Алексей Рыбин - Трофейщик-2. На мушке у «ангелов»

Что было дальше? Дальше — сбросил я с горы мужика, по весу и росту на меня похожего, — уголовника какого-то, органы мне его и порекомендовали. Справиться с подобной задачкой я мог достаточно легко — не зря же изучал различные боевые школы… Не улыбайтесь, не улыбайтесь, — заметил он Звягину, который и не думал улыбаться. — От меня, кстати, органы получили первые уроки русского рукопашного боя. Я ведь тогда любого их каратиста заваливал — они не понимали, что происходит. А братика — Игорька моего — мы закололи наркотой под завязку и вместо меня в психушку определили. Я же остался в Казахстане. Преподавал в спецлагерях психологию и боевые искусства. Команду нашу к тому времени большей частью пересажали. Кто поспособнее — к себе переманили, как Таню. Кто был бездарен — так запугали, что глазом моргнуть боялись, не то что на контакт с «Маратиком» питерским, с братцем моим, выходить. Когда мне наскучило с ментами возиться, я через границу утек на Восток. Гипнозом промышлял, денег заработал, купил себе все — документы, общественное положение. Я свободный человек, господин Звягин, теперь мне проще. В Америке несколько лет как живу, дружину себе сколотил. Но это так, от нечего делать. А сейчас другая работа подвернулась — посерьезнее.

— Ты имеешь в виду Мясницкого? Что тебе от него было надо? Зачем все эти штуки?

— Это не штуки. Это называется психотеррор. Отлично действует. Люди начинают совершать ошибки, столкнувшись с неведомым. Когда это происходит, они, сами того не ведая, выдают мне свои дальнейшие планы, утрачивают бдительность.

Первая проба по захвату фирмы Мясницкого состоялась, когда я подставил под удар их дилера. Хотел заработать полмиллиона, но вышла досадная случайность — парня убили местные наркоманы, деньги исчезли. Я их поискал, потом плюнул, отдал дело на откуп своим орлам. Ищут вот по сию пору. И уверяю, найдут.

— Хватит! — Звягин говорил с неприкрытой злобой в голосе. — Где Татьяна? Зачем понадобилось похищение? Опять психотеррор?

— Какое похищение? Просто я хотел побеседовать со старой знакомой. Столько лет не виделись. Она ведь меня дважды похоронила… А сейчас — о главном. Александр Евгеньевич, я вам предлагаю работу. Фирма ваша на грани краха. Кроме вашего хваленого Джошуа Бронски на земле найдется не один умный человек, который сможет управиться с его капиталами. Так как? Все права и обязанности у вас будут прежними. Начальство будет другое.

— Это ты, что ли, начальство?

— Не будем конкретизировать… Короче говоря, обдумайте мое предложение. Засим все. Сейчас вы сядете в машину, она стоит у подъезда. Ключи в «бардачке». Поедете к себе в офис. Ваша супруга находится там.

— А если ее там нет?

— Зачем мне вас обманывать? Я мог вообще здесь не появляться. А вас, была бы нужда, хлопнул снайпер, — он взглянул на окно, — вот хотя бы с той крыши. Вы же этого не ждали, правда? Да, совсем забыл. В магнитоле машины — кассета. Включите ее, когда поедете. Это будет вам интересно послушать. — Он неожиданным шутовским жестом выхватил из кармана брюк конверт, помятый по углам, и кинул на стол. — Держите, Давид!

— Что это?

— И последнее. — Маратик уже шел к дверям. — Александр Евгеньевич, когда начнете здесь работать серьезно, учитывайте, пожалуйста, американский менталитет. Не пережимайте. Они довольно трусливый народ. Да вы видели уже по телевизору…

Он взялся за ручку двери, повернувшись к Звягину спиной. Александр Евгеньевич превзошел самого себя. Он давно уже прекрасно владел оружием, но только через несколько секунд после того, что сделал, оценил скорость, с которой метнулась его рука с пистолетом вперед и выпустила одну за другой четыре пули в спину Маратика. Он не упал, лишь вздрогнул всем телом, повернулся к нему, пошатываясь, с неподдельным глубочайшим изумлением на лице. Говорить он уже не мог: пули пробили легкие и изо рта хлынула кровь. Но сознание он все еще не потерял.

— Ты отвык учитывать русский менталитет, парень, — сказал Звягин, глядя в его глаза, тускнеющие и расфокусировавшиеся. — Давид, — он повернулся к парализованному звуками выстрелов хозяину, — дальше — ваше дело. Деньги у вам теперь есть, я вам помогу чем могу. Сейчас вам нужно отсюда исчезнуть. Связь будем держать через фирму. Хотя… Не знаю, — закончил он задумчиво, перешагнул через сползшее по дверному косяку тело уже мертвого, теперь наконец по-настоящему, Маратика и вышел на улицу, так и не закончив прощание с Ревичем.

Он сел в машину, действительно стоявшую возле дома, вынул из «бардачка» ключи и поехал в офис. Вспомнив о кассете, он включил магнитофон и услышал голос, который только что вещал ему о смысле жизни:

— В багажнике для вас лежит письмо. Но у вас, Александр Евгеньевич, всего две минуты. Когда вы включили магнитофон, вы тем самым запустили часовой механизм мины, что аккурат под вашим сиденьем. Это — тест на скорость. Если вы не успеете, то как работник вы мне не нужны…

— Сука! — крикнул Звягин.

Машина неслась по мосту через Ист-Ривер. Он дал газу и, съехав наконец на развязку Манхэттена, бросил машину к обочине, выскочил и кинулся к багажнику. Ломая ногти — слава Богу, ключ на связке подошел, — царапая в спешке руки, он рванул крышку наверх и увидел скрюченное связанное тело жены. Она, похоже, была без сознания, но дышала — он сразу это заметил. Схватив ее в охапку, рванул вверх, чувствуя, как трещат спинные мышцы, прижал к себе и, перешагнув ограждение, рухнул вместе с Таней в мазутную воду Ист-Ривер. Еще не долетев до воды, он услышал наверху страшной силы взрыв.

Джошуа Бронски ехал в управление, чувствуя злобу, нараставшую по мере приближения к отделу по борьбе с наркотиками. Сегодня он пригласил майора Гринблада к себе на обед, но тот неожиданно холодным, чуть ли не грубым голосом сказал, чтобы Джошуа явился к нему немедленно, и повесил трубку. «Старик совсем забыл, с кем имеет дело, — думал Джошуа, — привык к вольготной жизни, грубит тем, кто его кормит. Как говорят русские, рубит сук, на котором сидит. Правда, пользы от него, конечно, очень много, этого отрицать никак нельзя, но и проколов у него в последнее время достаточно. Упустил этого торопыгу-полицейского Клеща, злосчастные полмиллиона исчезли в неизвестном направлении, просил помочь Барону с Рахманиновым, так старик их уже несколько дней не может найти — как в воду канули оба, так что мог бы вести себя посдержаннее».

— Ну, здравствуйте, майор. — Широко улыбнувшись, он приветствовал старика как обычно, не показывая своего недовольства. Перед тем как войти в его кабинет, он собрался, согнал с лица недовольство и решил не обращать внимания на старческие причуды. В конце концов, главное — это конечная цель, а нервы на работе у каждого могут на какой-то момент сдать.