Сергей Донской - Детоубийцы

Ненавидя себя за слабость, Белов вызвал лифт. Прежде чем войти в кабину, он оглянулся и увидел, что Кулафье направляется к выходу. Видимо, ощутив спиной взгляд Белова, он тоже оглянулся. Какое-то мгновение двое мужчин, черный и белый, смотрели друг на друга, а потом они одновременно отвернулись. Кулафье исчез из виду, Белов поднялся на свой этаж. Тревога, вызванная столкновением в вестибюле, была столь сильной, что его слегка подташнивало. Или это был запоздалый привет от местных кулинаров?

Приняв душ, Белов, не одеваясь, уселся на кровать, занимающую почти всю комнату, выдержанную в кремово-бежевых тонах, включил ноутбук, вошел в секретную базу данных и ввел запрос на Феликса Кулафье. Биографические данные его интересовали мало, поэтому он просто пробежал их глазами, отметив про себя разве что дату рождения и лестный тон характеристик майора. А вот компромат при всей своей скудности увлек Белова куда сильнее. Оказалось, что уже давно Кулафье с потрохами куплен генералом Тананзе, использующим его звания и полномочия в личных (и, разумеется, корыстных) целях. Иногда майор выполнял функции телохранителя генерала, иногда дырявил тела генеральских недругов, но в любом случае перечень его подвигов свидетельствовал о высоком профессионализме Феликса Кулафье.

Такого противника можно было не только опасаться, но и уважать, если бы не несколько заключительных абзацев досье. Там говорилось, что Кулафье плюс два его сообщника, сержанты Шабан Вантариза и Сатори М’Биа, подозреваются в похищениях и убийствах детей с целью продажи некоторых их органов колдунам для жертвоприношений. Взглянув на снимки, Белов поспешил закрыть электронное досье и подумал, что оружием следует запастись как можно быстрее.

– Не ходите, дети, в Африку гулять, – пробормотал он одеваясь. Хотелось на свежий воздух. Еще больше хотелось домой, но, увы, это желание было неисполнимо.

Наличие навигатора здорово облегчало поездку по улицам Кампалы, где указатели встречались так же редко, как светофоры, которые практически отсутствовали.

Вырвавшись из города, Белов впервые увидел воочию африканский грузовик с целой горой тюков и мешков, наваленных в кузов. На вершине этой опасно накренившейся башни как ни в чем не бывало восседали два туземца и азартно спорили о чем-то, помогая себе жестами.

Обогнав грузовик, Белов поехал по холмистой местности, невольно проникаясь романтическим настроением. Даже красноватая пыль казалась какой-то праздничной на фоне яркой синевы и сочной зелени.

Когда равнина закончилась, дорога нырнула в ущелье между двумя величавыми холмами, а вскоре перед глазами раскинулось огромное небесно-голубое озеро Вамала с россыпью безымянных изумрудных островов. Путь сюда занял около часа, а еще минут двадцать потребовалось для того, чтобы отыскать бунгало Приходько, затерявшееся среди тропических деревьев.

Ни ограды, ни ворот не было. Затормозив шагах в двадцати от крыльца, Белов выбрался из машины, сплюнул и увидел, что слюна стала оранжевой от пыли.

– Эй! – окликнул он. – Из энибоди хоум?

Никто ему не ответил. Только пестрые птицы орали, носясь среди крон деревьев. Пока Белов дожидался снаружи, через лужайку пробежала стайка небольших обезьян, похожих на кошек с необычайно длинными хвостами. Они смотрели на пришельца без страха и любопытства. Обезьяны чувствовали себя в Африке полноправными царями природы.

– Из энибоди хоум? – повторил Белов громче. – Кто-нибудь дома?

Он говорил на английском языке, предполагая, что на зов могут явиться слуги Приходько, не знающие ни русского, ни украинского языка. Но никто не выглянул в окно, никто не вышел из дома.

– Если гора не идет к Магомету… – пробормотал Белов, поднялся по ступенькам и толкнул дверь.

Большой, беспорядочно обставленный холл был пуст. Беззвучно работал телевизор, на экране которого вертели попками поп-дивы, которые якобы еще и пели. Над остатками трапезы на столе кружились мухи. По углам стрекотали цикады.

Сделав пару шагов, Белов насторожился. В глубине бунгало ему почудился сдавленный стон, а потом вновь стало тихо. Машинально поискав пистолет, Белов вспомнил, что он безоружен, и замер в нерешительности. Идти дальше или воздержаться? Не будь этой поездки по Африке, воскресившей детскую страсть к приключениям, благоразумие взяло бы верх, и он отступил бы за пределы чужого дома, все происходящее в котором его по идее не касалось. Однако, поколебавшись, Белов двинулся вперед.

Он шел крадучись, бесшумный, как ниндзя, обратившийся в зрение и слух, напружиненный, готовый к любым неожиданностям. В очертаниях его красивого, почти женственного лица проступило что-то новое, хищное, опасное. Ноздри и глаза сузились, скулы проступили резче, губы вытянулись в прямую тонкую линию.

За неплотно прикрытой дверью, к которой он приблизился, раздался новый стон. Голос принадлежал мужчине. Кто-то его истязал? Он ранен? При смерти?

Миллиметр за миллиметром Белов начал приоткрывать дверь, когда душераздирающий вопль заставил его оцепенеть и похолодеть, словно его окатили ведром ледяной воды. Кричала женщина. Кричала так, как будто с нее живьем сдирали кожу.

Распахнув дверь, Белов ворвался в комнату, рассчитывая ошеломить возможных противников, выигрывая драгоценные секунды для того, чтобы завладеть чужим оружием. Он больше не колебался, как все время после получения задания. Если бы пришлось убивать, он сделал бы это, не задумываясь.

В поле его зрения возникла широченная кровать под розовым атласным покрывалом. На кровати боролись две человеческие фигуры: бронзовая, мощная, и кофейно-коричневая, стройная и гибкая. На Белова уставились две пары глаз, лихорадочно поблескивающих на обращенных к нему лицах. Одно принадлежало белому мужчине с детским чубчиком на голом бугристом черепе. Второе лицо было женским, молодым и очень привлекательным, несмотря на характерные негритянские черты или же благодаря им. Неудобно вывернув голову, негритянка взвизгнула.

До Белова еще не вполне дошло, что эта пара всего лишь сношалась, причем явно по обоюдному согласию, когда голый мужчина с чубчиком скатился с кровати и тут же вскочил на ноги, словно подброшенный невидимым батутом. В руках у него была двустволка, с которой он обращался чертовски ловко.

– Don’t shoot, Ostap! – крикнула кофейная женщина.

Тот, кого она назвала Остапом, не внял ее призыву не стрелять. Наоборот, он проворно вскинул ружье к плечу, целясь Белову в грудь.

«Так это же Приходько!» – понял он, падая на спину.

Тут же прогремел выстрел, и над Беловым пронеслась россыпь раскаленной картечи, проломившей шкаф и изрешетившей дверцы сверху донизу. Белов, упавший с таким расчетом, чтобы выкатиться из комнаты кувырком до того, как Приходько прицелится снова, понял, что делать этого не следует. Из двустволки, заряженной картечью, совсем не обязательно ловить мишень на мушку, особенно такую близкую и крупную. Знай себе, пали, перезаряжай да соскребай останки жертвы с половиц и стенок.