившейся двери показалось розовощекое лицо молодого милиционера.

– По одному на выход!

Все шло как по писаному. Бичей быстро рассортировали по наличию документов, разделили на две неравных группы, и отец Василий с удивлением отметил, что беспаспортных оказалось всего-то ничего – шесть человек: они с муллой, Петька с Маринкой да еще двое нестарых мужиков. Их разделили, и Маринку отправили в женскую камеру, а спустя еще пару часов, уже на рассвете, всех шестерых повезли в область.

– Что, Марина, сбежала от своего благодетеля? – весело поинтересовался сидящий в окружении более молодых милиционеров седой как лунь капитан из областного приемника-распределителя.

– И что? – с вызовом спросила Марина.

– Как что? – усмехнулся капитан. – Убытки у Тимофеича теперь. Вот и делай людям добро после такого свинства.

– Это когда ты мне добро сделал? Когда Тимофеичу продал? – враждебно поинтересовалась Марина. – Так это ваши дела. Я тебе ничего не должна.

– Не свисти, Маринка. Все ж не объедками из контейнеров у него питалась, да и работа нормальная, на свежем воздухе.

– В жопу себе засунь эту работу! – огрызнулась Марина. – Я человек вольный, у меня бабка цыганкой была.

Менты захохотали.

– Ты дура, Маринка, – продолжил капитан. – И сама без царя в голове, и Петьку на бродяжничество подбила. А чего ради? Чтобы снова грязью по уши зарасти да всякую заразу из контейнеров жрать?

Священник стоял вместе с остальными в сторонке и задумчиво выскребал из бороды присохшую муку.

– А это что за башибузук?! – внезапно посмотрел в сторону Исмаила капитан. – Кто такой? Что-то я раньше тебя в наших краях не видел. И рожа, как я посмотрю, сытая, почти чистая.

– Безработный я, – выдавил мулла. – Временно.

К уху капитана наклонился молодой сержант и что-то прошептал.

– Да помню я! – огрызнулся седой. – Ничего твоему Купону не сделается, если немного подождет!

Отец Василий похолодел. Молодой тихо возразил, но что именно, священник не слышал.

– Если я сказал, найдем, значит, найдем, – уже взял себя в руки седой. – Не суетись под клиентом. – И снова повернулся к Исмаилу: – От кого бегаем? Лучше начистоту говори.

– Мы с Сережей вместе от Тимофеича ушли, – выступил вперед священник.

– Это он-то Сережа?! – хохотнул капитан. – А мама как назвала?

– Сергали, – потупил взгляд Исмаил.

– А чего от Тимофеича ушли?

Мулла молчал, видимо, не знал, что и соврать. А священник с огромным облегчением медленно выдохнул, он и не надеялся, что внимание капитана удастся переключить. Но удалось, и капитан снова забыл о Купоне и вспомнил о Тимофеиче.

– Чего молчишь?! – повысил голос капитан. – Отвечай, когда спрашивают!

– Бил он нас, – снова вставил свои пять копеек многоопытный отец Василий.

– Вас, милые мои, не бить, так вы на шею сядете! – откинулся на спинку стула капитан и повернулся к своему молодому советнику. – Петьку с Маринкой обратно к Тимофеичу, а этих двоих бурлаков придержи. И пузатого, и этого абрека, – он окинул внимательным взглядом щуплую, но гибкую фигуру Исмаила. – Может, он террорист какой. С Кавказа сбежал и теперь только и думает, чего бы учудить.

Молодой милиционер кивнул.

– Да напомни Тимофеичу, что должок растет.

Бездокументных бомжей снова засунули в переполненную камеру. Мулла с вызовом оглядел своих новых соседей, но никто на него внимания не обращал, и он наклонился к уху священника.

– Что-то мне кажется, ты не то ментам говорил. И вообще, кто мне обещал светлый кабинет и приятную секретаршу? – Исмаил пытался шутить, но в голосе его слышался страх.

– Подожди, Сергали, – назвал Исмаила на ходу придуманным именем священник. – Сейчас у них идет развод, а через полчаса придет новая смена, вот тогда и заявление подадим. И потом, с нас еще пальчики не снимали. Имей терпение, и все будет нормалек.

– Еще раз ловлю на слове, – покачал головой мулла.

Но через полчаса все повернулось иначе. Загрохотали железные засовы, прогремели, гулко отдаваясь от стен, шаги подкованных сапог, и в дверях камеры появился… Тимофеич!

– Встать! – привычно скомандовал старший по камере, и бомжи, хмуро протирая глаза, неторопливо поднялись.

– А эти у тебя как оказались?! – выпучил глаза Тимофеич, увидев старых знакомых.

– Сегодня ночью поступили, – весело отозвался сопровождающий фермера старлей. – Вместе с Петькой и Маринкой.

– Ну, что, гаврики! – потер ладони Тимофеич. – Настал ваш час! – Он повернулся к старлею. – Они мои.

– Ну-у… я не знаю, Тимофеич, – покачал головой старлей. – Мне их придержать велели.

– Для кого это? – подозрительно хмыкнул фермер. – Для Ашота, что ли?

– Я точно не знаю, – пожал плечами старлей. – Я что-то такое слышал, для Купона.

Священник внутренне подобрался.

– На хрена Купону бичи?! – хохотнул Тимофеич. – Он что, ферму решил основать?! «Купон и сыновья»… Хе-хе! Знаешь, Коля, не говори ерунды. Я их беру. Они мне мно-ого чего должны! А Купону других отдашь. У вас этого добра много.

– Как знаешь, – пожал плечами старлей. – Только с капитаном потом сам будешь утрясать.

– Не боись, утрясу, – оскалился Тимофеич.

Старлей повернулся к священнику, затем кинул взгляд на муллу, усмехнулся и хлопнул его дубинкой по плечу.

– Вперед, орлы! Трудоустраивать вас будем.

«Господи, благодарю!» – взмолился отец Василий и почувствовал, что аж взмок от напряжения.

Тимофеич приехал на потрепанной, обитой жестью «автолавке». Когда старлей при помощи своего сержанта засунул Исмаила и отца Василия внутрь, Петя и Марина были уже там.

– Привет, ребята! – поздоровался священник. – Ну что, на волю?!

– Какая воля, Мишаня? – уныло отозвался Петя из своего угла. – В рабство едем.

Отец Василий рассмеялся.