Сергей Самаров - Боевая стая

Подполковник Моринец оказался мелким, суетливым человеком с громовым голосом а-ля Левитан, который никак не вязался с частыми и различными телодвижениями хозяина кабинета. Юрий Трифонович встретил капитана Шереметева весьма радушно:

– Чай? Кофе? Чай у меня, предупреждаю, только зеленый. Ну да, в местных условиях все к зеленому привыкают. Так что? От чего не откажетесь?

– От всего откажусь, товарищ подполковник. Хочу побыстрее все дела в Махачкале закончить, чтобы к обеду в гарнизон вернуться.

– Да. Я сразу сниму с вас свидетельские показания по поводу происшествия… Двух происшествий на дороге. В первом случае вы – единственный свидетель. Все остальные поспели только к шапочному разбору.

За время, пока он это говорил, подполковник успел пять раз переложить с места на место на одном и том же пространстве стола папки с бумагами, достать из ящика тетрадь бланков с протоколами допросов и приготовить ручку. Причем, опробовал три ручки и только на третьей остановился. Две предыдущие, на взгляд подполковника, писали отвратительно.

– Значит, мне в полицию, товарищ подполковник, заезжать не надо? А то я обещал им…

– Наверное, тоже надо. У них свое следствие, у нас, как полагается, свое. Полиция следствие вести не будет, это дело не их калибра, но в Следственный комитет они обязаны предоставить полную документацию. В том числе и протокол вашего допроса.

В дополнение к протоколу на стол перед Григорием Владимировичем был выставлен диктофон, призванный подтвердить правдивость сказанного в случае, если свидетель вдруг «включит задний ход». То есть или совсем откажется от показаний, или заявит, что его не так поняли, это тоже частое явление. Но подобная мера дублирования обычно применялась к обвиняемым, а не к свидетелям. К тому же подполковник сначала вообще забыл диктофон включить, а когда капитан показал ему пальцем на прибор, рукой махнул, сам понимая, что в данном случае дублирование ни к чему.

Рассказ много времени не занял. Григорий Владимирович докладывал по-военному кратко и точно, а Юрий Трифонович быстро и размашисто записывал, не экономя листы бланков и не стремясь сделать свой почерк разборчивее. Относительно своих подозрений, касающихся покушения, капитан Шереметев предпочел пока ничего не говорить, чтобы не показать себя человеком, одержимым манией преследования. Да и опасался, что параллельная работа ФСБ по тому же вопросу может обострить ситуацию и спугнуть подозреваемых. Конечно, поскольку ФСБ имеет свое следственное подразделение, не подчиненное Следственному комитету, оно может вести расследование грамотно.

Все-таки Шереметев не имел сыскных навыков, и сам понимал разницу между деятельностью «сыскаря» и военного разведчика. Тем не менее пока предпочитал соблюдать осторожность.

К удивлению капитана, подполковник вполне сносно разбирал свой почерк, он зачитал Григорию Владимировичу все, что записал с его слов. Осталось только подписать традиционную завершающую формулу: «С моих слов записано верно, мною прочитано», что Шереметев и сделал.

– Теперь ту же самую процедуру должен пройти ваш водитель, – сказал Моринец, довольный собой и своими действиями.

– Извините, товарищ подполковник, я, вообще-то, сюда по другой причине прибыл, не для дачи свидетельских показаний. Вам, наверное, майор Коваленко говорил…

– Ах да… Сейчас я помощника дежурного вызову. Он вас отведет вниз, позовите водителя, а я вас в соседний кабинет посажу за компьютер. Сотрудники откроют вам все файлы про ту банду. «Красные волки», кажется. Или даже проще сделаем. Кажется, капитан Нурмагомедов сегодня на месте, он той самой волчьей стаей занимался, все сам и расскажет. Но сначала водителя пригласите.

– Понял, товарищ подполковник.

Моринец по внутреннему телефону позвонил дежурному, тот пообещал прислать своего помощника. Пока ждали, подполковник еще раз позвонил и пригласил к себе капитана Нурмагомедова. Капитан, человек с фигурой борца-тяжеловеса, вошел буквально через минуту-две, подполковник не успел даже кофе себе заварить.

– Абдуразак Джумалиевич, вот тут капитан Шереметев из спецназа ГРУ по твоим делам старым. Интересуется бандой «Красные волки». Ты же у нас следствие по ним вел когда-то?

– Так точно, товарищ подполковник. Два года назад.

– Вот и расскажешь все капитану. Он сейчас мне свидетеля по другому делу приведет, а потом к тебе. Подожди…

Моринец стал заполнять какой-то бланк и закончил как раз в тот момент, когда в дверь постучали и зашел помощник дежурного.

– Вот, – протянул Шереметеву бланк подполковник, – заявка на пропуск. Пусть твой водитель оформит, и помощник дежурного приведет его ко мне. А до этого… – строго посмотрел он на солдата, – а до этого отведешь капитана Шереметева к капитану Нурмагомедову. Понял?

– Так точно, товарищ подполковник.

– Дуйте…

Два капитана и солдат вышли, предоставив Юрию Трифоновичу возможность попить в тишине и покое кофе, который он уже начал заваривать…

– Чем вызван интерес к «Красным волкам»? – спросил Абдуразак Джумалиевич. – Дозволено мне будет поинтересоваться?

– Именно красными волками, как ни странно это может звучать.

В своем кабинете за персональным письменным столом Абдуразак Джумалиевич смотрелся взрослым человеком, усевшимся за парту первоклассника. И весь кабинет от его высокой и мощной фигуры казался маленьким и тесным даже тогда, когда капитан Нурмагомедов сидел.

– Они что, снова собрались?

– Их собрали… Но я позже объясню. Сначала хотелось бы выяснить, что это была за банда.

– Скажу сразу, что странная банда. Банда, в нашем понимании, это сборище бандитов. А здесь, скорее, не сборище бандитов, а какое-то философское общество. Это если брать основной костяк формирования, которое называло себя «Красные волки». Начну издалека. Жил когда-то в наших краях такой зверь, как красный волк. Большие стаи по горам бегали, наводя ужас на все живое.

– Только жил? – спросил Шереметев. – А сейчас?

– Изредка, говорят, то там видели одного, то там другого, то в третьем месте парочку. Но красные волки были страшны именно тогда, когда жили большими стаями. В семнадцатом и восемнадцатом веках таких стай было множество. В девятнадцатом веке в наших горах появился серый волк и стал быстро вытеснять красного. Говорят, серые волки на красных даже охотились. Уже тогда красный волк исчез почти полностью. И люди постарались. Шкура красивая, особенно хвост. Люди любили к своей шапке прицепить хвост красного волка. Такую моду терские казаки ввели, а потом уже и местные стали такое же украшение носить. Как символ доблести. Казаки охотились на красного волка с нагайками. Загоняли, потом догоняли и рубили нагайкой голову, чтобы шкуру выстрелом не портить. Я понятно объясняю?